Наталья Бочка - Сердце Анны Страница 8

Когда Бердяев заговорил о рябчике, Афанасий Петрович, беспокойно закрутил головой и друг его понял, что пора бы и угощение представить.

– Дарья, – позвал он, чуть отклонив голову и заглядывая в приоткрытую дверь.

На крик тут же отозвались, откуда-то из глубины, и приятели услышали женский голос:

– Иду, иду.

За голосом и Дарья показалась, крупная, розовощёкая девка в расписном сарафане. Она держала в руках поднос с закусками и хрустальным графинчиком наполненном слегка мутноватой жидкостью. Афанасий Петрович тут же потянулся к графинчику и быстро налил две хрустальные рюмки. Друзья чокнулись и выпили.

– Именно! – воскликнул Чамкин, – вы сами ответили, – определённая!

– Но какая разница?

– Огромная, мой друг, разница!

– Ну, хорошо, пусть вы правы. Отдаюсь и не буду спорить, ведь всё одно переспорите.

– Правильно делаете. Так откройте, что вы думали? Иначе весь вечер не дам покою. Так вы меня ввели в заинтересованность. Спать теперь не смогу пока не узнаю, в чём мысли ваши заключаются.

Сергей Фомич снисходительно улыбнулся и спросил:

– А что вы знаете про помещика Синицына?

– Ааа. Вон вы куда закинули? Так много чего. Богат, сказывают, не жадный. Крестьян своих не обижает податями не давит, все почитай за руку с ним здороваются. Уважают. А живёт сам наследством от Прокопа Ильича оставшееся. Да и между дочками его то наследство поделено. Каждая получает после свадьбы хороший кусок. Младшая то ещё, когда, дай бог памяти, замуж выскочила. Да уж лет пят как будет. А старшая, при отце, значится, старой, вроде как, девой. Все по крестьянам разъезжает. Кому на лекарство, кому на жизнь помогает. Больно она, на монашенку, какую похожа. А вы никак Сергей Фомич, пригляделись то к девице? Ась. Точно пригляделись, – Чамкин хитро погрозил пальцем.

Бердяев молчал.

– Говорю, точно, чтоб мне лопнуть, – Чамкин налил рюмку, – так вы, что же, на Анну Михайловну, глаз положили?

– С этой стороны я вопрос не обдумывал, пока.

– Так, а чего, я вам дело, хоть завтра состряпаю, – Афанасий Петрович цокнул рюмку о рюмку друга и выпил.

Бердяев тоже выпил, поддел вилкой кусок буженины и послал его в рот, пожевал и спросил:

– Так скоро?

– А куда тянуть? Нам с вами, сами знаете, дорога давно заказана, – Чамкин скрестил руки на груди, – а ведь пожить то ещё хочется, и не абы как. Верно? Так зачем в удовольствиях, может статься последних, себе отказывать? Говорите сейчас, думали об этом?

– Думал, – признался Бердяев.

– Ну вот, считайте завтра всё дело, будет слажено. А то как, вы меня знаете, я голословно никогда ничего не скажу.

Так сидели друзья до самого позднего вечера. А когда Афанасий Петрович укатил в своё имениё, крепко задумался Бердяев.

А может и правда жениться?

Глава 3

Ранним декабрьским утром Анна Синицына, стояла у окна и любовалась садом, что за ночь плотно окутал снег. Дивная белизна его почти ослепляла, в лучах утреннего солнца искрилась множеством радужных отблесков. С конца ноября, каждое утро, прежде чем спуститься к завтраку Анна подходила к окну и смотрела на снег, но именно сегодня белизна его стала символом нового, неизведанного начала.

Разрозненные мысли Анны вновь и вновь возвращались в гостиную, где вчера вечером прозвучали слова, которых давно уже не ждала.

Замужество. Жених. Приданное.

Анна находилась в той поре своей жизни, когда в обществе за глаза начинают называть перезрелой ягодой или ещё как-то, намекая на возраст и навсегда утерянную возможность замужества. От того ли, что внешность девушки была не слишком привлекательной, а может ещё по какой причине, только все ровесницы в окружении Анны рано или поздно выходили замуж, а она так и сидела в имении с отцом.

Даже младшая сестра Сонечка, в семнадцать выскочила за местного повесу и укатила с ним Петербург.

В двадцать восемь, все иллюзии Анны касаемо вопроса замужества, давно рассеялись, она не ждала никаких перемен в спокойной, устоявшейся жизни. Просто оставила надежду, что когда-то и у неё будет семья. В какой-то момент, она успокоилась и смирилась. Решила, что предназначение, с каким она пришла в этот мир, совсем не то, что у остальных. Когда Анна сделала такое заключение, жить стало легче и спокойнее. Пустые разговоры о замужестве уже не трогали. Пришла уверенность в том, что предназначение её в миссии более важной.

