Хенк Райан - Прайм-тайм Страница 59

— Чарли? — Голос Джоша звучит словно откуда-то издалека, хотя он сидит рядом со мной.

— Шарлотта? — гудит мне в ухо Франклин.

— Да, — отвечаю я им обоим. Должно быть, голос у меня безжизненный — как будто из меня выкачали весь воздух. Так же я себя и чувствую. Но надо им сказать. — Послушайте…

Мы на полпути к дому. Джош с мрачным лицом ведет «вольво», а я наблюдаю за тем, как цифровой индикатор отсчитывает километры. Интересно, мы удаляемся от неприятностей или, наоборот, направляемся прямо к ним? Украдкой бросаю взгляд на Джоша. Один локоть он пристроил на узком подоконнике, запястье другой руки свешивается с руля. На Джоше черный свитер свободного покроя, из-под которого выглядывает воротник черной рубашки. Он просто олицетворяет идеальный образ крутого парня, едущего на горнолыжный курорт. Вот только по правде он всего лишь безобидный школьный учитель, втянутый настырной телевизионной журналисткой в авантюру с убийствами и махинациями.

Джош мельком смотрит в зеркало заднего вида и оборачивается ко мне, заметив, что я наблюдаю за ним. Он выглядит виноватым, словно это я его подловила, а не наоборот.

— Поймала меня. — Он слегка поправляет зеркало. — Я надеялся, ты не заметишь, что я шпионю за твоими дорожными приятелями.

— Я и сама занимаюсь дорожным шпионажем, — признаюсь я. — Мне так жаль, — слегка прикасаюсь к плечу Джоша. — Я знаю, это все я виновата, и…

Взявшись за руль левой рукой, правую он кладет на мою кисть, которую я все еще держу у него на плече.

— Ты ни в чем не виновата, Чарли, — говорит он, сжимая мою руку. — Ты же помнишь, это Брэд попросил меня взглянуть на имейлы, и он же прислал мне коробку с папками, которая сейчас заперта в багажнике.

— Мне почему-то все виделось в другом свете, — отвечаю я. Джош прав.

Внезапно мимо нас, превышая скорость, проносится по наклонному съезду черный сияющий «линкольн» и притормаживает прямо перед нашей машиной. Я невольно хватаюсь за подлокотник, сердце начинает бешено стучать; замечаю, что и Джош сжал ладонями руль так, что у него побелели костяшки.

Джош не отрывает взгляда от дороги.

— Ну а теперь, — спокойно произносит он, — давай испытаем нашего мистера Линкольна и посмотрим, есть ли у него друзья.

Мимо нас пролетают дорожные знаки, а Джош тем временем перестраивается в правый ряд.

«Линкольн» остается на своей позиции — ровно впереди нас. Мы ускоряемся — и он тоже. Мы сбавляем скорость — он тоже. Я пытаюсь разглядеть водителя, но не могу даже понять, сколько людей в машине.

Глаза у меня широко раскрываются от страха. Джош стискивает зубы, и на щеках у него проступают мышцы.

— Это не один из… — начинает Джош.

— Нет, — отвечаю я. — Никогда раньше не видела эту машину.

Какое-то время мы едем в зловещей тишине, слышно только гудение обогревателя и глухой шум колес.

Джош снова давит на газ. На этот раз «линкольн» остается позади нас. Он едет в параллельном ряду у нас на хвосте, на расстоянии нескольких машин. А может быть, никакого хвоста нет. Может, это всего-навсего богатенький владелец роскошного пожирателя газа, и он просто возвращается в город, даже не замечая свихнувшуюся парочку на «вольво», едущем впереди.

Повернувшись, смотрю назад. «Линкольн» все еще там. Не приближается, но и не отстает.

— Возможно, просто плохой водитель. — Почему бы не допустить такую мысль. — Если кто-то пристраивается перед тобой на дороге, это еще не значит, что он маньяк-убийца, — предпринимаю я жалкую попытку пошутить. — Это всего лишь делает из него настоящего бостонского водилу, не находишь?

— Он все еще там? — спрашивает Джош, пропуская мимо ушей мою гипотезу. — Сейчас он у меня как раз в мертвой зоне.

— Угу, — уныло отзываюсь я. — Он там.

Мы со свистом мчимся мимо дорожных знаков и вывесок с бургерами, мороженым, куриными ножками и пиццей. Мимо рекламных щитов с изображенными на них озерным парком Каноби, отелем «Мохеган-сан», Уолденским прудом. Указателей с расстоянием до Конкорда, потом до Лексингтона. И меня осеняет.

— Джош, — говорю я, взвешивая свою мысль. — Следующий съезд будет на Лексингтон. К дому Мэлани. Давай свернем, посмотрим, последует ли он за нами. Если да, поедем прямиком к полицейскому участку. Если нет…

— Если нет, то мы с тобой просто два великовозрастных параноика, которые пересмотрели шпионских боевиков, — отзывается Джош. Его скулы напряжены, на лице ни тени улыбки.

Спустя полминуты показывается съезд на Лексингтон. В последнюю секунду Джош резко заворачивает вправо и скатывает с шоссе. Раздается возмущенный гудок автомобиля, ехавшего сзади, и жалобный визг покрышек, а Джош, игнорируя скоростные ограничения, мастерски вписывается в узкий поворот. Вцепившись в ремень безопасности, пытаюсь удержать равновесие. На следующем перекрестке нас встречает знак остановки. Мы притормаживаем, и я бросаю полный мольбы взгляд в зеркало заднего вида.

Мы одни.

Замечаю, что кружок глазка на секунду затемняется. Щелчок замка — и Мэлани распахивает перед нами дверь.

Вся гамма эмоций отображается у нее на лице: удивление, озадаченность и даже что-то вроде страха. Она откидывает со лба прядь волос, словно старается сохранить спокойствие.

— Ча… — запинается она. Смотрит на Джоша и снова переводит взгляд на меня.

Я перебиваю, сгорая от стыда за то, что мы так бесцеремонно нарушили ее скорбное уединение.

— О, Мэлани, мне так жаль. Нам нужно было сначала позвонить.

Мэлани возвращается в прихожую, жестом приглашая нас войти.

— Извините, — говорит она, похоже справившись с ошеломлением, которое вызвал наш неожиданный приезд. — Просто немного удивилась, увидев вас. — Она переводит взгляд на Джоша. — И вас. Но разумеется… — улыбается она, — проходите.

Мы следуем за ней по коридору в комнату, которая, судя по всему, служит библиотекой и которую я ни разу до этого не видела. Мэлани оборачивается к нам, приглашая садиться, и я замечаю, что в ее манере держаться нет ничего от слабой, измученной вдовы, какой я ожидала ее увидеть. В комнатах нет цветов. Открыток с выражением соболезнований.

Мы с Джошем пристраиваемся на краешке песочного замшевого дивана с медной отделкой, который выглядит совсем как новый. Мэлани садится напротив нас в изящное, обитое ситцем кресло с короткой спинкой и кладет руки на колени, ожидая, что мы заговорим первые.

Кладу сумку под кофейный столик перед нами. В сумке — имейлы, Библия Расмуссена и схема, которую мы составили из аббревиатур фирм и библейских стихов.