Эдриан Маршалл - Рыжее солнце любви Страница 8

— Думаешь, он как-то причастен к смерти Кшесински? — поинтересовался Джад.

— Нет. Во-первых, у него не было причины убивать Кшесински. Даже Матильда Кшесински подтвердила, что ее муж прекрасно относился к Донелли и всегда радовался его успехам. Во-вторых, хоть алиби у Донелли довольно странное, оно все-таки есть. Билета на поезд у него не оказалось, но проводника мне все-таки разыскали. Он действительно запихнул в купе пьяного писателя, но клянется, что денег не брал. Впрочем, кто бы на его месте сознался. В-третьих, когда я сообщила этому пьянице о смерти Кшесински, он и вправду выглядел, как будто его по башке огрели.

— Согласен, Фокс, — кивнул Джад. Алисию О'Райли можно было упрекнуть в чем угодно, но только не в отсутствии объективности. Даже если бы в убийстве обвиняли ее злейшего врага, и тут она была бы предельно честна и руководствовалась бы исключительно фактами. — А у Кшесински были друзья, кроме этого Донелли?

— О, их было много, — улыбнулась Лиси. — Послушать его жену, так все вокруг души не чаяли в Кшесински. Она посоветовала мне сходить в «Алый вельвет» — кафе, где обычно собираются наши ноувервиллские писатели. Я о нем много слышала, но ни разу там не была. Кстати, и Матильда, и этот Донелли не сговариваясь назвали имя Мэта Карригана. Судя по их словам, у них со Стэнли был то Вьетнам, то День благодарения. Так вот, этот Карриган довольно вредный малый и не враждует разве что со своей тенью. Еще Матильда упомянула о некоей Стелле Линдсей. Эта дама пишет пьесы, которые ставят в «Тысяче Теней». Они с Кшесински очень тесно общались. Знаешь, Джад, — заговорщическим тоном произнесла Лиси, — когда она сказала слово «тесно», в ее лице было что-то такое…

— Думаешь, они были любовниками? — подхватил ее мысль Джад.

— Возможно, так считает Матильда Кшесински.

— Убийство на почве ревности?

— Теоретически возможно. — Лиси поправила рыжие косицы и прищурившись посмотрела на детектива. — Допустим, Матильда подозревала об этой связи. Она выбросила таблетки мужа, довела его до сердечного приступа и решила, что ей удастся направить полицию по следу его любовницы. Неплохая версия, но у Матильды есть алиби. В предположительное время смерти она болтала по телефону со своей подружкой, которая все подтверждает.

— А если миссис Кшесински звонила по мобильному? — предположил Джад, выпуская изо рта очередной клуб дыма. — Сразу после смерти своего мужа?

— Не-а, — покачала головой Лиси. — У подруги Матильды определитель номера. А на определителе высвечивается и номер, с которого звонили, и время звонка. Я все проверила. Матильда действительно звонила из дому. При этом они едва ли не два часа проболтали. Матильда позвонила ей в половине одиннадцатого.

— О господи, — недоуменно уставился на девушку Джад. — Может, объяснишь, о чем столько времени можно трещать по телефону?

Лиси улыбнулась и развела руками. У нее уже давно не было времени на подобные глупости.

— Как, по-вашему, это нормальное поведение для одиннадцатилетнего мальчика, мисс О'Райли?

Лиси продолжала усердно разглядывать носки своих запыленных кроссовок. Возразить было нечего, так что любительница читать продолжительные и монотонные нотации пожилая мисс Тим имела полное право отнимать у Лиси время, которого как всегда ни на что не хватало.

— Ну что же вы молчите, мисс О' Райли? — осуждающе поинтересовалась мисс Тим. — Судьба возложила на вас высокую миссию — воспитание ребенка, и эта миссия важна ничуть не меньше той, которую вы добровольно для себя выбрали. Скажу вам честно, я до сих пор не могу понять причину, по которой вы, молодая девушка, будущая мать, выбрали себе такую трудную и, не побоюсь этого слова, мужскую профессию. — В устах мисс Тим даже слово «мужская» звучало как обличительный приговор. — Как только это пришло вам в голову?

Лиси оторвала взгляд от запыленных кроссовок и впервые за все время монолога мисс Тим осмелилась не только встретиться взглядом со старой девой, но и возразить ей:

— Знаете, моя профессия — это мой выбор. И нигде не сказано, что полицейскими могут быть только мужчины. А если кто-то считает иначе, это его дело.

Мисс Тим, ожидавшая со стороны сестры провинившегося ученика куда большего понимания, смерила Лиси уничижительным взглядом.

— Ну знаете, мисс О'Райли, — прошипела она, — я давно уже говорю, что вашего брата, простите за откровенность, следует отвести к школьному психологу.

— Может, Алан и не идеал, — раздраженно ответила Лиси, — но он вполне здоровый ребенок. А если каждого провинившегося ученика вести к доктору, то, уж извините, мисс Тим, вам придется нанять целый штат психологов.

Распрощавшись с учительницей, Лиси побежала домой в надежде застать там братца, из-за которого ей пришлось целый час выслушивать нудную мисс Тим.

Обычно дело ограничивалось получасовой беседой («ваш Алан снова сбежал с урока математики»; «из-за вашего Алана весь класс выгнали из музея археологических раскопок»; «ваш Алан изрисовал гвоздем стены в кабинете истории он, видите ли, решил, что наскальная живопись украсит кабинет»), но на этот раз Алан отличился так, что удивил и напугал даже Лиси.

Братишка расквасил нос однокласснику, но этим дело не ограничилось. Не удовлетворившись этим возмутительным поступком, Алли вымазал волосы своего неприятеля вареньем и посыпал голову перьями из подушки, которую стащил у школьного сторожа.

Лиси хорошо знала Алана — он никогда бы не полез драться первым. Но, по словам мисс Тим, выходило, что ее брат — настоящее чудовище — выместил на ни в чем не повинном ребенке свою скрытую агрессию. Обо всем этом Лиси хотелось хорошенько расспросить самого Алана, но, увы, ни дома, ни у соседки братца не оказалось.

Лиси приуныла. Если Алан прячется, значит, точно виноват. И все же во всю эту историю с «линчеванием» одноклассника Лиси верила с трудом. Впрочем, подозреваемого нужно было найти, по возможности обезвредить и конечно же допросить. Если Алан ожидает наказания, то он вполне может отсиживаться у приходящей няни, пожилой Линды Элистер, которая, как это бывало не раз, заступалась за мальчика перед строгой сестрой.

Линде Элистер надо было позвонить по двум причинам: во-первых, Алли действительно мог прибежать к няне, а во-вторых, Стелла Линдсей, дружившая со Стэном Кшесински, была соседкой Линды.

— Алисия, я не видела Алана со вчерашнего дня, — посочувствовав девушке, ответила Линда. — С тех пор как ушла от вас. Но если он все-таки натворил что-нибудь, не ругайте его очень сильно. Видно, ему просто не хватает родителей.