Она помогала отцу с бухгалтерией и делами поместья. Занималась благотворительностью. Считала, что не всякий человек обязан служить тому, что предначертано и логично, а некоторые должны принимать решения не только для себя, но и для тех, кто некое решение не в состоянии принять. Ведь если создатель в отведённое природой время не дал ей мужа и детей, значит, она нужна для чего-то более важного. И Анна прониклась этими мыслями настолько глубоко, даже стала верить в это больше чем в какое-либо другое своё будущее.

Но иногда, в сознании, всё же просыпалось безудержное желание – жить как все, и быть как все. Хотелось семью, мужа, детей, любви и счастья. Тихого, простого. И тогда она ясно понимала, что любой достойный человек, кто попросит её руки получит утвердительный ответ. Она полюбит его. Отдаст всю себя. Положит свою жизнь рядом с его жизнью. Станет его частичкой. Анна тихо ждала, но годы проходили, а такой человек всё не появлялся, и оставалось, не слишком часто к мыслям таким возвращаться.

И вот, именно теперь, когда двери души почти закрылись для надежд и мечтаний, когда пламя в сердце совсем угасло, а мысли привычно двигались в другом направлении, Анна услыхала то, чего никогда уже не надеялась услышать.

Сергей Фомич Бердяев, помещик, что живёт в нескольких верстах к югу от имения Синицыных, попросил у Михаила Прокофьевича, отца Анны – её руки. Тот долго не думал, посчитал соискателя вполне достойным и с легким сердцем, дал согласие на брак.

Глава 4

Когда сын состоятельного помещика – Михаил Синицын, повстречал Авдотью Смычкову – влюбился в неё до беспамятства.

Она – дочь учителя, Савелия Смычкова, что преподавал Михаилу точные науки. Авдотья жила с отцом тут же, в имении, так как сызмальства лишена была матери. Много лет назад, ушла жена Смычкова в загульную, с той поры ни кто, никогда не слыхал о ней. Вот Смычков и поселялся с дочерью там, где на работу нанимался. Хозяева чаще не возражали, девочку жалели.

Прокофий Ильич Синицын, сыну Михаилу лучших учителей нанимал. Так Смычкова, по рекомендации соседа, прямо из Петербурга, можно сказать, с выгодного места переманил. Посулил ему в два раза больше жалованья. Тот и не смог отказаться.

А как за службу принялся, поначалу дочку ни кто в имении не видал. Жили они в отдельном флигельке, где слуги проживали. Там Авдотья большей частью находилась, так что хозяевам на глаза и не показывалась.

Но как-то раз летним утром, забрела девушка в хозяйский парк, да на лавку присела книгу почитать, а там недалеко Михаил проходил, в юношеской задумчивости. Ему тогда только семнадцать минуло. Увидал девицу, что на скамеечке книгу читает, спрятался за дерево и наблюдал за ней тайно. С той поры часто туда приходил, глядел. По робости своей подойти, заговорить не решался. Повыспрашивал у слуг осторожно, узнал кто такая. Но однажды будто невзначай, пошел по той аллее, что к лавочке вела, так и познакомиться пришлось. А потом были и ещё встречи. Трогательные, наивные. Разговоры трепетные, возвышенные. И до того Михаил полюбил девушку, что просто не мыслил жизни без общения с ней.

А немного погодя бросился к отцу в ноги и со слезами на глазах молил благословить на брак с этой девушкой. Прокофий Ильич и сам замечал, что не всё спокойно в сердце сына, а девица эта показалась вполне благовоспитанной. Да и учитель, тоже не простых кровей оказался, внук разорившегося дворянина, а значит невестка хоть и без приданного, но всё же с титулом.

За невестиными деньгами Прокофий Ильич не тревожился, сам богат безмерно, а хорошую невестку, как он знал, днём с огнём ищи, не сыщешь. Тем более, что жизнь помещицкую – прочил он для сына. То есть, о невестке, да о финансах её, сильно перед обществом отчитываться не собирался. Поэтому недолго раздумывал, дал на брак сына с Авдотьей, своё родительское благословение.

Радовался Прокофий Ильич хорошей невестке, что полюбил как дочь и счастьем сына тешился. А как родила Авдотья дочку Аннушку, то и совсем растаял дед, от своей дедовской любви. Всё для невестки, что пожелает готов отдать. Да на внучку нарадоваться не мог, так уж любил, что и сказать трудно.

Но со временем стало понятно, невестка больно здоровьем слаба. Было ещё две беременности, но неудачные, всё Авдотья сбрасывала. И уже почти отчаялись отец и сын наследника получить, но через шесть лет снова невестка понесла. Тяжело ходила, но всё же родила девочку – Софью. После этих родов, здоровье Авдотьи совсем пошатнулось. Всё чахоткой мучилась, да вскорости после рождения Сонечки и померла.