Застрять с тобой - Эли Хейзелвуд Страница 5

Я отвожу взгляд, потому что он прав. Разочаровывающе прав. Этот проклятый лифт, в котором мы находимся, находится в самой глубокой части здания, рядом с коридором, по которому никто не ходит ночью. Настоящая трагедия, омраченная только тем фактом, что у него ещё и самая узкая кабина, которую я когда-либо видела. Гости и клиенты редко используют его, поэтому его преимущество в том, что он быстрее, а недостаток в том, что он маленький.

В смысле: крохотный. Я знала, что он крошечный, но ничто не сравнится с осознанием того, что это может быть местом, где я умру, чтобы понять, насколько крошечный. Если я вытяну руки, то наткнусь на Эрика. Если я вытяну ноги, то наткнусь на Эрика. Если я буду метаться по полу, как мне так отчаянно хочется, я также наткнусь на Эрика. Вот это проблема.

— У тебя всё нормально? — мягко спрашивает он. Его глаза тоже выглядят мягкими. В моей груди завязывается клубок чего-то, чему я не могу дать определение.

— Ага.

— Сейчас. — Какое-то время он роется в своей сумке. Потом что-то протягивает мне. — Выпей воды.

Я не знаю, почему я принимаю его бутылку с водой из любительской футбольной лиги NYC 2019 года. Я не знаю, почему мои пальцы на короткое мгновение касаются его пальцев. И я не знаю, почему, пока я пью маленькими глотками, он изучает меня с чем-то, напоминающим беспокойство.

На самом деле он не обеспокоен, потому что Эрик Новак просто не такой человек. А какой он на самом деле? Предатель. Лжец. Разумный человек, который ценит только свой профессиональный успех. Болельщик F. C. Copenhagen, которая, к моему удовольствию, является в лучшем случае посредственной футбольной командой. Да, я сказала то, что сказала.

— Лучше?

— Я сказала тебе, я в порядке. Я в полном порядке.

— Ты выглядишь бледной. — Он наклоняет голову, словно хочет лучше меня разглядеть. — У тебя клаустрофобия?

— Нет. Я так не думаю. — А может и есть? Это бы многое объяснило. Стены смыкаются. Это жирное, колючее чувство в моём желудке. Как бы я хотела вцепиться когтями в это место, потому что оно такое маленькое, а Эрик занимает так много места в моей голове, и я чувствую запах его мыла, и я просто хочу забыть всё о нем, и, возможно, я думала, что забыла, но теперь он здесь, и всё возвращается, и я…

— Сэди. — Эрик смотрит на меня так, будто точно знает, какая спираль сейчас разворачивается в моём мозгу. — Сделай глубокий вдох.

— Я знаю. Я делаю. Делаю глубокие вдохи, то есть. — Или, может быть, я не делала. Потому что теперь, когда в легких появилось немного воздуха, мой мозг стал немного спокойнее.

— Это твой первый раз?

Я моргаю. — Дышать?

Он слабо улыбается. Как будто ему всё равно, что мы здесь умрем. — Застрять в лифте.

— Ой. Да. — Я думаю об этом на мгновение. — Подожди, а у тебя разве нет?

— Третий.

— Третий?

Он кивает.

— Ты… проклят, или что-то в этом роде?

— Я вижу, твои суеверия усиливаются, — говорит он, явно поддразнивая, и мысль о том, что он думает, что знает меня, тот факт, что после всего, что произошло, он будет чувствовать себя вправе шутить со мной…

Я напряглась.

И, судя по выражению его лица, Эрик это замечает. — Сэди…

— Я в порядке, — прерываю я его. — Обещаю. Но не могли бы мы просто помолчать? Хоть немного? — Ненавижу, как слабо звучит мой голос.

Я опускаю бутылку с водой и снова прячу лицо в коленях. Я прислушиваюсь к его резкому выдоху, к напряженной, неловкой тишине, повисшей между нами, и стараюсь не думать о том, когда я в последний раз была с ним.

Когда мне не хотелось прекращать разговор, даже на секунду.

Глава 4

Три недели назад

Через час у меня совещание, мне нужно просмотреть небольшую гору файлов в гигабайтах, и я почти уверена, что мои стажеры в настоящее время находятся восемнадцатью этажами выше, пытаясь решить, бросила ли я их, чтобы присоединиться к секте, или меня похитили городской снежный человек. Но я не могу не смотреть на рот Корпоративного Тора, когда он говорит мне, как ни в чем не бывало:

— Фронт по отмыванию денег.

— Не может быть!

Он пожимает плечами. Мы сидим рядом на скамейке в сквере, который, как оказалось, находится сразу за моим домом. Светит солнце, щебечут птицы, я заметила по крайней мере трех бабочек, и всё же меняя по-прежнему смутно пугают его размеров. И его скулы. — Это единственное возможное объяснение.

Я прикусила губу, пытаясь всё обдумать. — Разве Фэй не могла быть просто, ну знаешь… очень плохим пекарем?

— Конечно, да. Её кофе также вызывает сомнения.

— Это очень напоминает тормозную жидкость, — признаю я.

— Я всегда думал о охлаждающей жидкости для плазмы. Дело в том, что она была здесь десять лет назад, когда я начал работать в этом здании, и она будет здесь ещё долго после того, как мы с тобой уйдем. Несмотря на это. — Он указывает на круассан, который я всё ещё сжимаю. Честно говоря, я должна просто собраться духом и проглотить. Пот с моих рук не сделает его вкуснее. — Нет ни одной веской предпринимательской причины для того, чтобы она продолжала заниматься бизнесом.

Я задумчиво киваю. Возможно, он прав. — Помимо операций по отмыванию денег и связей с организованной преступностью?

— Именно так. — Хорошо, его грамматика может быть идеальной, но я начинаю улавливать неясный иностранный акцент. Я хочу задать об этом миллион и десять вопросов — желание, прямо конкурирующее с моим желанием не выглядеть как чудачка. Высокая цель, ведь я, по сути, и есть чудачка.

— Я понимаю твою теорию. Но. Выслушай меня. — Я сдуваю челку с глаз. Выражение лица Эрика не меняется ни на нанометр, но я знаю, что он слушает. Что-то в нем есть, например, его внимание — нечто физически осязаемое, как будто он хорошо видит, слышит и знает. — Итак, помнишь, как я рассказывала о своей… проблеме?

— Магическое мышление? Когда ты веришь, твой профессиональный успех связан с продуктами, которые ты ела на завтрак?

Не могу поверить, что призналась в этом. Боже, он уже знает, что я чудачка. Хотя, к его чести, он, кажется, воспринимает это спокойно. — Хорошо, послушай, я знаю, это звучит так, будто я по глупости цепляюсь за атавистические остатки древних времен.

— Звучит? — Его бровь поднимается.

Возможно, я покраснела. — Мне