Джессика Стил - Венгерская рапсодия Страница 6

Элла начинала чувствовать недоверие к этому художнику, который, вероятно, будет слишком правдив при написании картины. Ей больше не хотелось ни о чем говорить с ним. Судя по всему, желание общаться пропало и у него. Гармоничные отношения между хозяином и гостьей иссякли — если, конечно, с самого начала все это не было игрой ее воображения, — и ланч завершился в полном молчании.

Позже, когда Элла распаковывала свои вещи, ее мысли занимал только Золтан Фазекаш. Лицо художника неотступно преследовало ее, она видела перед собой прекрасный изгиб его губ, растянутых в улыбке. Пусть он разглядывал меня долго и пристально во время ланча, в этом нет ничего обидного, я не возражала бы, если б это продолжалось еще дольше. Но почему он так невзлюбил меня, даже когда мы еще не были знакомы? Может, отец сказал ему что-то такое, что заставило Золтана Фазекаша составить плохое мнение обо мне заранее?

Но она тут же отмела эту мысль, потому что хорошо знала своего отца, всегда пекшегося об имидже семьи Торнелоу.

Так и не поняв, за что Золтан Фазекаш невзлюбил ее, Элла схватила в охапку измявшуюся во время путешествия одежду и, надеясь, что художник спешит уловить мягкое предвечернее освещение, вышла из своей комнаты.

Если Фрида хотя бы чем-то похожа на Гвенни, то она в это время отдыхает, решила Элла и смело двинулась на кухню. Довольно быстро найдя ее, она открыла дверь в прачечную.

Пока Элла управлялась с утюгом, ее мысли вновь обратились к хозяину дома. То, что художник, пригласивший ее в Венгрию для создания портрета, не подготовился к работе, раздражало ее больше, чем что-либо другое.

Внезапно ее осенило: я же не предупредила о своем приезде! Почему он должен был бросить все, как только ж появилась на пороге его дома? Тем более художник с его именем!

Заканчивая гладить, Элла пришла к выводу, что сама во всем виновата: художник, должно быть, хотел, чтобы она сидела у него дома, готовясь к завтрашней работе.

И тут в кухню внезапно ворвалась Фрида, увидела ее в прачечной и ужаснулась. Изливая потоки венгерских слов, экономка подбежала к ней вплотную.

— Прошу прощения, — сказала Элла, осознавая, что вторглась на чужую территорию.

Однако Фрида знаками указала на утюг, затем на себя, затем на стопку уже выглаженных Эллой вещей, потом снова на себя, и Элла наконец уловила причину ее волнения.

— Ничего страшного, — улыбнулась Элла.

— Nem! — крикнула экономка и, указав на себя, стала жестами имитировать глажение. — Фрида!

Элла наконец сдалась.

— Кёсёнём, — улыбнулась она и, взяв свои прекрасно выглаженные вещи, хотела было уйти, но Фрида опять стала демонстрировать ей свои часы.

— Vasсora! — указав на цифру восемь и улыбнувшись, сказала экономка.

— Вачора, — повторила Элла. — Кёсёнём.

Когда она стала готовиться к обеду, то поняла, что маленькая, но дружеская беседа с экономкой повысила ее настроение. Элла приняла душ и надела элегантное голубое платье из джерси с короткими рукавами. Изучив свое отражение в зеркале, она осталась очень довольна собой и уже отошла от зеркала, когда кто-то постучал в дверь.

Она открыла.

Перед нею стоял Золтан Фазекаш в элегантном темном костюме и с безупречной прической. Элл» растерялась: она совсем не ожидала, что он придет в ее комнату.

— Я должен был сказать вам, что обед в восемь, — вежливо заметил художник.

Элла почувствовала, как предательски забилось сердце. Он стоял так близко и был так хорош собой, но главное — весьма предупредителен.

— Вы, я вижу, готовы? — довольно заметил он.

Элла спустилась вместе с ним в столовую, к своему удивлению чувствуя себя маленькой и слабой рядом с ним. Они пили аперитив и беседовали, и она поняла, что он интереснее и умнее, чем все ее знакомые мужчины.

— Фрида мне сказала, что вы были сегодня заняты в служебных помещениях дома, — сказал Золтан, когда они сели за стол.

— Она не очень расстроилась, что я без спросу взяла ее утюг? — поинтересовалась Элла, пока экономка, улыбаясь, наливала ей суп.

— Можете быть уверены, что нет, — ответил он. — Моя экономка всегда в хорошем расположении духа.

Интересно, от кого исходит инициатива? Элла вспомнила, что и его самого видела с ослепительной улыбкой на лице. Но это было лишь один раз. Пока он ведет себя вежливо, и я постараюсь быть на высоте, решила она.

