Хрупкое желание - Кора Рейли Страница 6

* * *

На следующий день я навестил родителей. Эмма все еще жила с ними, но я пообещал ей, что она сможет переехать ко мне сегодня.

Войдя в дом, в котором вырос, моя грудь сжалась, как это всегда бывало во время моих визитов в последнее время. Послышался тихий звук инвалидной коляски Эммы, и она появилась в дверях гостиной, беспокойство отразилось в ее карих глазах. Ее все еще влажные волосы были собраны на макушке в беспорядочный пучок. Я пытался защитить ее от тьмы последних нескольких месяцев, но похищение Серафины было модной темой в наших кругах, даже среди детей. Эмма стала свидетельницей бурных событий на моей отмененной свадьбе. Она знала больше, чем следовало.

Я подошел к ней, обнял и поцеловал в лоб, прежде чем выпрямиться. Она ощущалась хрупкой в моих руках, будто сильный порыв ветра мог сломать ее.

— Как ты?

В первые месяцы после аварии она часто ощущала пронзительную боль в ногах — не говоря уже об эмоциональном потрясении, которое она испытала, когда поняла, что больше никогда не сможет использовать свои ноги, как раньше, никогда не сможет танцевать балет.

— Я в порядке, но что насчет тебя? Мама сказала мне, что ты больше не можешь жениться на Серафине и должен жениться на Софии.

Она и София одного возраста, и обе уже испытали жестокие побочные эффекты воспитания в мафии. Иногда они играли вместе на собраниях. Теперь Эмма могла только сидеть в сторонке, в то время как другие дети бегали вокруг. Весь гнев и обида прошлого смешались с новой яростью, которую я почувствовал, но проглотил ее.

— Я не возражаю. Я женюсь на Софии через шесть лет. Это очень даже хорошо.

Это ложь, которую мне придется часто использовать в будущем.

Эмма наклонила голову, будто не знала, чему верить. Внезапно с лестницы второго этажа донесся резкий кашель.

Эмма поморщилась.

— В последние дни отцу стало хуже. Мне страшно за него.

Я сжал ее плечо. У нее свое собственное будущее, о котором необходимо беспокоиться, и все же судьба жестоко добавила ухудшающееся здоровье отца к ее заботам. Кашель продолжался, и раздался мамин голос.

— Позволь мне проверить их, — сказал я.

Я поспешил вверх по лестнице и обнаружил родителей в ванной их главной спальни. Папа сидел прислонившись к ванне, согнувшись, его тело сотрясалось от кашля. Брызги крови усеивали кафель у его ног, и рот тоже был покрыт ими. Моя мать гладила его по спине, ее лицо было бледным, когда она шептала слова утешения.

Это была ложь. Одного взгляда на отца было достаточно, чтобы понять, что грядущее Рождество станет для него последним — если он вообще доживет до него.

Я не позволил ужасной печали укорениться во мне.

Отец поднял глаза и медленно выпрямился из сгорбленного положения. Его усилия сдержать новый приступ кашля отразились на бледной коже. Он вытер кровь с губ тыльной стороной ладони, и мама быстро протянула ему полотенце. Пока он вытирался, она подошла ко мне и поцеловала в щеку. Ее глаза наполнились страхом.

— Не знаю, что мы сделали, чтобы заслужить это, — прошептала она.

Я знаю. Может, мама предпочитала притворяться, что мы с отцом нормальные бизнесмены, но мы все знали, что это неправда. Отец с трудом поднялся на ноги и слабо улыбнулся мне.

— Сделка с Пьетро остается в силе?

Я доложил ему сразу после встречи с Сэмюэлем, Пьетро и Данте. Я не был уверен, то ли он просто хотел, чтобы я вновь подтвердил это, то ли его память начала ухудшаться из-за болезни.

— Все улажено, но, как я уже сказал, помолвка Эммы с Сэмюэлем пока остается тайной.

— Думаю, что ждать об объявлении о связи это ошибка, — сказала мама. — Возможно, люди перестанут ее жалеть, если узнают, что она собирается выйти замуж за будущего Младшего Босса. И, может, Цинциннати поймет свою ошибку. Пусть они сгниют в аду, все до единого. — мама перекрестилась, будто Бог даровал ей такое желание.

— Если мы объявим об этом сейчас, люди поймут, что мы заключили сделку. Эмма будет в отчаянии, если узнает, что Сэмюэль согласился жениться на ней только в том случае, если я женюсь на Софии.

— Ты бы все равно женился на Софии, — сказал отец.

Это было правдой. София была хорошей кандидатурой для меня, по крайней мере, с политической точки зрения.

И все же у меня было такое чувство, будто меня превзошли.

* * *

Я закрыл сумку и собрал достаточно вещей ровно на одну ночь. Рождественская вечеринка у Кавалларо состоится завтра, и я должен был присутствовать. Мои родители настаивали, что это будет выглядеть не хорошо, если я буду держаться вдали, и они, вероятно, были правы. Если ваш Капо пригласил вас на вечеринку, вы обязаны присутствовать. Мне не очень-то хотелось ехать в Чикаго. Я уеду завтра утром и вернусь послезавтра. Возможно, мне следовало проводить больше времени со своей будущей семьей, учитывая, что клан Мионе тоже там будет, но потеря Серафины была все еще слишком свежа. До сих пор я избегал светских встреч. Даже не присутствовал на пятидесятилетии Пьетро.

На моем мобильном вспыхнуло имя Пьетро. Я подумал, не ответить ли на звонок. Он не стал бы звонить мне за хорошими новостями. Ни один из наших недавних разговоров не был даже отдаленно приятным. Возможно, Данте отменил свою чёртову Рождественскую вечеринку. Конечно, Пьетро не стал бы звонить мне по такому поводу. Я все равно не хотел туда ехать, но если не приеду, это будет означать, что я все еще помешан на Серафине.

— Пьетро, чем могу помочь? Я занят.

— Я не задержу тебя. Просто… я должен тебе кое-что сообщить.

По тону его голоса я понял, что мне не понравится сказанное.

— В чем дело?

— Серафина беременна. Она уже на семнадцатой неделе.

Эта новость ударила меня, как кувалда. Еще одно напоминание, как Римо забрал ее у меня. Словно даже издалека он нашел иной способ унизить меня, вновь показав, как обесчестил мою невесту.

— Я подумал, что будет лучше, если ты услышишь это от нас, а не от кого-то другого.

— Как мило с твоей стороны, — процедил я сквозь зубы, чувствуя, как внутри все горит. Гнев стал привычным для меня спутником. — Спасибо, что дал мне знать.

— Я пойму, если ты решишь не присутствовать из-за данных обстоятельств.

Все во мне кричало, чтобы я выбрал легкий путь. Я не хотел снова видеть Серафину, особенно теперь, когда узнал, что