Арина Каледина - Бразильский карнавал Страница 5

Однако слава русского балета докатилась и сюда. «Кировский» на гастроли ещё не приезжал. «Наташи» оказались первыми ласточками, случайно залетевшими в эту сказочную страну гномов, где очень скоро бизнес по поставкам «живого товара» из России и бывших соцстран станет популярным, девочки из Восточной Европы войдут в моду.

Пока же наши балерины-первопроходцы оказались единственными участницами программы, действительно умеющими танцевать. Остальные танцовщицы о танце, как таковом, имели представление лишь на первичном инстинктивно-рефлекторном уровне. В России их немедленно бы уволили по профнепригодности. Но техникой обольщения они владели в совершенстве. Разноликие красавицы извивались, как змеи, соблазняя пускающих слюни клиентов стриптизом, шокируя откровенностью.

Лёля была воспитана в высоконравственном и высокоморальном советском обществе, поэтому испытывала сложные противоречивые чувства, наблюдая из-за кулис, как «античная богиня» легким движением руки срывает свободно задрапированный хитон и продолжает работать с ним, как тореадор с плащом, стараясь довести до кондиции и без того разъяренных «быков».

Кожаная женщина «Batman», видимо, пытаясь изобразить какие-то особые отношения со своей плеткой-двухвосткой, хлестко ударяла себя по голенищам, выделывая такие вещи, от которых у Лёли самопроизвольно открывался рот, а лицо искажалось гримасой брезгливого любопытства. Batman периодически поворачивалась к залу лакированной черной спиной и широко расставив ноги наклонялась вперед. Нежно-розовая дыра, призывно светящаяся между талией и верхним краем ботфортов, магически приковывала взгляд абсолютным бесстыдством.

Вдруг чугунная рука легла на плечо:

– Hello, baby! – на уровне глаз улыбался алый рот блондинки-бразильянки. Он был настолько огромен, что казалось, висел в пространстве сам по себе, отдельно всего прочего. Лёля почувствовала себя Алисой в стране чудес.

– О! Наше личное КГБ! – Катья, стоявшая рядом, не очень-то удивилась внезапному появлению «коллеги». – И она тут! С чего бы?

– It’s me! – бразильянка послала «Наташам» воздушный поцелуй и выпорхнула на сцену. Длинный хвост лазурно-голубых перьев, переливаясь в лучах прожекторов, волочился следом.

Суть её номера заключалась в обольщении стула, на который она бросала нескончаемые подъюбники, юбки, боа, постепенно освобождаясь от многослойного оперенья. Вокруг летал пух и пыль, выхваченные из темноты разноцветными софитами. Вихрь искрящихся брызг сдувал со столов картонное меню, салфетки, очки и прочие легковесные мелочи. Наконец, злостная искусительница бросила в общую кучу перьев расшитый камнями бюстгальтер, обнародовав роскошную загорелую грудь, прикрытую лишь мягкими прядями длинных волос. Клиенты нетерпеливо заерзали в предвкушении близкого финала. Кокетливо спрятавшись за спинку стула, шалунья, наконец, сдернула последний предмет женского туалета и игриво покрутила им над головой.

Публика взвыла.

Тут-то и увидела Лёля, стоявшая за кулисами, то, чего зрители в en face разглядеть не могли.

Там, где обычно у женщин ничего нет, у этой все было…

– Ой, мамочка! Это же гермммм-а-афродит! – задохнулась Лёля, в одно мгновенье пережив психологический шок, вызванный советской непросвещенностью.

– Трансвестит, – уточнила Катья, удивляя спокойствием и готовностью ко всему. – Будет тебе, Ленка, девственницу из себя строить. Привыкай! В жизни ещё не такого насмотришься!

«Голубая птица» подхватила ворох перьев-воланов, «стыдливо» прикрываясь и утопая в пене из кружев, ускользнула за кулисы.

Зал оглох от собственных рукоплесканий.

Опытные «сотрудницы» кабаре не успевали обслуживать многочисленных клиентов. «Ночные бабочки» порхали от столика к столику, стараясь никого не обойти вниманием. Особым спросом сегодня пользовались «Русские Наташи». Это была триумфальная ночь дебютанток! Их разрывали на части, постоянно приглашая за столики, угощали шампанским и засыпали вопросами о коммунистах, Горбачеве и холодной войне. Каждый политически грамотный клиент старался засвидетельствовать дружеское почтение могущественному государству и его гражданам в лице наших «Наташ». Мужчины наперебой выкрикивали все подряд знакомые русские слова: «Рашин водка! Колькоз! Кароший гёрл! Перестройка!»

Увы, девушки не могли поддержать беседу ни на одном из европейских языков.

Когда до подвыпивших мужчин, наконец, доходило, что русские барышни – «глухонемые», вся их буржуазная напыщенность исчезала. Вместо политической заинтересованности возникло непреодолимое желание убедиться, что русские женщины ничем не отличаются от остальных женщин планеты и состоят из плоти и крови, как все. Хотелось потрогать их руками. Заодно проверить, не спрятаны ли револьверы в чулках под юбками и портативные видеокамеры (обязательные служебные атрибуты сотрудников большевистских органов) в декольте.

