Кровь Моего Монстра - Рина Кент Страница 66

Она медленно моргает.

— А с чего бы еще?

— Разве ты не говорила, что нельзя, чтобы твой настоящий пол был раскрыт?

— О, да. Это.

— Почему это прозвучало как послесловие?

Она поднимает плечи и фыркает.

— Думаю, так и есть. Я не хочу, чтобы другие знали, что я женщина, но в основном я беспокоюсь о твоем положении. Если Пахан узнает, что ты выдавал женщину-телохранителя за мужчину или что ты гомосексуалист, он, вероятно, не оставит это без внимания, верно?

— Позволь мне побеспокоиться об этом.

— Но... я должна быть той, кто защищает тебя, а не наоборот.

— Ты права, но ты не всегда должна защищать мое физическое тело. Виктор и остальные могут позаботиться об этом.

— Тогда что я могу защитить?

— Мой член, который Рай заблокировала так сильно, что он весь синий?

Она фыркает, улыбаясь сквозь слезы, и ее щеки приобретают глубокий оттенок красного. Это самая охуенно красивая вещь, которую я когда-либо видел.

Мои пальцы находят ее лицо, и я не спеша вытираю слезы, которые прилипли к ее щекам, носу, губам и подбородку.

Она дрожит в моих руках, и еще больше слез каскадом стекает по ее щекам. Я притягиваю ее к себе, затем высовываю язык, чтобы слизать слезы, которые стекают по ее щекам и по краю губ.

Ее губы дрожат, и я не могу сопротивляться непрекращающейся потребности опустошить ее. Я снимаю очки и прижимаюсь ртом к ее рту. Мой язык проникает внутрь ее гостеприимного жара, и я целую ее с дикостью животного.

Саша пытается поцеловать меня в ответ неуверенными движениями, но невозможно выдержать мой темп, не тогда, когда у меня есть намерение поглотить ее целиком.

Не тогда, когда каждая частица во мне требует, чтобы я поглотил ее так, что от нее ничего не останется, когда я закончу.

Она хнычет мне в рот, ее сердце бьется в унисон с моим, а тело становится податливым в моих руках.

Я целую ее так, будто никогда не собираюсь останавливаться, а она целует меня так, будто хочет разорвать эту извращенную связь, но не может.

Глава 27

Саша

  — Саша, это ты?

   Я прячусь дальше за стеной у подножия лестницы клуба и крепче сжимаю телефон.

  — Это я, дядя Альберт.

  — О чем ты думала? —  его голос твердеет от беспокойства. — Как ты могла уехать из России, не предупредив меня?

  — Прости, но ты сказал не связываться с тобой, если только это не срочно и абсолютно необходимо, так что...так что…

  — Значит, ты решила уехать, не предупредив меня, после того как пообещала держаться подальше от Морозовых.

    Я ерзаю, с каждым мгновением пот все сильнее струится по моему позвоночнику. Он говорит спокойно, но за его словами чувствуется разочарование, словно он доверил мне что-то, а я его подвела.

  — Я просто хотела узнать, какое отношение имеет Роман Морозов к гибели нашей семьи. Я заслуживаю знать, почему я потеряла всех в одно мгновение.

  — И? Ты получила ответ?

  — Нет. Он умер, как только мы приехали сюда, но я сблизилась с Кириллом. Если я проявлю себя, он даст мне доступ к кабинету, в котором его отец хранил документы, и…

  — Это бесполезно, Саша. Ты ведешь безнадежную борьбу.

  — Но почему? Я не узнаю, пока не попробую.

  — Или тебя убьют за то, что ты перешла на сторону мафии. — Он выпускает длинный вздох. — Это не регламентированная военная жизнь, Саша. Ты пошла вперед и вписала себя в беззаконный мир, который не терпит предательства. Ты можешь думать, что сблизилась с этим Кириллом, но как только он учует что-то неладное, ты будешь похоронена там, где тебя никто не найдет.

    У меня перехватило дыхание, и я прислонилась к стене, чтобы восстановить самообладание. Да, я думала о такой возможности, когда впервые решила приехать сюда, но это было до всего, что случилось с Кириллом.

   Правда в том, что какая-то маленькая и, возможно, глупая часть меня думала, что я точно смогу отделить бизнес от удовольствия. Мы оба используем тела друг друга для удовлетворения плотских потребностей, и это все.

   У меня нет чувств к нему, и не дай Бог, чтобы у него были чувства к кому-то. Иногда мне кажется, что он даже сам себе не нравится.

   Прошла неделя с тех пор, как Рай застала нас в своем кабинете. Каждый вечер мы приходим в клуб, где он встречается с теми, кого считает подходящими для своих манипуляций, а потом возвращаемся в особняк, где он пожирает меня, а потом заставляет задыхаться от его члена. Вчера это произошло в одно и то же время.

   После того как мы заканчиваем, он оставляет меня спать в своей кровати, а сам продолжает работу на диване напротив кровати. Иногда он строит свой дурацкий карточный домик.

   Он никогда не ложится рядом со мной и не спит. Он вообще мало спит.

   Я бы тоже хотела не спать, потому что все мои ночи были наполнены одним и тем же повторяющимся кошмаром, в котором Майк просит о помощи, а потом умирает, а за ним следуют дядя Альберт и бабушка.

  Поэтому, хотя я и боялась реакции дяди Альберта на мою поездку в Нью-Йорк, я должна была позвонить ему и убедиться, что все в порядке.

   — Я могу о себе позаботиться. Не беспокойся обо мне, — говорю я с уверенностью, которой не чувствую. — Как там бабушка и Мишка?

  — Они в порядке, Саша. Мы все в порядке. Это ты попала в тяжелую ситуацию.

  — На самом деле все не так плохо, у меня…

   Я запнулась, прежде чем сказать, что у меня есть друзья.

   Дядя Альберт не очень хорошо на это отреагирует. Наличие друзей не отличается от того, что я подвергаю опасности свою настоящую личность и, следовательно, всех их.

  — Что у тебя есть? — спрашивает он.

  — Здесь я хорошо интегрирована. Никто меня не подозревает.

   Кроме Кирилла и Виктора. Анне, Юлии и Константину я тоже не нравлюсь, но дяде об этом знать не обязательно.

  — В таком месте никогда нельзя не быть слишком осторожным.

 — Я знаю, знаю. Я действительно сближаюсь с Кириллом.

  — Правда?

 — Абсолютно. Наверное, я хороша в с