Немного о потерянном времени - Дора Шабанн Страница 7

— Ничего, попутешествует немного дольше, — хмыкает отец.

Родители машут мне, мол, свободен, и переходят уже к процессу претворения плана в жизнь:

— Звони в его шарашку, а лучше — сразу адвокату.

Удаляюсь в свою комнату.

Мне же, вроде как, помыться и прийти в себя после тяжелого выезда надо.

И подумать.

Глава 9

Маргарита

Ведьмы с высшим образованием и чувством юмора слетелись на внеплановый мрачный шабаш к нам домой чуть ли не телепортом. Выслушали вводную, поахали, выматерились и постановили расположиться на кухне.

И вот уже полчаса гоняли чаи (все) и кое-что еще (те, кому можно).

В попытках определиться с тем, что же я чувствую и убедиться в собственной адекватности, я решила уточнить:

— Правда же: «Нет человека — нет проблемы». Но это же грех, наверное? Так радоваться?

Нинок на Александра за последние пару лет не один зуб наточила, а целый трезубец, кажется, поэтому ее позиция резка и понятна:

— Это нормально после всех его экзерсисов. Не заводись и не вздумай себя стыдить.

— Пусть радуется, что сам успел, а не мы до него добрались! — присоединяется Лей.

— Добрые… мы, — удивленно выдыхаю, стирая со щек непрошенные слезы.

Лейла доливает в мой бокал «Мартини» и сначала удивляется:

— Мы?

Потом подумав и поболтав в чашке крепчайший кофе, сама себе отвечает:

— Да! Но не всегда.

— И не всем, — задумчиво тянет Нина, прихлебывая свое сухое красное.

Лелка согласно угукнула и подняла в знак поддержки кофейную чашечку. С бейлисом.

Опять мы не уследили.

Пока я пытаюсь начать терзаться, Нинок просто встает, спокойно чашку у Лей забирает, а взамен выдает ей стакан. Граненый. С гранатовым соком.

Возражений не следует.

Мне приходит уведомление, что Рус вышел из Университета и скоро будет дома.

Вздыхаю.

Мне трудно.

И мужчинам моим со мной не проще.

А тут еще и девочки примчались.

Вечер будет полон взаимной неловкости потому как воспитание и приличия налагают ограничения на выражение собственных впечатлений от сложившейся ситуации, переживаний о грядущем прощании и в целом — тоски, свойственной высокоразвитым личностям, когда они сталкиваются с тем, что много лет назад описал в своей «Элегии» на сельском кладбище Томас Грей:

'На всех ярится смерть — царя, любимца, славы,

Всех ищет грозная… и некогда найдет…'.

Оставшееся до прибытия ослика время мы молча пьем — у кого что. Изредка переглядываемся, хмыкаем и закатываем глаза. Иногда утираем слезы.

Нам всем есть о чем беззвучно плакать. Здорово, что мы вот так себе это позволили.

Думаю о том, что когда-то именно появление в моей жизни Саши привело к тому, что мы с девочками перестали встречаться и даже переписывались редко.

Что ж, одну ошибку он сумел исправить, пусть и ненамеренно. Из-за его загула я позволила себе подруг снова. Мы нашли силы объединиться. Мы реанимировали и возродили наши дружеские отношения. Нам удалось. За прошедшие шесть лет с момента моего развода мы снова сплотились в одну большую шумную семью. Не без особенностей и обременения, но и это здорово.

Увидев в кухонное окно на главной аллее к дому ярко-желтую сумку Руса, пошла умываться. А выходя из ванной, внезапно, мысленно благодарю ныне покойного супруга. За сына, за годы тишины, спокойствия и стабильности. За то, что был мне отцом и другом. За то, что сам решил неожиданно, кардинально и окончательно как все свои, так и некоторые наши проблемы.

Но как впоследствии оказалось, основное развеселье еще ждало нас впереди, потому что: «Не хвали день до вечера…» — опять я забыла об этой вековой мудрости. А Вселенная не поленилась напомнить. Как обычно — ледяным душем, раскаленной сковородой и разводным ключом по голове.

Даже умерев, Саша остался верен себе.

Та череда сюрпризов, что он нам с Русом оставил, несколько раз заставляла меня сожалеть, что муж покинул этот мир столь легко и стремительно.

Глава 10

Маргарита

От Сашиного адвоката ничего хорошего я не ждала. Да и вообще — почти шесть лет прошло с даты нашего развода, о чем говорить?

Нет, раз выяснилось, что мы с Русом «самые близкие родственники» покойного, то мы честно подготовили и начали отрабатывать обязательную программу: кремация, поминки, Ладога.

