ФАКультатив - Татьяна Донченко Страница 51

Ну вот, Егор снова включил клоуна. Недолго он пробыл настоящим. Поверить не могу, что он реально собрался уезжать тогда, когда нам стало хотя бы сносно общаться друг с другом.

— Спасибо, — я поднял на него взгляд, стараясь вложить в него то, что не сумел бы выразить словами.

— Обращайся, — он повел плечом, в голосе слышалось явное смущение, — братишка.

— Ты тоже.

— Учту.

Мы встали из-за стола, как-то неловко убирая посуду, и засуетились, покидая дом каждый по своим делам.

* * *

На кафедре я заметил Быкову и убавил шаг. Деканша Марьяны оживленно разговаривала с коллегой с моего факультета.

— …статистику всего дизайнерского тянет вниз, никогда таких отстающих по всем предметам студенток не было…

Я выхватил слова, и мне не нужен был контекст, ежу понятно, что она говорила о Василевской. Тихо фыркнув, я покачал головой и достал из кармана телефон, быстро написав соседке в чат.

Я: Сегодня в три, аудитория у дедушки, придешь?

Марьяна: Да.

Все. Никаких шуточек в ее стиле. Тревога прокралась под кожу, словно вредоносный вирус. А у меня и так иммунитет от Марьяновских чар изрядно просел. Или вообще никогда нормально не работал…

— Ого, Иванов, сменил стиль? — Сорокина нарочно врезалась в меня, выходя из аудитории, в которую заходил я. — Против чего-то конкретного бунтуем?

Она осмотрела меня, сладко улыбаясь, и начала чертить указательным пальцем по периметру клеток на моей рубашке.

— И тебе доброе утро, Анна.

Несколько моих однокурсников уже покосились на нас с идиотскими ухмылками. Что уж тут лукавить, она эффектная, а я ботаник — пара года.

— Вчера новый ромком на экран вышел, сводишь меня? — волнуясь, спросила Сорокина.

Я вперился в нее прищуренным взглядом, изучал ее симпатичное лицо и не мог понять почему она так настойчиво ищет моего внимания. Она встречалась с парнями, тела которых видели стероидов больше, чем все отделение интенсивной терапии. А я, что весьма очевидно, не был ее типажом.

Прозвенел звонок, освобождая меня от необходимости вдаваться в причины отказа:

— Прости, Ань, я не могу.

— Это из-за твоего «цветочка»?

— Это из-за начала пары, — я помахал перед ее лицом папкой с распечатанной проектной работой.

Сорокина недоверчиво оглядела меня и отступила. Я вздохнул и прочесал пятерней по голове, взлохмачивая волосы. Парни на задних рядах тихо посмеивались и явно дожидались меня с объяснениями, что это только что было. Если бы я сам знал.

* * *

До трех часов я извел себя в край. Без пяти минут я измерял шагами пустую аудиторию, размышляя над тем, что скажу Василевской. Нервы гудели, как электрические провода. Слова Егора не выходили из головы, и я был полностью с ним согласен. Нужно сказать ей о своих чувствах. Я заработал президентский грант для университета, не моргнув и глазом, а сказать долбанные три слова не в состоянии!

Она задержалась. Всего пара минут. Кто-то вообще верит, что девушки могут быть пунктуальными?

Когда дверь в аудиторию открылась, я уже искрился от напряжения. Увидев Марьяну такую худенькую, с хрупкими плечами, которые она застенчиво сжала, с трогательным волнением в движениях, в глазах, я ощутил под ребрами легкий спазм.

Волнение между нами было настолько осязаемо, что мешало говорить.

— П-привет, цветочек, — но кто-то же должен был начать.

— Привет… — сожаление в ее взгляде было такой силы, что она не смогла удержать его на мне больше секунды.

Я не смог больше выносить ее муки, готовый принять все ее чувство вины на себя.

— Иди ко мне, — проговорил я, раскрывая объятия, после чего Марьяна рванула с места и бросилась в них. Она уткнулась носом мне в грудь и громко, прерывисто выдохнула. Я обнял ее, погладил по волосам и поцеловал в макушку. — Цветочек, маленький, ну ты чего?

Марьяна молчала, только еще сильнее прижалась ко мне и втянула носом воздух. Она меня только что понюхала? Не зная, как реагировать я лишь тихо усмехнулся.

— Прости меня, пожалуйста, — всхлипнула она.

— За что?

— Ты знаешь.

— Кажется, знаю.

Я слегка отстранился от нее, коснулся пальцами подбородка и поднял ее лицо, заставляя посмотреть на меня.

«Скажи ей. Скажи!» — кричал я сам себе, сердце вот-вот разорвется от чувств.

— Марьяна… — так, начало положено…

Дверь распахнулась, и в аудиторию зашел дедушка.

Да, блин!

Увидев нас, он сначала отпрянул назад, смущенный видом наших объятий, а потом тихо бросил что-то вроде извинения.

— Забыл портфель, — с едва сдерживаемой улыбкой, дедуля-обломщик следил за тем, как мы отступили друг от друга, с неохотой разомкнув объятия, и расселись за столы: я за преподавательский, Марьяна за тот, что напротив.

— Я сегодня у Левицких задержусь. Доеду сам, можешь взять машину.

Дед оставил на столе ключи от Соляриса и незаметно похлопал меня по плечу. Я покачал головой, готовый выдать ему «золотую малину» за паршивую игру. У него даже нет знакомых с такой фамилией. Но за подгон тачки, конечно, поблагодарил и выдавил что-то наподобие улыбки.

Профессор оставил нас одних, поспешно вышел, закрыв за собой дверь. В аудитории повисла тишина. Марьяна принялась шумно доставать тетрадь, учебники и ручку с карандашом. Я наблюдал за ней, понимая, что идеальный момент для признания упущен. Черт!

Смирившись с судьбой, я встряхнул головой и приготовил свои записи.

— У нас очень много работы, цветочек, — я вытащил распечатку всех ее оценок, которые мы еще могли исправить. — Намечается война против Быковой.

— О… — она испуганно вытаращилась на меня. — Я сильно напортачила?

— Боюсь, что да.

Увидев назревающую панику в ее глазах, я поспешил ее успокоить:

— Я тебе помогу.

— А это возможно? Мне вообще можно помочь?

— Да.

— Я столько пропустила, даже не знаю, что делать, — она начала теребить рукава кожаной куртки. — Я не хочу, чтобы меня отчислили, правда.

— Ты мне веришь?

— Да.

— Тогда все будет хорошо.

Она долго смотрела на меня. Я не мог понять, о чем она в этот момент думала, но на всякий случай улыбнулся, вкладывая в эту улыбку все тепло и нежность, на которые способен.

Мы подготовили ее к двум пересдачам, потратив несколько часов на изучение материала. Когда моя трудолюбивая и очень смышленая ученица начала потирать виски, я понял, что пора остановиться. На часах уже почти восемь вечера. Ох, Егор прав, я и правда изверг, а не репетитор!

— На сегодня, думаю, хватит, — со вздохом сказал я, потянувшись.

Марьяна смотрела, как я разминал шею, не отрывая глаз, и закусила нижнюю губу. Этот взгляд я уже знал наизусть.

— Как на