Джун Зингер - Съемочная площадка Страница 8

Лишь одна Кассандра знала, что Уолтер Хэммонд был не совсем то, что она хотела. Он не был таким баловнем судьбы, как Говард, однако был умен, обладал прекрасными манерами и, в отличие от Говарда, им было легко управлять. Будучи профессором истории искусств, он являлся незаменимым помощником в организации музея Блэкстоун.

Да, после почти восьмилетних попыток поймать и приручить зверя она пришла к выводу, что больше нет смысла продолжать усилия, чтобы завлечь в брачные сети Говарда. Во-первых, из-за его характера, во-вторых, девушке ее положения унизительно продолжать подобную охоту, и, в-третьих, возникал вопрос о наследнике. Она уже приближалась к тридцати — так что пора было обзаводиться ребенком.

Кассандра не отрицала, что сначала была сильно увлечена Говардом. Он был высок, красив, богат и удачлив, но в конце концов она решила, что он был не столько обаятелен, сколько неприветлив, что он не умел одеваться и обладал дурными манерами, его проделки становились все более неприятными. Более того, нельзя было отрицать, что он ужасный зануда, на редкость сварливый тип, и, кроме того, она больше не могла игнорировать все эти слухи о его женщинах, о том, что он содержит их и в квартирах в Санта-Монике и Голливуде, и в особняках в Беверли-Хиллз, и в снятых для этого случая домиках в квартале позади бульвара Сансет. Вначале охота за ним увлекала ее, это было что-то вроде борьбы, и Кассандра получала удовлетворение от того, что она, единственная женщина из всех, осталась непокоренной, что она — единственная из знакомых Говарда, оставшаяся чистой и непорочной. Эта игра в кошки-мышки была достаточно забавной. Если он был мышкой, то она — кошка — не могла загнать его в брачный союз, а если мышкой была она, то ему — коту — не удавалось затащить ее к себе в постель. Но даже эта борьба-игра приелась за восемь лет. Так что Кассандра испытала огромное облегчение, когда, пригласив к себе в гости Говарда, сообщила ему, что прекращает с ним всяческие отношения и выходит замуж за Уолтера Хэммонда.

Она попросила, чтобы Говард прибыл в Блэкстоун Мэнор в два часа ночи.

— Говард, приезжай один и в машине без номеров, — не без ехидства предложила она. — Один из твоих потрепанных «шевроле» вполне подойдет.

Говард возмутился до глубины души, а она смеялась про себя. Говард считал, что ей ничего не известно о его манере встречаться с людьми на отдаленных стоянках глубокой ночью или о том, что он любил ездить на свидания в своем побитом «шевроле» без номеров.

Кассандра открыла дверь сама, в вечернем платье из голубого шифона она выглядела совсем как королева. Она не могла потребовать, чтобы прислуга не ложилась спать до двух часов ночи лишь для того, чтобы привести в замешательство Говарда, который обожал всяческие тайны и интриги.

— Проходи в гостиную, — пригласила она, чувствуя себя настоящей паучихой. — Мне необходимо кое-что сказать тебе, и думаю, тебе это будет интересно. — Несколько смущенный, он уселся в кресло, нервно потирая ногу, обутую в белую спортивную туфлю, и ожидая, когда она заговорит. Наконец, намеренно выждав значительную паузу, она произнесла: — Нашей дружбе пришел конец. Я собираюсь замуж за Уолтера Хэммонда, профессора истории искусств, — и стала ждать его реакции.

— Кто, черт подери, этот Уолтер Хэммонд, — почесав голову, произнес он, — и когда это ты с ним познакомилась? Не может быть, чтобы ты с ним встречалась, а я об этом не знал. Кассандра, объясни мне, Бога ради, как это тебе удалось?

Она рассмеялась. Должна же она получить хоть каплю удовлетворения от этой долгой и безнадежной борьбы.

— Да, Говард, тебе бы надо выгнать своих детективов. Ты уже много лет ведешь за мной наблюдение, а я их одурачиваю на каждом шагу.

