Опасный министр - Инна Инфинити Страница 56

Он достает из пакета стопку заграничных удостоверений личности, открывает первый и читает:

— Жилин Михаил.

— Здесь! — с заднего ряда к нему подходит за своим паспортом фотограф из одного информационного агентства.

— Безрукова Анна.

— Здесь! — это кремлевская журналистка из конкурирующей газеты.

Сотрудник пресс-службы перечисляет всех по очереди и доходит до меня.

— Доброва Алена.

— Я, — встаю за документом.

Прямо в середине моего загранпаспорта между двумя шенгенами красуется Chinese Visa. Она без фотографии. Мои данные написаны китайскими иероглифами и на английском. Виза краткосрочная, только на одну поездку.

Раздав всем паспорта, сотрудник пресс-службы садится на свободное место, и автобус трогается. Он заезжает в те серые ворота, у которых мы стояли. Петляет по задней территории аэропорта, по которой не ступает нога обычного пассажира, и наконец-то останавливается у старенького здания. За ним виднеется наш спецборт, а вдали обычные самолеты.

У нас досмотр не такой строгий, как у обычных пассажиров в основном терминале аэропорта. Мы не сдаем чемоданы в багаж, даже если они превышают допустимый размер, а у всех президентских журналистов в сумках лежат по бутылке коньяка, рома или виски. Надо ведь как-то коротать семь часов в самолете.

Чемоданы проходят сканер на ленте. Ни у кого не требуют выбросить алкоголь.

Когда все сумки досмотрены, открывается выход на посадку. К трапу мы идем пешком, а не едем на автобусе, как это положено правилами безопасности. Я быстро взбегаю по ступенькам и тороплюсь занять ближайшие свободные три кресла подряд.

Кремлевская охрана уже в салоне. Я поднимаю чемодан в отсек для ручной клади, но еще не сажусь на место. Лайнер большой, поэтому каждый сможет расположиться на трех креслах — это плюс. Минус — лайнер очень старый, и в впереди стоящих креслах нет телевизоров. Я предусмотрительно скачала на планшет несколько фильмов, а остальные предусмотрительно взяли бутылки.

Журналисты потихоньку подбираются к бизнес-классу с диктофонами в руках. В основном это корреспонденты информационных агентств. Газетам это ни к чему: спросить о чем-то чиновника с глазу на глаз не получится, а в присутствии других корреспондентов это не эксклюзив. Информагентства же за эксклюзивами не гоняются, они чаще всего передают публичные заявления.

Первым на борт поднимается министр энергетики. Журналисты сразу же кидаются к нему, но он одним жестом показывает, что говорить не готов. Затем идет министр промышленности. Он коротко отвечает на один вопрос и тут же скрывается в бизнесклассе. Сразу же после него появляется пресс-секретарь президента. Этот любит поболтать. Минут десять отвечает на вопросы, пока мимо него проходят министр финансов и первый вице-премьер.

Не успевает пресс-сек главы государства уйти, как в салон заходит Ярослав. Мне немного непривычно видеть его в кроссовках, джинсах и джемпере. Я привыкла, что он всегда в костюме и галстуке. Никольского тут же облепляют журналисты и суют ему диктофоны чуть ли не в рот.

— Ярослав Викторович, будете ли вы обсуждать с китайскими коллегами снижение пошлин во взаимной торговле? — задает кто-то вопрос.

Яр что-то отвечает, а я просто любуюсь им. Ярославом невозможно не любоваться и не восхищаться. Мне до сих пор не верится, что он обратил на меня внимание, хоть я каждый раз и напоминаю себе, что его интерес ко мне больше профессиональный, чем личный.

Нет, конечно, я нравлюсь ему как девушка. Но мало ли красивых девушек возле Никольского? Да полно. Та же Самойлова, например. Однако он именно со мной, и это не просто так. В эти дни, что я жила у Яра, иногда я смотрела на него спящего, и сердце царапало от осознания, что я для него просто оружие в большой политической борьбе. Он дал мне еще два документа: один снова против нефтяников, а второй против силовиков.

Таким образом у меня постепенно очерчивается круг, против кого он играет.

Совершенно точно это нефтяной сектор, поэтому в Китае я намерена наладить контакт хоть с кем-нибудь из министерства энергетики. Вряд ли получится с министром, но вот с кем-то из замов или директоров департаментов, если они летят, буду стараться максимально.

Спецбортом летят только первые лица министерств. Их замы и остальные подчиненные отправляются в Китай регулярными рейсами. Но я вчера, пока ждала возвращения Ярослава с работы, вдоль и поперек изучила сайт министерства энергетики и запомнила в лицо и по именам всех замминистров и директоров департаментов. Если я встречу в лобби отеля кого-нибудь из них, обязательно узнаю.

С силовиками сложнее. Они в Китай не летят. Они все вообще невыездные из страны. А еще они очень закрытые и подобраться к ним будет крайне сложно. Но, думаю, о том, что Ярослав задумал против силового блока, можно будет узнать и через других, более разговорчивых и открытых людей без погон.

Наконец-то Никольский заканчивает отвечать на вопросы информагентств.

Неожиданно он поворачивает голову и смотрит ровно на меня. Слегка, едва заметно, приподнимает уголки губ и подмигивает мне, а затем тут же уходит.

— Так, хватит уже, — нетерпеливо прогоняет журналистов к своим местам сотрудник охраны.

— Прошу всех сесть на места! Скоро взлетаем! — объявляет стюардесса.

Я опускаюсь на кресло у окна. На спецбортах перед взлетом не рассказывают о технике безопасности и даже не следят, чтобы все были пристегнуты ремнями.

Фотографы, операторы, тележурналисты и журналисты из газет уже откупоривают бутылки. Корреспонденты информагентств с телефоном у одного уха и наушником от диктофона в другом, быстро, пока самолет не взлетел и не пропала связь, торопятся надиктовать в редакцию новости.

— Министр экономики Ярослав Никольский не исключил снижения пошлин на импорт ряда китайских товаров в Россию, — диктует новость девушка из агентства прямо за мной.

В этот момент в кармане моих джинсов вибрирует телефон.

«Пойдешь со мной на свидание в Пекине?)»

Читаю и улыбаюсь, как дурочка.

Глава 40

Когда самолет приземляется, за иллюминатором виднеется рассветное солнце, но больше ничего не разглядеть. Земля покрыта густым туманом. Тру сонные глаза и разминаю затекшую спину. В полете