Дениза (Деннис) Робинс - Сладкая горечь Страница 46

– Вот этого мы и не можем понять. Тут какая-то загадка. Она как будто помешалась, сделалась, как лунатик. Вышла из дома, пока все спали, и попала под грозу. Еще счастье, что ее не убило молнией. Eе напугал какой-то бродяга на дороге. Об этом она рассказала мне утром, когда пришла в себя.

– Боже милостивый, – вздохнул Арман.

– Она насквозь промокла. Мы нашли ее лежащей на лестнице. Доктор и сиделка всю ночь хлопотали над ней, сбивали температуру лекарствами и холодными компрессами. Температура подскакивала за сорок!

– Боже милостивый!

– В бреду она произнесла ваше имя. Она звала вас, – закончила рассказ миссис Оливент.

Она выглядела очень уставшей и сильно постаревшей. Арман нервно взъерошил пальцами волосы. Было видно, что Рейни ему бесконечно дорога. Это растрогало миссис Оливент.

– Да, – сказала она, – судя по всему, вы ей нужны, но мы не послали за вами сразу, потому что она заснула, а доктор не велел ее беспокоить. Положение серьезное, но уже не критическое. У Рейни и в детстве бывали подобные лихорадки. Особенно во время грозы.

– Она такая нежная! – пробормотал Арман.

– Но на этот раз, я уверена, что-то взволновало ее, – продолжала миссис Оливент. – Мне она не говорит. Из нее слова не вытянешь. Но я знаю, что у нее была посетительница. Какая-то леди. Наверное, она и сообщила ей нечто такое, что потрясло дочь… К тому же Рейни весьма тронуло ваше письмо. Я видела, как она его читала…

– Спасибо, мадам, – тихо сказал Арман. – А кто была та посетительница?

– Кажется, француженка. Мадам Тибо, если я не ошибаюсь…

Услышав это имя, Арман обомлел. Потом проговорил едва слышно:

– Ивонн Тибо?

– Вы ее знаете? – полюбопытствовала миссис Оливент.

– Да, – запинаясь, ответил Арман, – я ее знаю.

Внешне он был вполне спокоен, но в душе у него разразилась настоящая буря. Так, значит, это Ивонн пожаловала в Шани и устроила здесь скандал! Какая низость! Что же она наговорила Рейни? Наверное, нагромоздила горы лжи… Эта гнусная клевета и подкосила бедную Рейни.

– Мадам, умоляю вас разрешить мне хотя бы на минуту повидаться с Рейни, – проговорил Арман. – Это совершенно необходимо. Вы мне верите?

Миссис Оливент ласково потрепала его по плечу.

– Конечно, мой мальчик. Но не задерживайтесь слишком долго. Она еще очень слаба, и у нее жар. Как только поправится графиня, мы все немедленно поедем в Лондон. Доктор де Витт уверял меня, что моя мать скоро встанет на ноги. У нее уже полностью восстановилась речь.

– Слава Богу, – кивнул Арман, но его мысли были заняты Рейни.

Через минуту он уже стоял у постели любимой. Сиделка деликатно удалилась в ванную комнату.

Когда Арман увидел, в каком состоянии находится девушка, у него сжалось сердце. Шторы были опущены, и в комнате царил полумрак. Худенькая, бледная Рейни лежала среди пышных подушек, отчего ее хрупкое тельце казалось совершенно воздушным. На ее щеках горело два болезненных пятна. Арман взял ее горячую руку в свои ладони. Большие серые глаза Рейни остановились на его лице, и девушка едва заметно улыбнулась.

– Арман… бонжур… Я не ожидала, что ты… придешь…

– Как я мог не прийти! – пробормотал он.

– Посиди со мной немножко, – попросила она.

Он осторожно присел на край кровати, не выпуская ее горячей руки.

– Рейни, деточка моя… что произошло? Почему ты отправилась гулять ночью в грозу?

Из-под ее длинных ресниц выкатилось две крупные слезы.

– Мне было так… плохо… – прошептала она.

– Но мне казалось, что ты, наоборот, счастлива, что приняла решение вернуться в Лондон к…

– К Клиффу? – договорила она за Армана. – Да, я тоже так думала. Но прошлой ночью я поняла, что все во мне тянулось к тебе, Арман… Я так высоко ценила тебя…

Его сердце бешено заколотилось. Она говорила о нем в прошедшем времени, и это было ужасно.

– Ты изменила свое мнение, да?

– Я не знаю… Кажется, сейчас я вообще не могу ни о чем думать… И ни о ком…

– Но это так на тебя непохоже! – быстро вставил он. – Прошу тебя, скажи мне прямо, что тебе наговорила обо мне мадам Тибо?

– Так ты знаешь… что она приходила? – задыхаясь, проговорила Рейни.

– Твоя мать мне сказала.

– Тогда ты должен знать и о том, что она мне рассказала.

– Нет, Рейни. Ивонн Тибо способна наговорить Бог знает чего. Но я готов сказать тебе всю правду. Клянусь Богом, что никогда в жизни не солгу.

Рейни кивнула. В это утро она была едва жива и совершенно опустошена. Казалось, что в ее душе больше нет места никаким чувствам. Не то чтобы ей хотелось видеть Армана, но все же она ощущала что-то похожее на успокоение. Рейни снова видела перед собой Армана, и вера, подорванная мадам Тибо, медленно возвращалась.

Ей захотелось заплакать… или улыбнуться. В общем, испытать какие-то эмоции. Она и сама толком не знала, чего ей хочется. Поэтому просто лежала – ее рука в его руке, – а по щекам катились слезы. Арман стал рассказывать об Ивонн Тибо и о себе.

– То, что она сделала, непростительно, – закончил он. – Но это она от ревности. Она всегда была такая, а теперь узнала, что мы никогда не будем вместе…

– Но ты… любил ее?

– Я был молодой, одинокий. Я любил молоденькую девушку, которая любила меня… – словно извиняясь, пробормотал Арман и улыбнулся.

– Понимаю, – кивнула Рейни.

– Ты просто чудо! – воскликнул он и, наклонившись, поцеловал ее руку.

Она слабо рассмеялась.

– Не нужно никаких душещипательных сцен. Только в мелодрамах мужчины и женщины восклицают, обращаясь к друг другу: «Ах, мне казалось, что я никогда больше тебя не увижу!» Скажу честно, мадам Тибо мне сразу не понравилась, и я решила, что должна выслушать и тебя…

– Но все-таки ты во мне усомнилась?

Рейни закрыла глаза. У нее на ресницах блестели слезы. Как ему хотелось осушить их поцелуями!

– Что мне особенно не понравилось, – сказала она, – так это то, что, по ее словам, ты хотел, чтобы вы возобновили встречи после нашей помолвки…

– Какая чудовищная ложь! – возмутился он. – Я делал все возможное, чтобы Ивонн оставила меня в покое. Конечно, я ничего не могу доказать, но…

– Не продолжай, – остановила его Рейни. – Я тебе верю. Женщины похожи на кошек. Особенно разочарованные.

Он снова поцеловал ее руку. На этот раз слезы заблестели на его ресницах.

– Рейни, Рейни, я никогда не смогу отблагодарить тебя… Я не имею права даже любить тебя… Но все-таки буду! Умоляю тебя, любимая, постарайся принять правильное решение и не наделать ошибок!

– Я постараюсь, но это трудновато. У меня все еще сумбур в голове…

– Твоя мать сказала, что вы уедете в Лондон, как только поправится графиня.