— Просто восхитительно! — похвалила Элла, попробовав мяса, приготовленного с луком, помидорами и зеленым перцем. — А это блюдо как называется? — поинтересовалась она.

— Оно называется net vezer tokany — жаркое для семи вождей.

— Названо в честь древних мадьярских вождей? — спросила она.

— Вы, я вижу, не какая-нибудь пустоголовая рыжая девчонка, — заметил он и, пока она размышляла над тем, можно ли считать подобные слова комплиментом, удовлетворил ее любопытство: — Названо, как вы справедливо заметили, в честь вождей семи мадьярских племен, которые еще в девятом веке пришли с востока и остановились на Дунайской равнине.

Элле захотелось узнать об этом поподробнее, на языке у нее вертелось множество вопросов. Но Золтан Фазекаш налил в ее бокал вина, и она посчитала, что более вежливо будет, если она вначале отведает этого напитка.

— Венгерское, не так ли? — спросила она и, сделав глоток, была приятно поражена отличным качеством «Villanyi Kadarka».

— В нашей стране развито виноделие, — сообщил художник, и Элла порадовалась тому, как приятно течет их беседа.

Однако за десертом все резко изменилось.

По-моему, мне пора спросить, в какое время он ожидает меня в своей мастерской, решила Элла. И, конечно же, ей и в голову не пришло дважды подумать прежде чем задавать подобный вопрос. Когда после разговора о музыке венгерского композитора Бар-тока возникла небольшая пауза, она спросила:

— Во сколько мне прийти к вам завтра утром?

— Прийти ко мне? — ледяным тоном повторил хозяин дома.

— Возможно, вы желаете, чтобы я вам завтра попозировала? — она выбрала тон не намного теплее.

— Попозировала? — опять переспросил он. Элла вздрогнула: он прекрасно понимает по-английски, уж я-то знаю!

— Вы сказали, — пояснила она как можно более спокойно, — что чем раньше мы начнем, тем раньше закончим.

— У вас есть неотложные дела в Англии? — жестко спросил художник, и его прежняя вежливость окончательно улетучилась. — Возможно, какой-нибудь друг? — внезапно рявкнул он.

Потрясенная переменой его настроения, его неожиданной атакой, Элла вспыхнула, подумав, что ее друзья вряд ли позволили бы себе подобное.

— У меня много друзей, — сказала она, помолчав. — Некоторые из них — мужчины. Но среди них нет того, которого бы я… — Она остановилась, поняв по выражению его лица, что он вовсе не ожидал от нее такого обстоятельного ответа.

Золтан Фазекаш задал следующий вопрос в несколько другом ключе, но все на ту же тему:

— Вы беспокоитесь о своей карьере, у вас работа, которую вы не можете надолго оставить?

— Я не работаю, — ответила она. — Мой отец… — И она снова замолчала, поняв, что ему вряд ли интересен тот факт, что отец запрещает ей работать. Однако она была не готова к его ледяному замечанию:

— В Венгрии люди работают на двух, трех, а иногда и четырех работах.

И Элла поняла, что Золтан Фазекаш считает ее не только ленивой, но и донельзя избалованной. Но объяснять ему, что это не так, было ниже ее достоинства.

— Похвально, — отрезала она и гордо подняла голову.

Несколько долгих минут ледяные серые глаза знаменитого художника научали ее, затем он равнодушно произнес::

— Мои извинения. Возможно, вы хотели сообщить, что занимаетесь домашней работой в имении вашего отца?

Наверно, он так решил потому, что Фрида застала ее с утюгом в руках…

— Моя мать прекрасно справляется с ведением хозяйства. Кроме того, у нас, как и у вас, есть экономка.

Элла взглянула на него, стараясь понять, какое впечатление произвел ее ответ, но лицо у него было непроницаемое. Закончив трапезу, художник резко встал.

— Вы меня извините? У меня на вечер назначена встреча.

— Конечно, — ответила она гордо. Она скорее согласится увидеть его в аду, нежели напомнить, что она его гостья. — Пожалуй, я сегодня лягу пораньше, — пробормотала она, когда он направился к двери.

Есть над чем посмеяться, сказала себе Элла, когда он вышел. У нее уже не было желания докапываться, почему он так настроен против нее. Она теперь точно знала причину.

Он составил себе представление о ней, когда ее отец сказал, что она сможет позировать в любое время, что она не самый большой труженик в мире. И Золтан, живущий в стране, где люди работают даже на четырех работах, решил, что она отъявленная бездельница, и невзлюбил ее за это.

Весь вечер Элла размышляла и, наконец, пришла к выводу, что ее не должно особенно беспокоить мнение Золтана Фазекаша. Кто он такой, чтобы презирать других людей, да еще и оставлять свою гостью в первый же вечер одну?