Вера Кауи - Наследницы Страница 51

В те времена пропасть в горах ничего не стоило, хотя заблудиться-то и сейчас можно, если дороги не знаешь.

— А какое у вас ранчо? Большое?

— Ну, сейчас не так чтоб очень большое. Сорок тысяч акров, а когда-то было четверть миллиона. Но сейчас в самый раз, чтоб присматривать за землей. У нас ранчо не для показа, у нас люди работают. А кроме того, высота три с половиной тысячи метров. По ночам холод страшный, и снегу много бывает. Потому и летаем на вертолете, а то раньше, бывало, снегом заметет, и сиди, пока не растает.

Глория, которая всегда была начеку, появилась в салоне, чтобы узнать, не нужно ли чего миссис Чандлер.

Агата попросила бурбон с водой, а Кейт предпочла кофе, почувствовав, что ее неодолимо клонит в сон. От жары в салоне, выпитого утром вина и монотонного голоса Агаты Кейт казалось, что веки у нее вот-вот закроются: в отличие от самолета они никак не могли преодолеть силу тяжести.

Когда Кейт наконец сморил сон, Агата улыбнулась и дала знак Глории, которая накрыла девушку легким одеялом. «Какое милое дитя, — думала Агата. — Полная противоположность Доминик». Она тяжело вздохнула.

Ей не нравилась жена любимого внука, и поведения ее она не одобряла. «Оранжерейный цветочек, — фыркала Агата про себя. — К ранчо никогда и близко не подходила. Морщит нос, услышав слово „скот“, а на лошадь садится только для того, чтобы покрасоваться в этих модных штанах и шляпах. И не то чтобы у нас не хватало комфорта, без которого она жить не может. Да мой папа первым в Скалистых горах завел ванную! — Она тяжело вздохнула. — Мне наплевать, что они все болтают о современном браке. Ясно одно — мой Мальчуган получил совсем не то, что заслуживал».

Они приземлились в Денвере около половины седьмого, потому что в конце пути самолет летел против сильного встречного ветра, вздымавшего над Скалистыми горами снежные вихри, от чего очертания гор терялись в белесоватом тумане. Кейт еще не проснулась как следует, но порадовалась, что на ней плотное пальто, защищавшее от пронизывающего холода. Они побрели по рыхлому снегу, который непрерывно убирали снегоочистители, к огромному автофургону, доставившему их к вертолету.

Внутри было так же удобно и жарко, как и в самолете.

Уже стемнело, и Кейт ничего не могла разглядеть в иллюминатор, кроме дальних гор, снежные вершины которых сияли в свете молодого месяца.

— Скалистые горы? — оживленно обратилась она к Герцогине.

— Точно, — весело подтвердила та.

Они приземлились на ярко освещенной посадочной площадке, и Кейт с удивлением увидела невдалеке силуэт огромного трехэтажного дома. Она ожидала увидеть каркасный или бревенчатый дом, а это сооружение было кирпичным и чем-то напоминало Версальский дворец.

Они прошли, скрючившись, потому что мороз пробирал до костей, по вымощенной кирпичом тропинке и оказались в жаркой, насыщенной влагой и испарениями тропических растений оранжерее, словно попали прямо в дебри Конго.

— Ну вот так-то лучше, — удовлетворенно пробормотала Герцогиня, сбрасывая свои соболя. — Я вижу, опять был снегопад.

— Снег пошел незадолго до полудня, но прогноз на следующие два дня: солнечно, без осадков, — ответил мужчина, кативший кресло.

— Хорошо, хорошо… Не хочется, чтобы нашу гостью прямо с первого раза занесло снегом. Кейт, это Фрэнк Крамер, мой… Мой кто, Фрэнк?

Фрэнк — человек средних лет, с лицом, изборожденным морщинами, — снял ковбойскую шляпу и задумчиво поскреб седую коротко остриженную голову.

— Ну, думаю, можно так сказать: я выполняю почти все, что вы попросите.

— Секретарь и доверенное лицо? — улыбнулась Кейт, пожимая протянутую руку.

— А это вот Кейт Деспард, — представила ее Герцогиня. — Она только что из Англии и в Америке никогда не бывала. Фрэнк, мы должны ей показать настоящее американское гостеприимство.

— С большим удовольствием, мэм, — заверил тот.

— Сейчас мы устроимся, а потом зайди ко мне. Я хочу знать, что тут у вас происходило, пока меня не было, — распорядилась Агата. — И оставайся-ка обедать.

— Хорошо, мэм, — ответил Фрэнк и вышел на улицу, только слегка приоткрыв стеклянную дверь, чтобы внутрь не проник холодный воздух.

— Ладно, теперь я могу и сама покататься, — сказала Герцогиня. Она двинулась впереди, за ней последовала Минни, которая несла накидку и кожаную коробку, а Кейт замыкала процессию. Оранжерея выходила в большой холл, увешанный охотничьими трофеями, из него наверх вела лестница такой ширины, что по ней мог бы проехать дилижанс. Но они воспользовались не лестницей, а расположенным рядом с ней маленьким лифтом, который доставил их на галерею двумя этажами выше.

Полы там были паркетными, в испанском стиле, на стенах тоже висели головы зверей и картины, которые Кейт рвалась поскорее рассмотреть — она была уверена, что узнает знаменитых мастеров, — но они обошли галерею и оказались у больших дверей, распахнутых Минни.

— Вот здесь ты будешь спать, — проговорила Герцогиня.

На кровати под балдахином могли бы уместиться человек шесть. Мебель в комнате была конца прошлого — начала нынешнего века, и Кейт готова была поклясться, что у нее под ногами лежал редкий китайский ковер из шелка. На стенах висели картины художников американского Запада, а когда Минни открыла еще одну дверь, за ней оказалась роскошная ванная комната в эдвардианском стиле, отделанная мрамором и красным деревом.

— Я пригляжу для тебя кое-какую одежду, — сказала Агата, — но если не хочешь, не переодевайся. У нас тут без церемоний. Обед в восемь. Тебя кто-нибудь проводит. — Она хмыкнула. — А то заблудишься: дом-то не маленький.

Оставшись одна, Кейт внимательно осмотрела свою комнату. Карнизы и потолок были украшены лепниной, а картины… У Кейт перехватило дыхание, закружилась голова. Одна из них принадлежала кисти Бирстадта, две — Джорджа Кэтлина, четвертая была, несомненно, кисти Ремингтона. В ванной на гладкой белой стене висело гигантское полотно Истмена, изображающее охоту на бизонов. Она была под стеклом, как и все остальные. Слава Богу, подумала Кейт, о картинах здесь заботятся.

Усевшись на постель, она внимательно разглядела покрывало, сшитое из разноцветных кусочков, в основном голубых и белых, и что-то всколыхнулось в ее памяти. Подушки были отделаны настоящим кружевом, а шнур, свисавший с балдахина, сплетен из бисера. Нечто подобное делала Минни в самолете.

— Это не дом, — вслух произнесла Кейт. — Это музей! — От возбуждения у нее по коже побежали мурашки. Какие еще чудеса ее ждут?

Ванна была полна горячей воды, на полках Кейт обнаружила все современные туалетные принадлежности — тальк, мыло, пену для ванн. Был и душ, но такой же старый, как и все в ванной, и Кейт не знала, как пользоваться рычажками и кнопками, поэтому она оставила его в покое и погрузилась в ванну, такую огромную и глубокую, что в ней можно было плавать. Завернувшись в нагретое полотенце размером с простыню, она вернулась к себе в комнату и увидела, что на кровати лежат чистые, но потертые джинсы и ковбойка.