Александра Соколова - Просто мы научились жить (2010-2012) Страница 60

Черное море с шумом разбивалось о прибрежные камни. Женя и Марина молча сидели, вслушиваясь в морской ропот. И обе понимали, что то, что они собираются сделать – это одновременно начало и… начало конца.

Леля мирно спала на диване в гостиной, а Даша и Лека рассматривали татуировку на ее щиколотке и изредка вздрагивали от молодецкого храпа, разлетающегося по комнате.

– Девочки, давайте ужинать, – позвала Инна.

– Мама, а что это означает? – Спросила Даша, продолжая осмотр.

Смирившись с тем, что слушать ее, видимо, сегодня никто не будет, Инна подошла к дивану, и мгновенно покраснела. Это было нечто новенькое – раньше такой тату у Лели не было.

– Зайка, – улыбнулась она, – это… символ плодородия в древности.

– А что такое плодоротие? – Тут же спросила Лека.

– А про плодородие расскажут только тем, кто быстро помоет руки и сядет за стол!

С громким топотом дети унеслись в ванную, а Инна накинула на подругу плед и покачала головой.

Уложить ее спать было непросто – после признания в том, что Инна правда испытывает желание к Ольге, Леля захотела подробностей. Потом она захотела есть. Потом выпить. И только после борьбы позволила наконец уложить себя на диван, и моментально заснула.

После ужина приехал Леша и забрал сонную Леку. Расстроенная этим фактом Даша долго не могла уснуть, капризничала, потребовала почитать две сказки вместо одной, и наконец закрыла глазки только после клятвенного обещания завтра всем вместе отправиться в парк на аттракционы.

Прикрыв дверь в детскую, и кинув взгляд на спящую Лелю, Инна вышла на кухню и, усталая, присела с чашкой кофе на подоконник. Оглушительная тишина была благословением, но длилась недолго – ее вскоре прервала трель телефонного звонка.

– Слушаю, – сказала Инна в трубку.

– Что именно? – Поинтересовался веселый голос. – Оперу?

Инна почувствовала, как убегает куда-то усталость, уступая место радости. Она пересела поудобнее на подоконнике.

– Нет, Оль, опера на сегодня, к счастью уже закончилась. А ты по делу звонишь или просто так?

Ей так хотелось, чтобы было «просто так»! И Ольга оправдала ожидания.

– Госпожа Рубина, – сказала она со смешком, – даже я не звоню своим подчиненным по делу в десятом часу вечера. На самом деле, я хочу пригласить тебя на свидание.

У Инны даже руки опустились. Ну что же это за период такой – никто не хочет ее слушать!

– И чего мы молчим? – Раздалось из трубки. – Безусловно, я имею ввиду исключительно дружеское свидание. Не беспокойся, твоя невинность останется ненарушенной, а брак целым.

– Давай не сегодня, – попросила Инна, – что-то у меня совершенно нет сил.

– Конечно, – согласилась Ольга, – прощаемся?

Инна не хотела прощаться. Ей нравилось слышать этот мягкий сексуальный голос, нравилось тепло, разливающееся по телу от этого голоса. И это было так… безопасно, и так спокойно.

– Представляешь, – сказала вдруг она, – моя дочь так любит свою сводную сестру, что сегодня не хотела ее отпускать.

И Ольга – удивительно – включилась в разговор так, словно они знают друг друга уже триста лет, и возобновили давно прерванный диалог.

– Ее отец забрал, да? – Спросила она.

– Да. И Дашка даже плакала, представляешь? Она так возилась с Лекой эти дни – играла с ней, ухаживала, опекала. Однажды я даже видела, как Лека рыдает в тоске по маме, а Дашка объясняет, что мама выполняет важную миссию и обязательно скоро приедет обратно.

– Тебе это незнакомо? – Удивился в трубке Ольгин голос. – Неужели ты не делала так же в детстве?

– У меня не было сестры, – Инна слезла с подоконника и принялась готовить себе чай. Посмотрела на пакетики, решительно задвинула их на полку, и достала пачку настоящего чая, – есть брат, и я очень его люблю, но таких отношений у нас никогда не было. Если мне было плохо или грустно – я шла к отцу.

– Папина дочка?

– Абсолютно, – она присела на табуретку, положила подбородок на сомкнутые руки и стала смотреть, как распускаются чаинки в прозрачном чайнике с кипятком, – папа научил меня всему самому важному, что я знаю. И даже нет, не так… Не научил. Просто помог раскрыть.

Она налила чай в любимую чашку и сделала глоток. Упоительный запах корицы проник в ноздри и согрел изнутри. Инна отпила еще немножко и продолжила:

– Он никогда не пытался дать мне то, к чему у меня не было интереса. И всегда говорил, что все ответы у меня и так есть – надо только научиться себя слушать, и все получится. В семь лет мы учились называть чувства вслух. Я прибегала к нему, описывала то, что чувствую, и мы давали этому названия. В десять он рассказал, как отделять свои желания от навязанных извне. В четырнадцать – как нести ответственность за сделанный выбор. И что поразительно, в нашей семье родители всегда были примером. Если мама говорила, что смотреть телевизор вредно, то вредно это было для всех, а не только для детей.

– Прямо-таки идеальная семья, – мягко сказала Ольга, и у Инны мурашки пробежали по спине от ее тянущего «мм», – в моей было по-другому.

– Расскажи, – попросила.

И Ольга начала рассказывать. Инна слушала, прислонившись спиной к прохладной стене, рассматривая в окно верхушки зеленых деревьев и вдыхая потрясающий аромат летней ночи. Первый раз за много месяцев ей было абсолютно спокойно. Все мысли улетучились, и тепло – ласковое словно котенок, заползло за пазуху.

– Моя мама считала, что я должна быть лучшей во всем, – журчал Ольгин голос, – лучше всех учиться, лучше всех выглядеть, лучше всех играть в волейбол и бегать. И когда это удавалось – не было дней лучше: меня любили, хвалили, в мою честь устраивались праздники и дарились подарки. Но стоило однажды принести даже «четверку» – и вся любовь заканчивалась. Я превращалась в парию, позор семьи, ничтожество. Мать могла не разговаривать со мной днями, а отец только поддакивал ей из-за экрана телевизора.

Молодого человека мне выбрала мама, институт – тоже она, но тут что-то произошло.

– Догадываюсь, что именно, – рассмеялась Инна.

– Правильно догадываешься, – хмыкнула в трубку Ольга, – девочка вышла из-под контроля и понеслась по накатанной. Я собрала вещи, среди ночи ушла из дома, и вернулась туда только через пять лет, с дипломом и свидетельством о браке в кармане.

– Ты не шутишь?

– Ни секунды. Правда, диплом был не того института, а брак не с тем человеком, но маме пришлось смириться.

– А папа? – Спросила Инна.

– А папа из-за телевизора опять ничего не заметил.

В глазах Инны ясно и четко возникла эта картина: молодая Будина приезжает домой, ее встречает высокая строгая женщина с пучком на затылке и в блузке с жабо, смотрит снисходительно сверху вниз, пряча за уголками глаз радость. А на заднем плане – затылок лысого мужчины, едва выступающий над спинкой дивана, и звук работающего телевизора.