Наталья Захарова - Вопросы мастеру Страница 8

Генрих не смирился с ее уходом. Даже могилу не посещал часто, потому что для него матери там не было, там было только ее имя, высеченное в камне. А сама она была здесь, рядом: в ее вещах еще был ее запах.

По отцу он не скучал. Но, как насмешка судьбы, он видел его каждый раз, как смотрелся в зеркало… Не желая быть похожим на него, Генрих сменил белозубую улыбку на кривую усмешку, взял за привычку чуть прищуривать глаза… и вот уже воспоминания об отце приходили не так часто, а со временем практически исчезли вовсе.

Взрослая жизнь его представляла терпкий коктейль приключений и здравого смысла, дружбы и чувства долга, бесконечных любовниц и увлечений с легкой изюминкой бесшабашности… Но прошлая ночь заставила вспомнить все.

9

Энж открыла глаза и услышала похвалу отца:

– Ну надо же! А ты молодец!

– Я уже здесь? Но я не делала никаких попыток вернуться, мгновение назад я была там и возвращаться не собиралась!

– Ты все время была здесь, Энж. Представь, что ты погружаешься в судьбу, как в сон. Ты засыпаешь, а причина пробуждения тебе не ясна. У каждого есть тоненькая ниточка сознания, именно она-то и возвращает его в реальность тогда, когда нужно… Что ты видела?

– Маленького мальчика… и уже взрослого мужчину.

– Теперь посмотри на судьбу. Что нужно туда добавить?

Она молчала минуту, а потом посмотрела на отца так невинно, что это заставило его рассмеяться от души:

– Ну, конечно же, что я спрашиваю? Конечно же, ты хочешь добавить любовь!

– Я хочу согреть его, хочу, чтобы он ожил. Он в растерянности сейчас!

– Опять ты хочешь дать ему «счастье»! Энж, это тебе не под силу. И его растерянность легко объяснима: ты недавно разбила его судьбу, и, что он испытал при этом, один Всевышний знает. Но это должно быть болезненно, где-то на грани реальности, потому что многие люди сходят с ума от этого. Пережив это, он, конечно же, чувствует пустоту. Ибо всегда после такого сильного чувства приходит пустота. Будь это боль или радость, любовь или ненависть, всегда взамен ему придет пустота, запомни это.

– Разве не любовью можно ее заполнить? Посмотри на его полотно, как мало розового цвета было в его жизни! Один, – она стала их пересчитывать, – второй, меньше намного…

– Зато много красного! – Проворчал Мастер. – Слишком много страсти…

– А ведь он молод! Когда еще добавлять любовь, если не сейчас!

– Много ты знаешь! Вот дай девчонке распоряжаться чьей-то судьбой, как она тут же окрасит все в розовые тона!

Энж, поджав губы, молчала.

– Добавляй, но только помни! Он взрослый мужчина, и поэтому в его возрасте любовь может означать, скорее всего, любовь к женщине. – Мастер указал на полотно, акцентируя внимание на каждом розовом кусочке. – У нас нет времени проверять, но вот этот, самый ранний и большой: Это наверняка любовь к матери.

– И он несчастен, потому что она умерла! – выпалила Энж в свою защиту.

– Он счастливец, хотя бы из-за того, что знал ее! – воскликнул Мастер и продолжил. – Вот эти, поменьше, скорее имеют оттенок дружбы… Хорошо, добавляй любовь, -одобрил он.

Энж радостно подпрыгнула и осторожно опустила руку в стеклянную емкость с разноцветными кусочками, пытаясь найти среди всевозможных чувств то самое, единственное, которое всей душой хотела подарить судьбе… И она его нашла! С торжествующим видом Энж извлекла из емкости с чувствами великолепный, огромный розовый осколок.

Глаза ее снова загорелись розовым свечением, в цвет кулона на шее.

– Теперь поднеси к полотну. – Был приказ Мастера. – К верхней части, туда, где конец его жизни…

Что она и сделала, и вскрикнула от неожиданности, когда кусочек сам, словно магнит, выскочил из ее рук и пристал к полотну, где изменил форму, сливаясь с соседними чувствами.

– Ты довольна?

– Да, – она улыбнулась и задала мучивший ее вопрос, – Это ведь осколок от его прошлой судьбы, значит, эта любовь уже была в его жизни до того, как я разбила полотно?

– Была, – Но это не значит, что он переживал ее. Вернее, в судьбе была, но в жизни не обязательно.

– Он ее узнает?

