Горовая Ольга - Котировка страсти или любовь в формате рыночных отношений Страница 71

Уже через десять минут они оба выехали, отправившись в разные стороны.

А еще через пятнадцать минут, Соболев уже звонил в двери психотерапевта, адрес которого ему за пару минут нашел Шлепко.

Еще сонный Валентин Петрович, начинающий лысеть мужчина лет за сорок, открыл двери и удивленно посмотрел на Константина. Ничего не говоря, тот прошел вглубь квартиры, коротко бросив: «Я — Соболев».

— Мне казалось, что вы собирались приехать к двенадцати, в офис. — Спокойно заметил психотерапевт, закрыв за ним дверь.

— Планы изменились.

Костя обвел глазами совершенно типичный коридор, типичной же квартиры в хрущевке. Ремонт был новым и качественным, похоже, Валентин Петрович неплохо зарабатывал, для своего уровня, конечно.

— Послушайте, я понимаю, что вы привыкли жить по своим правилам. Но почему нельзя приехать ко мне в офис. Если уж вам понадобилась моя помощь? — Психотерапевт обошел его и направился в сторону кухни.

Соболев пошел следом.

— Или вы настолько боитесь, что кто-то узнает, что и у могущественного Соболева могут быть психологические проблемы, Константин Олегович? — С интересом оглянулся Валентин Петрович.

Константин хмыкнул, несколько развеселившись такому предположению.

— У меня нет проблем по вашей части, Валентин Петрович. — Заметил он, осматривая небольшую кухоньку, в попытке понять, где тут можно сесть.

— Конечно, нет. — Кивнул психотерапевт. — Кофе будете? — Поинтересовался тот, достав банку с растворимым кофе.

Соболев только покачал головой.

— Мне сказали, что вы можете помочь человеку, который мне очень дорог.

Валентин Петрович понимающе усмехнулся. Похоже, он все еще считал, что Соболев просто стесняется признаться в своей проблеме.

— Почему же пришли вы, а не этот человек? — Уточнил он, залив кипятком пару ложек темно-коричневого порошка.

— Она имеет негативный опыт общения с психотерапевтами. — Константин выдвинул ногой из-под стола табурет и сел. — И мне пока, вряд ли удастся уговорить ее прийти к вам.

— Что же вы тогда хотите от меня? — Искренне удивился Валентин Петрович.

— Я хочу знать, как мне себя с ней вести? Как помочь.

— Что с ней случилось? — Спросил его собеседник, повернувшись к Константину и упершись спиной в холодильник.

Соболев несколько мгновений смотрел ему в глаза.

— Если кто-то узнает о том, что я вам сейчас расскажу — вы умрете. И совсем не легкой и радостной смертью. — Будничным тоном, пообещал он.

Побледневший, но не переставший вежливо улыбаться, психотерапевт отставил чашку и облизнул губы.

— Я могу отказаться слушать вас сейчас?

— Нет. Мне сказали, что вы самый лучший в своем деле. И если это так — думаю, вы будете удовлетворены сотрудничеством со мной. Все, что от вас требуется, ради вашей же собственной безопасности — молчать.

Посчитав, что предупредил, Костя, откинулся на стену и начал говорить.

Глава 17

День был просто замечательный. Правда, на улицу она так и не вышла, только на крыльце постояла, и все равно — погода радовала. Очень тихий, морозный и солнечный день. Впору прогуляться босиком, только Карина сейчас не хотела. Снег ровный и гладкий, и чистый-чистый. У подъезда многоэтажного дома такого в жизни не найдешь. Там соседские и дворовые собаки, вечно протекающие шланги старых «жигулей» и капли бензина — быстро напоминают, что чистоты в мире, в принципе, как понятия, не существует. А здесь — на охраняемой и оберегаемой территории — можно любоваться на такое великолепие. Правда, сама она, все-таки, предпочитала многоэтажки.

Постояв на крыльце минут двадцать, совершенно замерзнув, Карина вернулась в столовую, которую, по какой-то не совсем понятной причине, сделала своим местом обитания в этом доме.

Соболев еще не возвращался. Нет, Карина не ждала его, просто, в отсутствие хозяина дома, не рисковала питаться на кухне. Валентина Васильевна, не получив наказание за вчерашнее, похоже, приняла ее нежелание вмешиваться в несуразицу чужого дома, за отсутствие хоть какого-то влияния на Константина. И теперь расслабилась, и вовсе перестала скрывать свое отвращение к Карине.

Ей же, хотелось подойти и сказать: на здоровье! Серьезно, такое отношение экономки очень забавляло. Вот ведь, есть на свете люди, свято верующие в свое совершенство и безгрешность, уверенные, что они всегда и во всем поступает правильно, а оттого — имеют право судить других. Наверное, хорошо жить с такой уверенностью.

Нет, Карина в себе не сомневалась. Отнюдь. Но и никогда не считала себя вправе осуждать других. Отношение к жизни и решения, которые Карина принимала — были только ее выбором, и многие, как она подозревала, могли бы ее осудить и заявить, что лучше уж смерть, чем торговля собой. Но то — их дело. Легко говорить со стороны. Карину давным-давно не задевали подобные суждения. Просто однажды она решила, что выше их. Выше всех этих людей, кичащихся своей правильной жизнью и ни разу не пришедших на помощь ни ей, ни тем, кто подобно самой Карине оказывались в ловушке безвыходных ситуаций. Она была сильнее их, лучше, чище, как бы парадоксально это не звучало для окружающих. А потому — никакая брезгливость и злоба, никакое осуждение не задевали, да и не могли ее задеть.

Сейчас, как и вчера, она воспользовалась кухней охранников, чтобы приготовить себе обед и заварить горячего чая. Посмеиваясь каждый раз, когда взгляд натыкался на непонятную плошку с очередной неопознанной кашей, Карина с удовольствием отламывала вилкой кусочки рыбы, которую сегодня пожарила, и медленно прожевывала, наслаждаясь вкусом. С таким же удовольствием ела салат. Она старалась получить максимум от всего, что было сейчас вокруг. Ей надо было как-то компенсировать себе это утро. Забыть. Вернуть все туда, откуда вытащили эти проклятые события на белый свет. И наполнить день мелкими, но такими необходимыми радостями и «приятностями». Даже тарелка, с ярко-синим двойным ободком и огромными солнечно-желтыми подсолнухами между этой синевой — поднимала настроение. Заметив эту тарелку у парней, Карина просто не смогла пройти мимо, а Евгений, которому и принадлежало это добро, разрешил ей ту взять. Даже предлагал подарить, но от такой щедрости Карина отказалась. Ну, куда ей ставить эту тарелку? А Фрекен Бок — не доверишь, еще и специально разобьет, чтобы «не испачкаться» или не заразиться чем-то от нее.

Рядом с тарелкой, на столе, лежала раскрытая книга. Какой-то веселый и легкий роман, который Карина, наверняка, и не вспомнит через три дня. Но сейчас тот здорово поднимал настроение. Книгу, по ее просьбе, тоже купили парни, которых грозная «дракониха» сегодня утром отправила за провизией. А Карина этим воспользовалась, попросив приобрести кое-что и для себя.