Он был поражен. Это было действительно так. Он вел наблюдение за Кассандрой и был абсолютно уверен, что она и не подозревает об этом, а ему сообщают о каждом мужчине, с которым она встречается. Теперь мысль о том, что она могла за его спиной встречаться со множеством мужчин, портила все дело, и он был просто в ярости. В то же самое время довольно смутное желание удостовериться в ее девственности (возможно, она просто морочит ему голову) и желание, которое зрело в нем все эти годы, резко возросли. Он подошел к обитому голубым атласом дивану, на котором сидела Кассандра, худая самодовольная кошка.

— Я выгоню всех этих детективов к чертовой матери! — рявкнул он, усаживаясь рядом с ней и обнимая ее за обнаженные плечи. — А ты, Кассандра! Как же ты могла так меня обмануть?

— Я обманула тебя, Говард? Ну и ну! — промурлыкала она.

— Ты позволила мне думать, будто не догадываешься о том, что за тобой наблюдают. Это верх лицемерия. — Его ладонь скользнула по ее обнаженной руке. — Ты позволила мне думать, что хранишь мне верность. — Его ладонь поднялась к ее тонкой шее.

— Может быть, я и хранила верность, Говард, а может быть, и нет… Но ты этого так и не узнаешь, — заявила она с не характерным для нее кокетством. Потом сняла его руку со своей шеи и отбросила ее. — Но вот ты, Говард, действительно имел немало женщин.

— Не говори глупостей, Кассандра. — Он положил руку на прежнее место и стал поглаживать пальцами нежную белую кожу.

— Да нет, Говард, — возразила она с убежденностью, которая несколько насторожила его, и он резко убрал руку.

— Почему ты так в этом уверена? — спросил он.

— Потому что я тоже велела вести за тобой наблюдение.

— Что ты велела? — выдохнул Говард.

— Вот именно. — Кассандра улыбнулась, зная, как это признание заденет его, учитывая его старательные попытки сохранить свою личную жизнь в тайне.

Разозленный и одновременно возбужденный, он рванул лиф ее платья, обнажив маленькие, идеальной формы груди, и прильнул к ним губами, покусывая их. Рука его в этот момент скользнула ей под юбку и стала поглаживать ее бедра. Кассандра не ожидала такого напора, однако же полностью контролировала себя. «Почему бы нет»? — подумала она. Ей уже больше двадцати пяти, и она собирается замуж за Уолтера Хэммонда. Почему бы ей не приобрести кое-какой опыт? Разве не нужно, прежде чем броситься в воду, хотя бы попробовать ее на ощупь? Кроме того, она много лет ждала Говарда Хьюза и теперь имела право узнать, что значит иметь любовника с такой репутацией, как у него, тем более, что морально она никак себя не компрометировала и не давала повода Говарду думать, что он якобы соблазнил ее.

Кассандра упала на диван, как будто лишь под нажимом его тела. Она не произнесла ни звука, но на ее лице появилось выражение полного ужаса, затем покорности, но покорности судьбе. Потом она застонала, однако так, что Говарду, который в этот момент стягивал с нее платье, было трудно определить, стонала ли она от страсти или от страха. Но он уже не мог остановиться, чтобы выяснить это и, пробиваясь в ее мягкое лоно, был вознагражден тем, что наконец выяснил, что символ ее девственности оказывал некоторое сопротивление. Он проник в нее и изо всех сил старался не кончить раньше времени, все еще не понимая, как она отнеслась к его бурному порыву. Затем он почувствовал, как ее длинные ногти впиваются в его спину, и застонал от боли и удовольствия, не задумываясь над тем, является ли это действие сопротивлением или же выражением страсти. Его рот нащупал ее губы, и он ощутил, как ее зубы впиваются в его губу, затем она вздрогнула и выдохнула, и тогда он позволил себе кончить, абсолютно убежденный, что все-таки она хотела этого.