Мередит Рич - Бижутерия Страница 62

— Я за вами следил — наблюдал, как вы записывали тайные мысли в маленькую книжечку.

— Правда? — улыбнулась Джуэл. — Это я присматриваюсь к месту. Готовлюсь к ограблению века.

Незнакомец кивнул:

— Я никому не скажу, но тот охранник, что только что прошел мимо, уже навострил уши. Думаю, вас не выпустят без допроса с пристрастием.

— Почему вы за мной следили?

— Люблю знакомиться с женщинами в музее.

— Да ну? Вы откровенны. Мне это нравится.

Незнакомец покачал головой:

— Честно говоря, никогда этим не занимался. Но вы меня поразили. Очень любопытно, что вы такое записывали.

— Извините, должна вас разочаровать. Так, отдельные фразы и мысли, которые могут меня потом вдохновить.

— В таком случае вы художник.

— Нет. Ювелир-дизайнер. — Джуэл посмотрела на часы. — И должна бежать.

— Не должны. — Он шел за ней к выходу. — Лучше спустимся вниз и выпьем кофе. Или пообедаем. У меня такое впечатление, что обед вам не повредит.

Джуэл заколебалась, и от него не укрылось ее состояние.

— Ага! Вы не хотите, но не можете найти убедительной причины, чтобы отказаться.

— Мне надо быть в городе.

— Сию минуту?

— Хорошо, — сдалась она. Почему бы и нет? Чашечка кофе, немного флирта. Музей современного искусства — достаточно безопасное место для разговоров с незнакомцами. А этот незнакомец казался довольно симпатичным.

— Аллен Прескотт, — представился он, пока они спускались по лестнице.

— Джуэл Драгумис.

— Потрясающее имя. Греческое?

Она пожала плечами:

— Не знаю.

— Серьезно? Большинство людей имеют какое-то представление о своем происхождении.

— Видимо, вы говорите о своих друзьях. Драгумис исчез, когда мне было две недели от роду. Больше мы с ним не общались.

Это заявление заставило его замолчать. Но когда они уселись за кофе с пирогом, Джуэл решила взять инициативу в свои руки. Аллен Прескотт был недурен, хорошо одет и, наверное, мог ей понравиться.

— И что дальше?

— Будем пить кофе и есть яблочный пирог, — улыбнулся он, — а потом решим, приведет ли к чему-нибудь наше знакомство. Вполне возможно, что через пятнадцать минут мы пожмем друг другу руки и пойдем по жизни своими дорогами, так и не узнав, что бы случилось, если бы мы использовали этот шанс.

— Вы писатель? У вас великолепное воображение.

— Я пишу пьесу. Но работаю над ней с тех самых пор, как окончил колледж.

— И где это случилось?

— В Университете Брауна[34]. Я специализировался в истории искусств. Вторым предметом было творческое письмо.

— Значит, вы неплохо обеспечены.

— Почему вы так решили? Я мог получить стипендию.

— Люди, которым приходится зарабатывать на жизнь, выбирают что-нибудь… более практичное. Не подумайте, что просто треплюсь. Мне много раз приходилось это наблюдать.

Аллен рассмеялся.

— А я ведь работаю. У меня офис в городе.

— Там вы пишете пьесу?

— Пьеса — это отдохновение. Изо дня в день я имею дело с деньгами.

— Неужели? — рассмеялась Джуэл. Стало быть, он финансист. Прекрасное знакомство, если она собирается расширять «Бижу». — Так почему же вы не в офисе? И не занимаетесь деньгами? А вместо этого болтаетесь по музею?

— Вы мне не верите. — Аллен пожал плечами. — Считаете меня неудачником, который таскается по музею и пристает к женщинам. Дело в том, что я хотел посмотреть выставку Матисса, пока она не закрылась.

— Вот оно что. — Джуэл кивнула. — Прекрасная выставка. Мне хотелось бы разбогатеть настолько, чтобы собирать произведения искусства. Только подумайте, в прошлом эти картины купили почти за бесценок. Представьте, что вы владеете Матиссом.

— Я кое-что собрал.

— Правда? Потрясающе!

— Было время, когда я хотел стать художником, — проговорил Аллен. — Но, к счастью, рано понял, что обделен талантом.

— Почему вы сказали, к счастью? — удивилась Джуэл.

— Потому что если не имеешь таланта и знаешь об этом, то будешь избавлен от разочарований и неприятия. Затем я обнаружил в себе совсем иной талант. У меня шестое чувство: каждое полотно, которое я купил, по крайней мере удвоилось в цене.

— Это замечательно, — согласилась Джуэл. — Но ваше хобби не из дешевых. — Она ему по-прежнему не верила. Этот незнакомец утверждал, что собирает произведения искусства, и притворялся, что богат, как Крез.

— У меня есть кое-какие семейные деньги. И частью наследства я решил рискнуть на рынке произведений искусств.

Джуэл кивнула. Ей казалось неудобным проявлять любопытство, но очень хотелось поверить.

— Я вырос в Оклахоме. Вполне обычное детство. За исключением одного: у меня была тетя — старшая сестра отца — белая ворона в семье. Она брала меня с собой на поиски старинных вещей и на мебельные аукционы. Тетя обожала мебель. А я заинтересовался живописью. Это она оставила мне деньги. Думаю, она была бы довольна, если бы знала, что я трачу их именно таким образом. Мои родители не ценили ни ее, ни искусство. До сего дня единственными живописными полотнами в их доме остаются наши с сестрой портреты, сделанные в детстве ведущим и единственным портретистом Талсы[35].

Джуэл рассмеялась, но вдруг ее взгляд упал на настенные часы. Шестнадцать ноль-ноль.

— Боже мой, я опаздываю!

— Но я о вас ничего не знаю. Что, если я захочу еще с вами встретиться?

Джуэл порылась в сумочке и достала визитную карточку.

— Вот, это мой магазин. Спасибо за кофе. Мне надо бежать.

Аллен Прескотт взял карточку и опустил в карман.

— Буду беречь ее как зеницу ока, — провозгласил он.

Джуэл уже прошла полпути к выходу из кафетерия, но обернулась и улыбнулась ему. И выскочила за порог.

Она гадала, говорил ли Аллен Прескотт правду. Если не пускал пыль в глаза, то, похоже, был человеком состоятельным. Хотя, конечно, мог и втирать очки.

Но было в нем что-то, что ей понравилось. Он стал первым мужчиной, которым Джуэл заинтересовалась после Саши. Не то чтобы ее поразила любовь с первого взгляда, отнюдь нет, но Аллен Прескотт показался ей привлекательным человеком, способным осилить обед и пару билетов в театр.

Во всяком случае, он может внести в ее жизнь приятное разнообразие. Джуэл надеялась, что он позвонит.

Глава 20

— Так значит, сегодня у Гарри Харпера потрясающая вечеринка? — спросила Кэтлин Коламбиер. Она принесла в магазин ярко-зеленую щеточку из перьев и обмахивала встроенные в глубокие стенные ниши витрины с украшениями.