Пионерский наряд простых советских девушек «белый верх черный низ» – блузочки с рюшечками и скромные юбочки – только раззадоривал местных любителей экзотики. Девушки едва успевали уворачиваться от потных жаждущих рук.

Из укромного уголка зала, где обычно отдыхали клиенты, желающие сохранить конфиденциальность, за девушками велось пристальное наблюдение. Хозяйка всячески пыталась вызволить пленниц из назойливых объятий нетрезвых клиентов. Наконец, ей это удалось. Натужно улыбаясь, она повела «звезд» к дальнему столику, шепотом повторяя: «Big boss, big boss»!

Чей это босс девочки так и не поняли, а слово «Big» вызвало невольную улыбку, когда им навстречу поднялся большеголовый коротышка, похожий на крота. За его спиной в полумраке угадывались два силуэта, по очертаниям напоминающие лесных великанов. Огонек свечи четырежды отразился в непроницаемых стеклах черных очков.

«Что же они видят в темноте через солнцезащитные очки?» – удивилась Лёля.

Коротышка жестом велел девушкам сесть, щелкнул пальцами в воздухе. На столе немедленно появилось шампанское в запотевшем ведерке со льдом. Хозяйский маменькин сынок лично откупорил бутылку.

Big boss неторопливо достал огромную сигару, принялся разминать пухленькими пальчиками. В темноте блеснул перстень с массивным камнем. В названиях и, тем более, в стоимости камней Лёля не разбиралась, но камень магическим образом приковывал внимание.

– Для кто ви работат? – простые русские слова прозвучали как гром среди ясного неба.

Девушки оробели. Слово взяла старшая Катя:

– Мы… сами по себе… Вернее, у нас контракт с «International show production». С господином Нико Хьюссом.

Коротышка помолчал, продолжая тискать сигару.

– Что ви умет делят?

Он смешно картавил, но «Наташам» было не до смеха.

– Мы – профессиональные балерины. Умеем только танцевать, – Катя выделила слово «только».

Биг босс усмехнулся.

– Сколько ви полючат денги? – сигара, наконец, замерла, зажатая в кулак, похожий на полосатую дыньку-колхозницу. Рядом услужливо вспыхнул огонек зажигалки. Огромный силуэт качнулся вперед, случайно попав в полосу света, и тут же вновь растворился в темноте. Лёля поежилась.

В этот момент общее внимание привлек какой-то шум. Один из клиентов кабаре, еле державшийся на ногах, требовал вернуть ему «рашин гёрлс». Он рвался к столику Босса, бесцеремонно отталкивая хозяйку, грудью преградившую дорогу.

Коротышка ухом не повел, продолжая беседу:

– Ви мне подходит. Ви ехат со мной.

– Куда? – дрогнувшим голосом спросила Катя.

С ответом Босс не спешил. Повелительным жестом велел девушкам выпить, сам едва пригубил.

Настырный клиент продолжал шуметь и хорохориться и, наконец, прорвав оборону, ринулся к столику коротышки.

Его ещё пытались удержать охранники заведения. Маменькин сынок с перепуганным лицом хватал дебошира за полы пиджака, громким шепотом стараясь урезонить и предотвратить надвигающуюся катастрофу.

Девушки так толком и не успели сообразить, что, собственно, произошло. Сначала над головой полетели стаканы. Зазвенело разбитое стекло. Кто-то закричал. Огромное зеркало на стене вдруг осыпалось мелким градом. Мимо со свистом пролетали бутылки, разбиваясь вдребезги, заливая ковры и мягкую мебель пенящейся жидкостью. Высоченная барменша перемахнула через стойку, угрожающе зажав в руке разбитую бутылку.

Лёля наблюдала за происходящим совершенно отстраненно, будто в её мозгу отключился переводчик с внешнего языка на внутренний. Кто-то сильно дернул её из-под стола, стаскивая вниз. Она не сразу узнала Таню. Перепуганная подруга что-то кричала в ухо. Сухой крепкий звук раздался совсем рядом, словно об колено переломили огромный сук. Уши мгновенно заложило. Лёля ни за что бы не догадалась, что это стреляют.

Вокруг все рушилось с угрожающим треском и грохотом. Кто-то куда-то бежал, кто-то ругался на непонятном языке. Таня с силой трясла ничего не соображающую Лёлю, пытаясь привести в чувства, тянула к выходу. На четвереньках они поползли к двери, с трудом протискиваясь между столиками. Лёля вдруг уткнулась головой в чью-то волосатую грудь. Неизвестный тип с плачущим лицом сидел на полу в неестественной позе. Белая рубашка, безвозвратно залитая вином темно-бурого цвета, была по разорвана. Взгляд выхватил и навсегда зафиксировал в памяти единственную уцелевшую пуговицу, одиноко болтающуюся на тонкой нитке…