Тия Дивайн - Уроки любви Страница 8

«Зато это знаю я!»

Сердце прекратило безумно колотиться. Лесли гордо выпрямила спину и сделала шаг вперед.

– Ставлю тысячу долларов, – твердо произнесла она, и толпа облегченно разразилась аплодисментами.

Хантеру было весьма не по себе. Ни одна из женщин не пожелала поставить на него. Это было унизительно и досадно. И все присутствующие – свидетели его позора. Да это самый неприятный момент из всех, что он помнит!

Какая удача, что не видно лиц! Иначе бы он нашел что сказать этим трусливым овцам. Любое отклонение для них – порок. Пора заканчивать этот нелепый фарс! Еще минута, и Хантер спрыгнете помоста и покинет поле несостоявшейся битвы. Надо убираться, волк овцам не товарищ!

Тишина была гнетущей. Неужели они так боятся его, что готовы провалить удачный вечер? Ведь это всего лишь забавная шутка, зачем воспринимать нес так всерьез?

Хантер был не просто расстроен. Он не понимал, почему все обернулось так нелепо. Они принимали его за другого, считали чужаком, хотя не так уж сильно отличались от него – те же акулы бизнеса, только закоренелые снобы и ханжи, привыкшие говорить не то, что думают, и делать не то, что хотят!

И эти круглые глаза ведущей – единственной, кого видел Хантер, – почему она так беспомощно таращится на него?

Кулаки Хантера сами собой сжались, на лице проступило угрюмое, раздраженное выражение. Пора сваливать! Шутка давно перестала быть забавной.

И тут из зала, разрезав безмолвие, послышался женский голос:

– Ставлю тысячу долларов! – Как гром с ясного неба, и всплеск аплодисментов, одобрительный гул мужских и женских голосов.

Хантер не понимал, почему зал разразился хлопками, но по какой бы причине это ни случилось, не так уж и важно. Кто бы ни была эта женщина, она сильно рисковала, встав на его сторону, а значит, отличалась от остальных. Ее ставка словно открыла шлюзы, и веселье возобновилось с новой силой, смех у сцены зазвучал увереннее, и вот уже появились другие желающие поторговаться.

«Да это же просто стадо! Пока не появится пастух и не поведет их за собой, они даже за границы собственного загона не выйдут! Всегда удобно иметь широкую спину, за которой можно укрыться, – не важно, идет ли речь о бизнесе или о личной жизни. Пусть решение примет кто-то другой, а мы просто вкусим плоды – вот так они рассуждают. К черту их всех! Кто бы ни выиграл торги, я найду эту женщину – ту, что поставила тысячу. Я должен посмотреть в ее глаза, потому что у нее сердце воина».

Хантер вслушался в жаркую борьбу у сцены. Спорили двое, и ставки росли с каждой секундой.

– Четыре тысячи!

– Четыре и двести пятьдесят!

– Четыре с половиной!

– Пять! – Хантер узнал голос незнакомки, открывшей торги.

– Пять двести пятьдесят!

– Шесть!

Что ж, она играет по-крупному. Хантеру нравилась эта женщина все больше и больше.

– Я услышу ставку в шесть и двести пятьдесят? – голос ведущей. – Так вы перебьете ставку, леди в белом платье?

Леди В Белом Платье отказалась. Отказалась от него! Лесли видела, как она колеблется, затем с досадой качает головой.

Хантер всматривался сквозь слепящий свет, силясь разглядеть победительницу. Все, что он видел, – изящный силуэт, решительно подавшийся вперед. Его спасительница.

Он был очарован ее уверенным голосом, но еще больше удивлен таким сильным желанием выиграть. Желает ли она просто победы или борется именно за него? Может, она действительно хочет выиграть его?

Выиграть его… Хантеру понравилось, как это звучит.

– Так я услышу еще одну ставку, леди? – спросила ведущая, или мисс Сплетница. – Кто-нибудь еще желает побороться за человека, получившего титул самого стильного мужчины года? Неужели никто не найдет в себе смелости перебить ставку женщины в черном? Услышу ли я?.. Тишина.

– В таком случае мистер Девлин продан за шесть тысяч долларов. Хантер, можешь познакомиться с победительницей.

И, мысленно поблагодарив небо за благосклонность, Хантер, как кошка, спрыгнул со сцены и под музыку направился к незнакомке, освещенной прожекторами. Она стояла неподвижно, словно греческая статуя, ожидая, когда он подойдет.

Это была та самая женщина в сверкавшем платье с золотыми цепочками, элегантная блондинка, которую он заметил немного раньше.

Похоже, все не так уж плохо складывается, подумал Хантер. Подойдя вплотную, он взглянул ей в лицо, озаренное торжествующей улыбкой. В глазах ее скакали веселые бесенята.

– Здравствуй, Хантер! – засмеялась она, протягивая руку.

Он пожал ее с облегчением:

– Боже мой, Лесли! Ну конечно, это ты! Я чертовски рад…

Лесли очень надеялась, что это действительно так. По крайней мере, приятно. Даже если это простое проявление любезности с его стороны. Наверняка она еще долго не забудет торжество победителя, испытанное ею сегодня, и эти слова, подчеркнувшие, что она спасла его от крайне неприятного разочарования. Кроме того, с Лесли он сможет провести вечер, поболтав о том о сем. Возможно, с кем-то другим ему было бы скучно. А она не позволит ему скучать.

– Так; давай выбираться отсюда, – сказал Хантер.

– Ну уж нет! – воспротивилась Лесли. – Ты же не испортишь мне момент триумфа? Это было бы неблагодарно с твоей стороны, Хантер.

– Неужели так приятно выиграть меня?

– Попридержи свое спасибо, приятель. Я удивлена, что ты не привел с собой подружку, которая спасла бы тебя от позора. Какую-нибудь из твоих породистых лошадок.

– Но ты неплохо справилась за нее. – Хантер взял ее под руку.

– Брось, я просто развлекалась. Было забавно. Похоже, мы не всегда имеем шанс выбирать наших спасителей? – Лесли оборвала себя, сообразив, что слишком много болтает. Нельзя так сразу давить на него, для этого еще не настало время. Хантер явно еще не отошел от пережитого. – Выпей шампанского. – Она взяла бокал с подноса подошедшего официанта.

– Я думаю, у нашей мисс Сплетницы завтра же выйдет новая байка про мой сегодняшний провал, – мрачно буркнул Хантер.

– Что ж, – довольно улыбнулась Лесли. – Мне приятно, что я буду там фигурировать в качестве таинственной незнакомки, спасшей твою репутацию.

– Ты? Таинственная незнакомка?

Это больно кольнуло Лесли. А чего, собственно, она ожидала? Он привык, что Лесли Гордон говорит то, что думает, и потому действовал точно так же, не думая, что пренебрежительные слова заденут ее.

Поэтому она бросила на него насмешливый взгляд:

– Ты так не считаешь?

Хантер отступил на шаг, изучая. Странное дело! Вроде бы перед ним Лесли, которую он так хорошо знал, но эти изящные черты, глубокий голос, женственное тело – ах да, и светлые волосы! – не могли принадлежать той Лесли, с которой он был знаком долгие годы.