Все!

Очень неловко было во всем этом участвовать, потому что, кроме моих близких, все остальные пришедшие люди отнеслись ко мне, как к безутешной вдове.

Вылилось все в полный сюр, откровенно говоря.

— Ещё сорока дней не прошло, а она уже с новым мужиком крутит, — бормотали некоторые дамы от науки.

— Ах, Риточка, детка, Сашенька тебя так любил! — вздыхали припорошенные сединой и Альцгеймером почетные академики и профессора.

— Отличного сына Сашка вырастил, — зудели его коллеги по холдингу.

— Пошли домой, хватит этого лютого трындеца, мама, — шипел тот самый «отличный сын».

— Держись, душа моя! Сейчас всех в ресторан отправим и домой поедем. Ванна, массаж и сутки сна — как тебе программа? — искушал любимый муж.

Мрачный Марк Адриан только зло смотрел на нескончаемую череду желающих проститься, а вернее — засветиться в тусовке.

Фу им, конечно, этим людям, но что поделать?

То, что мы уехали сразу после размещения страждущих за столами, пошло нам в плюс и сберегло приличное количество нервных клеток.

Всем.

Шеф и Реваз Равильевич потом неделю наперебой пересказывали весь цирк, что мы благополучно пропустили.

Под конец Игорь Александрович даже блеснул знакомством с «Властелином колец» в переводе Гоблина:

— Рита, вот честно, через час после начала, можно было все это гульбище описать кратко, как сказал когда-то Гиви Зурабович: «У них тут, кажись, праздник. Юбилей какой или поминки…».

От приличного мужчины интеллигентного вида я такого не ожидала и от смеха удержалась с трудом. Да, неуместно, но так ведь ёмко и в точку…

Хорошо, что уехали. Нам это ни к чему.

С Сашей простились. В выходные на Ладогу еще съездим, отпустим его в колесо Сансары и на этом всё.

Только выдохнуть собиралась и нате вам.

Адвокат Миронова очень меня насторожил.

И не зря.

— Дело у нас получается деликатное, Маргарита Анатольевна, Руслан Александрович, — потирая руки, протирая очки и постоянно перекладывая бумаги на столе, доверительно сообщил нам Моисей Вульфович. — Мне, признаться, несколько неловко говорить с Вами на такую тему…

Наступила на ногу сыну, который собрался вякнуть, что он «Владимирович» давно. Ни к месту, ни ко времени.

И так не могу представить даже это на какую же тему специалисту влезть в любое место без мыла, наплести словесных кружев и навести тень на плетень, может быть неловко говорить?

Очень хотелось уйти. Руслан уловив настрой, унялся со своим негодованием и сжал под столом мою руку. Прав он, конечно, раз уж выбрались, надо хоть узнать — ради чего и по какому вопросу вообще все это затевалось.

— Моисей Вульфович, Вы меня очень удивили и заинтриговали, конечно. Мне казалось, что со времен развода у нас с Александром Михайловичем не осталось ничего общего.

— Ой, таки што ви говорите, милочка! А как же память? А сын? Нет-нет, не убеждайте меня! Александр все эти годы сожалел о вашем расставании, поверьте уж пожилому человеку! Таки старый дядя Миша кое-что повидал в этой жизни.

Мы с Русом очень изумленно переглянулись, а дальний многоюродный дедушка моего сына, между делом отбросив официоз и акцент, продолжал:

— Так вот же, о чем мы. Риточка, деточка, я таки помню, еще Фирочка-покойница радовалась, как Саше повезло с тобой. Как есть повезло. И он знал, и ценил. Да-да.

Видимо, скепсис на наших лицах все же сподвиг младшего троюродного кузена Эсфирь Самуиловны, моей покойной свекрови, достать бумаги из верхней папки и перейти, наконец, к делу.

— В целом, Саша в завещании все свое имущество отписал вам с сыном напополам. Квартиру, два счета, некоторую долю акций «БЦ 'Собрание», новую дачу в Карелии.

— Это несколько неожиданно. Да и мы не рассчитывали на вознаграждение, когда занимались похоронами, — я и правда растерялась.

Дядя Миша тут же закивал, поблескивая золотой оправой очков и жгучими, несмотря на возраст, черными глазами:

— Ни минуты не сомневался. Ты достойной супругой всегда была, пусть даже Саша и повел себя опрометчиво.

Ухватив мысль, я старалась ее развернуть, чтобы собственное участие в этом мероприятии мутном, наоборот, свернуть:

— Если я ничего не путаю, то наследственными делами занимаются