Опасный министр - Инна Инфинити Страница 65

Чайный рынок оказывается чем-то типа торгового центра с павильонами. Ярослав прекрасно ориентируется в коридорах, которые больше похожи на лабиринт. Мы долго идем, пока наконец-то не заходим в один из павильонов, где на встречу нам встает со стула пожилой китаец. Они с Ярославом обнимаются, обмениваясь приветствиями на китайском. В павильон заходит молодая китаянка и тоже вступает в разговор.

— У нас сейчас будет дегустация в виде чайной церемонии. Садись, — он кивает мне на табуретку у невысокого столика.

Я послушно опускаюсь на стул, Яр садится рядом, продолжая трындеть на китайском. Это… необычно. Девушка ставит на столик перед нами деревянный поднос с поддоном, а на нем раскладывает глиняный заварник, большую фарфоровую ложку, две небольшие кружки и две рюмки. Затем на газовую горелку ставит прозрачный стеклянный чайник, полный воды.

Китаец что-то говорит Ярославу.

— С какого чая начнем? — переводит он мне.

— А какой есть?

— Любой. Черный, красный, зеленый, белый, с различными добавками…

— Мне все равно, — вздыхаю.

Не знаю, что Ярослав отвечает. Китаянка открывает одну из больших банок с чаем, которые в ряд стоят на полке, черпает оттуда листья деревянной ложкой и насыпает их в фарфоровую. Когда вода в прозрачном чайнике закипает, она заливает ею глиняный заварник до краев и накрывает его крышкой. Выжидает несколько десятков секунд и сливает всю воду в отдельную пиалу.

— У китайцев считается, что перед тем, как заварить чай, заварник нужно прогреть, — поясняет мне на ухо Ярослав.

— Ясно.

Затем в пустой и прогретый заварник девушка насыпает чайные листья из фарфоровой ложки. Снова заполняет кипятком до самых краев, накрывает крышкой и выливает чай в ту же пиалу, в которую до этого слила кипяток. После этого китаянка разливает из этой пиалы чай в глиняные рюмки, закрывает их сверху кружками, переворачивает и выливает в поддон.

— Китайцы считают, что первую заварку пить нельзя, — снова поясняет мне Ярослав.

— Понятно.

Затем китаянка проделывает всю эту процедуру еще раз, но уже не выливает чай из кружек, а дает их нам.

— Это красный чай, — говорит мне Никольский.

Делаю глоток.

— Не понимаю, чем он отличается от черного, — бурчу. — И не понимаю, зачем все эти манипуляции. Почему нельзя просто залить листья кипятком и разлить по кружкам?

— Потому что это чайная церемония.

— И что? Зачем она вообще нужна?

— Ты ничего не понимаешь в чае.

Скашиваю на Никольского взгляд. Он с видом истинного ценителя смакует напиток и с довольным видом что-то говорит китайцу.

Ну да, куда уж мне до Ярослава.

Это все, наверное, длится часа полтора, а то и два. После красного чая китаянка меняет посуду на подносе и начинает проделывать все то же самое с черным чаем, белым, зеленым, молочным улуном, зеленым с жасмином…

— Устала? — участливо интересуется Ярослав.

— Мне кажется, я напилась чая на всю оставшуюся жизнь. Где тут туалет? — спрашиваю без лишней скромности.

— По коридору направо.

Я вылезаю из-за стола и ухожу в указанном направлении. Возвращаться в павильон я не спешу. Такое ощущение, что Никольский решил скупить весь магазин.

Во время этой так называемой церемонии он мне пояснил, что заказ на чай ему сделала сестра. Мол, она очень любит, а сама в Китае не бывает, поэтому он во время каждой поездки закупается для нее.

Когда я прихожу обратно, Яр наконец-то уже отсчитывает юани. Судя по тому, как китаец с ним раскланивается, Никольский ему сделал если не месячную аренду, то, как минимум, недельную.

— Почему ты без настроения? — Яр обнимает меня за плечи, когда мы выходим на улицу.

— Нет, все в порядке.

Я и сама не знаю, почему омрачаю наше свидание плохим настроением.

Наверное, потому что я слишком много думаю, а надо расслабиться.

Ярослав ловит такси, и мы едем обедать. Это снова торговый центр, но уже элитный. На первых этажах расположены люксовые магазины, а на последнем ресторан, в который мы и направляемся. Я не спрашиваю у Никольского название, потому что китайская абракадабра все равно ни о чем мне не скажет.

Меня радует, что столики закрываются ширмами. То есть, нас не увидит никто посторонний. На ближайшие пару часов можно выдохнуть. Ярослав уверенно ведет меня по залу и останавливается у предпоследней ширмы. Мы заходим за нее, где нас уже ждет Самойлова.

— Привет, — говорит ей Яр.

— Привет, — отвечает и бегло меня оглядывает.

— Алена, это Ира. Ира, это Алена, — представляет нас друг другу.

Самойлова кивает мне с улыбкой. Я киваю ей в ответ.

— Я еще ничего не заказывала.

— Ну давай по классике. Алена должна попробовать.

Мы снимаем верхнюю одежду, вешаем ее здесь же на вешалки и садимся напротив Ирины. В большой деревянный стол вмонтирована индукционная плита.

— Нам принесут два котла с кипящим бульоном, мы поставим их на плиту и будем опускать туда палочками мясо и овощи, — поясняет Яр.

— Кажется, я такое уже пробовала. Но не в китайском ресторане, а во вьетнамском.

— Да, это то же самое, — говорит мне Ирина. — Это общая азиатская тема.

— Ясно…

Возникает пауза. Из нас троих расслабленным выглядит только Ярослав.

Откидывается на спинку мягкого стула и закидывает руку мне на плечи.

— Как твой день, Ир? Куда ходила?

— Прошлась по Ванфуцзину, купила сувениры.

— А мы на Ванфуцзин вечером пойдем. Мне там нравится, когда темно.

Понятия не имею, что такое Ванфуцзин, но решаю не спрашивать.

— Вечером там слишком людно. А вы где были?

— Мы ездили за чаем к Донгу.

— Ооо. Он провел вам чайную церемонию?

— Ага. Но Алене не понравилось, — и Яр с улыбкой поворачивается ко мне.

— Почему? — удивленно спрашивает у меня Ирина.

Я теряюсь. Самойлова смотрит на меня