Вера Кауи - Наследницы Страница 52

Позднее она вспоминала, как забавно было увидеть себя в зеркале в этой одежде. Когда-то она не вылезала из рубахи и джинсов, но теперь изысканная прическа и косметика придали ей совсем другой вид. Она подняла ногу, чтобы рассмотреть ковбойские сапожки, которые оказались на удивление удобными. Ее собственные сапоги исчезли.

Пока она гадала, кто за ней придет, раздался стук, и дверь открылась.

— Добрый вечер, мэм. Вы готовы? Пора спускаться. — Это была молоденькая черноволосая девушка, чистокровная индианка.

— Спасибо, я иду.

— Меня зовут Нула.

— Здравствуйте, Нула, — сказала Кейт.

— Меня к вам приставили. Если что понадобится, скажите мне, ладно?

— Хорошо. Спасибо.

Девушка осмотрела ее с головы до ног.

— Эта одежда вам очень к лицу. А как сапожки?

— Очень удобные. Откуда вы узнали, какой у меня размер?

— Я подбирала по вашим сапогам. Мисс Агата, она любит, чтобы в доме было побольше одежды для гостей.

Она обожает компанию, но в последнее время у нас мало кто бывает, потому что она не совсем здорова.

Нула подвела Кейт к двери в углу галереи, за ней оказалась лестница, ведущая к другой двери в длинный. коридор. Вдоль стен стояли стеклянные шкафы с образцами минералов, на стенах висело оружие и головы диких животных. Кейт узнала волка, медведя и бизона, а названий зверя, похожего на львицу, и многих копытных она не знала. Нула заметила, что Кейт их разглядывает.

— Это лось, а это вилорог.

— Кто их убил?

— Отец мисс Агаты. Он считался лучшим стрелком в Колорадо. — Потом она оживленно продолжала:

— Его мать была сестрой моей прапрабабки.

Вспомнив слова Герцогини, Кейт спросила:

— Значит, ты из племени «черноногих»?

— Да, мэм.

«Ну, Ролло, держись, — подумала Кейт. — Ты умрешь от зависти, когда я тебе все это расскажу».

Герцогиня сидела в оранжерее за специальным столиком, который крепился на ее инвалидное кресло. На нем громоздилась куча бумаг. Рядом с ней сидел Фрэнк Крамер, который поднялся, когда Кейт появилась в дверях.

— Ну вот, теперь у тебя вид что надо, — одобрительно заметила Герцогиня.

— Похоже, что здесь у вас, кроме всего прочего, есть магазин готового платья, — пошутила Кейт.

— В этом нет нужды, — ответила Агата. — Папа всегда держал в доме полный набор одежды, на случай, если что-нибудь понадобится гостю, а я просто следую его примеру. Как насчет того, чтобы выпить для аппетита?

— Можно мне сауер с виски? — нерешительно попросила Кейт.

Старая дама улыбнулась.

— Сдается, ты решила пробовать все, чего не пробовала раньше.

— Мне всегда очень нравилось, как это звучит.

На вкус напиток оказался еще лучше. Кейт отпила глоток, языком отодвинула пленку яичного белка и объявила:

— Замечательно.

— Это бурбон, — объяснила Герцогиня. — То, что я обычно пью. Хотя теперь там больше ручьевой воды, чем виски.

— Ручьевой воды? — удивилась Кейт.

— Ну, воды из ручья, который впадает в Ревущий Поток. Посмотришь на него завтра. Я тебе все покажу.

Обедали они в похожей на пещеру столовой с камином, который пришелся бы к месту в Бробдиньяге. Кейт с Фрэнком сидели напротив Агаты и Минни. Минни, как всегда незаметно, следила за тем, чтобы у Агаты все необходимое было под рукой. А еще Кейт заметила, что она нарезает для нее бифштекс, что было не под силу больным Агатиным рукам. Стены в столовой были обиты старинными гобеленами, а обладая уже некоторыми сведениями о Черном Джеке Чандлере, Кейт почти не сомневалась, что это подлинная ткань шестнадцатого века.

Точно так же она не сомневалась в подлинности шелкового абажура, висевшего над обеденным столом, и великолепного большого буфета в стиле «арт деко». А когда она наконец обратила внимание на еду, она увидела, что приборы были серебряными. К концу обеда, сопровождаемого двумя бокалами кларета, она стала ощущать последствия перенасыщенного событиями дня и разреженного высокогорного воздуха. Все это наконец свалило ее с ног.

Она помнила, как зевала и извинялась, как брела вслед за Нулой по длинным коридорам, но напрочь забыла, как раздевалась и ложилась в постель. Среди ночи она проснулась от страшной жажды — она не привыкла ни к кларету, ни к виски — и, найдя ванную, залпом осушила один за другим два стакана горной, ледяной, прекрасной на вкус воды. Снова добравшись до постели, она почувствовала, что ей жарко, пощупала старомодные радиаторы под подоконником — до них нельзя было дотронуться.

Она отодвинула бархатные с бахромой шторы, под ними оказались занавески из тяжелых ноттингемских кружев.

В конце концов она умудрилась немного приоткрыть нижнюю створку окна. От ворвавшегося в комнату морозного воздуха ее разгоряченное тело мгновенно покрылось гусиной кожей. Она отшатнулась от окна, но все же сумела на миг поймать взглядом самолет. Лунный свет отражался от покрытой инеем металлической поверхности, превращая обычный пассажирский лайнер в сияющий космический корабль, величественно рассекающий небесную высь.

Пока Кейт смотрела на него, уже не ощущая холода, вдруг раздался звук, от которого у нее перехватило дыхание: странный, хриплый, похожий на кашель. В ответ нервно заржала лошадь, потом снова послышался кашель. Кейт наконец вздохнула, но воздух, хлынувший в легкие, был таким пронзительно холодным, что она закашлялась и поскорее забралась в постель. Свернувшись клубком, она еще раз вздохнула полной грудью. Теперь у нее не было никаких сомнений — она знала, что полюбит Колорадо.

Кейт разбудил запах кофе. Кончик носа у нее дрогнул, как у Братца Кролика, и она выбралась из-под одеяла. Нула ставила поднос на мраморный столик.

— Доброе утро, мэм. Хорошо спалось?

Зевая и потягиваясь, Кейт ответила счастливым голосом:

— Замечательно.

Часы на ночной тумбочке показывали десять. Она не пред отделяла себе, когда легла накануне, ощущение времени словно исчезло.

— Я решила, что вам надо позавтракать поплотнее.

От горного воздуха всегда разыгрывается аппетит.

— Знаете, я действительно ужасно хочу есть, — с некоторым удивлением призналась Кейт. Обычно еда занимала очень скромное место в ее жизни. Если у нее было мало времени, она могла просто съесть шоколадку, а весь ее завтрак обычно состоял из большой чашки черного кофе.

Сняв серебряную крышку с блюда, она обнаружила ломтики бекона, яичницу, грибы, помидоры, маленькие кусочки жареного хлеба и толстую лепешку, про которую Нула сказала, что она из кукурузной муки. Еще она увидела высокий бокал с апельсиновым соком, таким холодным, что от него ломило зубы. А от чашки кофе исходил поистине неземной аромат.