Элизабет Адлер - Летучие образы Страница 65

Светло-вишневая помада приобрела какой-то синеватый оттенок на ее желтоватом лице. Почувствовав крепкий мускусный запах духов, Каролина отпрянула подальше от Лоринды. Ей очень хотелось проникнуться симпатией к этой девушке, которой, к сожалению, были совершенно незнакомы правила хорошего тона, столь необходимые для завязывания дружеских отношений. Она никогда никого не приветствовала радостной улыбкой, не принимала участия в обсуждениях и разговорах и была начисто лишена того обаяния, которым так и веяло от каждой модели и посетителя. Каролина ни за что бы не взяла на работу Лоринду; она просто не годилась для нее. Но Каролине не пришлось выбирать. Лоринда очень ловко втерлась в их общество. Даже такая добрая женщина, как Джесси-Энн, которая сначала сама помогала Лоринде, заартачилась, когда Харрисон предложил взять ее на работу. Но хочешь ты этого или нет, работу она уже получила, и надо отдать должное, очень неплохо с ней справлялась.

– Лоринда, – приветливым тоном начала Каролина. – Тебе никогда не хотелось обратиться к Гектору по поводу своей прически? Он ведь настоящий гений. Ты только посмотри, что он сотворил с непослушной копной моих волос! – И как бы в подтверждение сказанного, она, смеясь, энергично тряхнула головой, отчего ее волосы улеглись в прежнюю очаровательную прическу.

– Спасибо за совет, – холодным тоном ответила Лоринда. – Но мне нравится моя прическа. Мне не нужны те причудливые фасоны…

И хотя она резко замолчала, Каролина догадалась об окончании фразы, которая должна звучать так: «…которые носите вы с Джесси-Энн». Пожав плечами, Каролина ответила:

– Как знаешь. – А затем, снова переходя на деловой тон, спросила: – Ну ладно, Лоринда, что ты хотела мне сообщить?

– Я просто хотела сказать тебе, что позвонила Стью Стэнсфилду, попросив его о своевременной отправке платежей за работу над каталогом «Ройл».

Каролина внимательно смотрела на озаренное торжествующей улыбкой лицо Лоринды, удивляясь тому, как этот мышонок посмел вступить в переговоры с самим Стэнсфилдом. Для того чтобы поговорить по телефону с директором крупнейшего в Манхэттене рекламного агентства, требовалось особое искусство. Скорее можно было добиться разговора с самим Господом Богом, а вот на тебе – ей это удалось!

– Я просто подумала, что давно пора поставить их на место, – продолжала Лоринда. – И еще я объяснила мистеру Стэнсфилду, что для такого нового предприятия, как наше, необходим бесперебойный поток денежных средств.

– И что тебе на это ответил мистер Стэнсфилд? Приглаживая свои волосы и снова улыбнувшись, она ответила:

– О, да он сразу смекнул, в чем дело, особенно когда я дала ему понять, что вряд ли Харрисон одобрит известие о задержке платежей.

Сложив губы трубочкой, Каролина многозначительно присвистнула:

– Боже, неужели ты так и сказала?

– Конечно, и главное, что не зря. Все счета попадают в новую компьютерную систему, и совсем скоро за одну минуту мы сможем подсчитать свои финансовые возможности. Вот тогда-то я прослежу за аккуратностью отправления платежей.

– Спасибо, Лоринда.

Наблюдая за направляющейся вперевалку к выходу Лориндой, Каролина все еще не могла прийти в себя, ошарашенная тем, что Лоринда шантажировала самого Стэнсфилда. Это вряд ли понравится Джесси-Энн, если не сказать больше. Поразмыслив, Каролина предусмотрительно решила, что лучше будет утаить от Джесси-Энн этот маленький инцидент. Она придет в неописуемую ярость, узнав, что имя Харрисона прозвучало в связи с домом моделей, несмотря на то что «Имиджис» финансировался фирмой «Ройл». Хорошо, что во время разговора они находились на почтительном расстоянии от Данаи. Теперь никто не узнает о состоявшейся беседе.

К трем часам Каролина разобрала большую часть лежавшей на столе корреспонденции. Она сидела за чашкой кофе, и ей вовсе не хотелось пить в одиночестве, гораздо веселее было присоединиться к какой-нибудь компании. Но в этот день в студии было безлюдно. Первые работы должны были начаться не ранее шести часов. Даже Эд Замурски навсегда покинул свой пост.

Прочитав некоторые адресованные Джесси-Энн письма с угрозами, Каролина с ужасом отшатнулась, прочитав эту дегенеративную, отвратительную мерзость… Это было похлеще обычной порнографии, прямо-таки сумасшедшие бредни опустившегося сексуального маньяка. Но Джесси-Энн решила, что ей больше не понадобятся услуги Эда: теперь в студии было полно народу, она практически не оставалась одна и ей нечего было бояться. Но самое странное заключалось в том, что уже несколько месяцев она не получала этих отвратительных писем.

– Привет! Я правильно попал? Мне нужен дом моделей! Сердце Каролины слегка екнуло, а губы пересохли при виде стоявшего в дверях до боли знакомого силуэта. Перед ней стоял Келвин Дженсен, густые, слегка вьющиеся и зачесанные с широкого лба назад светло-русые волосы которого волнистой гривой спадали ему на плечи. У него был узкий разрез глаз с зеленоватым оттенком, сильный и развитый торс, упрямый подбородок и бронзовый загар вечно путешествующего и широко известного демонстратора одежды.

– Меня зовут Келвин Дженсен, – представился он с характерным для жителей западной части США протяжным произношением. – Это и есть дом моделей? Я не ошибся?

– Конечно, дом моделей, – онемев от изумления, ответила Каролина. – Не хотите ли присесть, мистер Дженсен?

Келвин улыбнулся, сверкнув белыми, неиспорченными коронками, ровными зубами. Он был воплощением физического совершенства. И хотя на широких плечах был пиджак из мягкой черной кожи фирмы «Армани», конусообразные бедра и сильные ноги были обтянуты брюками из твида фирмы «Версейс», а загорелую грудь прикрывала белая хлопчатобумажная рубашка фирмы «Фер», острый глаз Каролины четко подметил, что скрывалось под этой одеждой. Келвин прямо бросался в глаза своей сексапильностью, и Каролина чувствовала себя бессильной против такого натиска необузданной и дикой энергии.

– Ты англичанка, – сказал он, изящно опускаясь на стул с белой твидовой обивкой. – Мне приходилось бывать в Лондоне по работе. В хорошем городе и люди хорошие. Но мне ни разу не пришлось встретить там кого-либо, кто разговаривал так, как ты. У тебя такое произношение, как в телепередаче «Брайдзхед ревизитед».

В ответ Каролина рассмеялась:

– Ну, извините, если у меня действительно такое произношение.

– Нечего извиняться. Мне оно очень нравится. – Облокотившись о стол Каролины, Келвин смотрел ей прямо в глаза. – Знаешь, у меня замечательное чутье на людей, – прошептал он. – Я инстинктивно чувствую тех, которым стоит доверять, и знаю, что ты одна из них. Как тебя зовут?