– Ты разбила целое полотно. Оно не побелело еще, но его сбор был окончен. Сможет ли он узнать ту любовь, которая была у него в судьбе, пусть даже, может, еще не прожита? На подсознательном уровне – да. Разбив полотно, ты наделила этого человека сильной интуицией. Не только любовь он может узнать, но и все остальное тоже, ведь когда полотно было достроено, у него уже было будущее, он его чувствовал, а потому сможет узнать. Он будет легко угадывать, где его поджидают опасности, где прячется ложь, а где – предательство. Он будет, словно кем-то ведомый, обходить плохое стороной, заранее предугадывая его. Ты наделила его чутьем в явной форме… Хорошо ли это? Как-нибудь я расскажу, но сейчас нужно продолжать…

– Что теперь?

– Ты же Мастер, – он развел руками. – Но экономь светлые тона, Энж. Просто подумай о том, что тебе придется выставить все осколки, которые перед тобой, а среди них есть и темные.

– Да, я помню, – успокоила она его.

– Тогда приступай, он ждет.

Она колебалась.

– Энж, ты должна! Приказываю тебе! – прикрикнул он на нее.

Так быстро, как сама от себя не ожидала, она схватила два темных кусочка из вазы и вставила в полотно… Принимая их, полотно вздрогнуло.

– Не бойся, оно всегда дрожит, когда в него вносишь темное.

– Я хочу посмотреть, к чему привела моя работа.

– Разрешаю тебе посмотреть тогда, когда ты закончишь ряд. Но ты это сделаешь уже без меня. Мне сейчас предстоит много работы. Я ухожу, но буду приглядывать за тобой, не наделай ошибок, Энж.

– Я боюсь оставаться одна, не уходи!

– Это нормально. Успокойся и приступай.

Мастер потрепал дочь по щеке и развернулся, намереваясь уйти.

– Отец, стой!

Он не обернулся.

– Я хочу твою музыку! Я хочу, чтобы играла твоя музыка! Пожалуйста!

По-прежнему не оборачиваясь, Мастер чуть замедлил шаг, поднял правую руку и громко щелкнул пальцами…

Музыка заиграла.

10

Решив прогуляться по городу, дабы убить время и немного развеяться, Генрих направился на довольно безлюдную улицу, единственной достопримечательностью которой была оружейная лавка. Здесь он мог часами разглядывать шпаги, ножи, мечи, стилеты… Впрочем, к радости хозяина, который всегда был рад постоянным клиентам и знал, что сегодня точно будет доставлять оплаченный товар по уже давно знакомому адресу.

О, какие там были стилеты! Острые, как ничто другое, красивые. А шпаги! Они просто были созданы для него – в каждой он узнавал свою вещь. Как свистели они, разрезая воздух!

Словно мальчишка, представляя перед собой невидимого противника, Генрих сделал пару выпадов, остался доволен качеством оружия и уже представлял кое-что из увиденного в своей коллекции, как внимание его привлек смех, доносящийся с улицы. Смеялись молодые парни, шедшие довольно большой компанией мимо оружейной лавки.

Вдруг, Генрих увидел, но лишь на мгновение, как от их компании отделилась женская фигура в голубом плаще.

Он отложил в сторону оружие, вышел на улицу. До его ушей донеслись шутки по поводу красоты женщины и куча непристойных предложений, сопровождавшихся громким смехом.

– Да вы посмотрите на ее руки, может быть, у нее есть муж?

– Давайте снимем с нее перчатку и посмотрим, как следует! – Снова раздался громкий хохот.

Кто-то хотел схватить женщину за руку, но Генрих опередил его. Буквально выдернув незнакомку из пьяной компании, он закрыл ее от присутствующих своей спиной.

– Э! Ты кто такой! – послышались возмущенные возгласы. – А ну, отойди! Жить надоело? Ступай своей дорогой!

– Кто первый? – Среди пьяных голосов раздался спокойный голос Генриха.

Девушка вскрикнула от испуга.

– Не надо, пожалуйста, – Послышался ее голос за спиной нашего героя. – Не нужно!

Нежный и испуганный голос. Этот голос необычайным образом добавил ему сил и веры в то, что он делает все правильно.

Противники бросились на него все разом. Удары наносились со всех сторон, но он ждал. Ждал, пока наступит болевой предел, пробуждающий здоровую ярость, необходимую для боя. И почувствовал ее спустя всего лишь несколько секунд, после чего рука будто сама выхватила нож из-за пояса…

Ножом он действовал умело, каждодневные тренировки с холодным оружием сдружили его с ним и теперь холодный металл резал там, где это было нужно, отражал удары всех, кто посмел покуситься на жизнь хозяина, не подводил ни разу… Первый, второй, третий… В уме Генрих уже привычно вел счет отраженным и нанесенным ударам, и как всегда при виде крови соперника думал, что не сможет остановиться…

Из оружейной лавки выбежал хозяин с двумя заряженными мушкетами и выстрелил в воздух, чем отвлек внимание дерущихся, и в наступившей секундной паузе, смог передать оружие Генриху. Завидев пистолеты, молодые люди стали отступать, драка была прекращена, и вскоре на пустынной улице наступила тишина.