Мэгги Кокс - Мечта балерины Страница 9

— У нас намного больше общего, чем ты думаешь. Кое в чем у нас никогда не было проблем.

Как он может улыбаться? Тара уже чувствовала слабость в коленях и жар, глядя на него, но не могла смириться с его самонадеянностью.

— Секс не может стать прочной основой брака, — презрительно сказала она, не желая выглядеть неопытной маленькой девочкой.

— Согласен. — Он улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой, рассчитанной на безусловное повиновение. Тара с трудом сдерживала дрожь. Но если это настолько великолепно, что забываешь обо всем на свете, что целую ночь не до сна ведь это совсем другое дело, разве нет?

— Если это все, чего ты ждешь от брака, то легче снять девушку по вызову. Ты ведь можешь себе это позволить. Что может быть лучше? Тебя ничто не будет связывать, не надо будет тратить зря свое драгоценное время!

Тара тотчас же пожалела о сказанном. Но если она и обидела Мака, он не подал вида, только бровь слегка дернулась.

— Я сказал тебе, чего хочу. Я хочу жену и детей.

Хочу, чтобы мы стали настоящей семьей. Разве ты не желаешь того же? Когда-то ты мечтала об этом.

— Но тогда семья тебя не интересовала. Ты ушел, когда я была беременна.

— Ты должна была мне сказать.

— Ах, можно подумать, ты бы остался из-за ребенка! Даже тогда мне пришлось бы воспитывать его одной, потому что у тебя не хватало бы времени на то, чтобы быть папой. Ты уходил и возвращался домой затемно, почти всегда работал по выходным. Когда бы ты видел нашего ребенка?

Сложив руки на столе, Мак поднял на Тару бездонные голубые глаза, и выражение их поразило Тару.

— Расскажи мне о нем. О ребенке.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Он был красивым.., прекрасным.., хоть и очень маленьким. Его завернули в одеяльце и дали мне на руки. Казалось, он спит. — Взяв бокал с вином, Тара сделала большой глоток и утерла рот ладонью.

Мак видел, что она дрожит, ее глаза блестят от слез. Ему захотелось остаться с ней наедине, чтобы обнять и успокоить.

— Сколько ты пробыла в больнице? — Господи, как же здесь жарко! Они что, не слышали о кондиционерах? Дрожащей рукой он ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

— Сутки. Послушай, Мак, сейчас я действительно не хочу говорить об этом. — Вздохнув, Тара заставила себя съесть еще немного овощей.

Как часто она представляла, как расскажет ему о ребенке — о Габриэле — она назвала его так в честь архангела, покровительствующего при беременности и родах, чье имя означало «В Боге моя сила». Ей так не хватало Мака! Ночи напролет она плакала, мучаясь мыслью, где и с кем он сейчас. Встретил ли он кого-нибудь, кто не упрекает его из-за работы, кто ценит его больше, чем она? Единственное, что не давало ей совсем опустить руки, был ребенок Мака, которого она носила под сердцем. Когда в одну ужасную ночь около пяти лет назад Тара потеряла и его, она не знала, как жить дальше, как не сойти с ума. И если бы не любовь и забота, которыми окружила ее Бет, вряд ли она сейчас сидела бы здесь и говорила о том ужасном времени.

— Я хочу все исправить Тара. Позволь мне попытаться.

— Ты не сможешь вернуть нашего ребенка.

— Да. — Не отводя взгляда. Мак стойко перенес молчаливый упрек в глазах Тары. Разве он не заслужил это? Мак где-то читал, что для благополучного развития беременности необходима стабильная эмоциональная обстановка. Когда он ушел, Тара обезумела от горя, ни о каком эмоциональном спокойствии не могло быть и речи. Выходит, он виноват в том, что Тара потеряла ребенка?

— Пусть все идет своим чередом. Вот к чему я стремлюсь. — Стараясь казаться бодрой, Тара изобразила улыбку и встала. Продолжать этот разговор было не к чему. Все это отняло у нее слишком много сил, и она чувствовала себя больной. Кроме того, она заметила, что Мак немного сдал. Все еще очень красивый, он заметно постарел с тех пор, как они расстались. Тонкие лучики в уголках его удивительно голубых глаз были тому подтверждением.

— Ты уходишь?

— Я устала. С утра на ногах и хочу немного отдохнуть. Ты не против?

— А не спешишь ли ты на свидание? — Глядя на нее. Мак сам не понимал, почему так раздражен.

Тара с неподдельным удивлением подняла брови.

— Ты же говорила, что у тебя сегодня свидание.

— Я отменила его.

— Не верю.

Тара вздохнула. У него было полное право не верить, потому что она лгала.

— Я и не собиралась на свидание, Мак. Просто искала предлог, чтобы не встречаться с тобой.

Прости.

— Позволь, я отвезу тебя домой.

— Это вовсе не обязательно, тут совсем близко…

— И все же я подвезу тебя. Подожди минутку, хорошо? — Достав бумажник, Мак подозвал официанта. С тяжелым сердцем Тара взяла жакет и сумочку и пошла к выходу.

Более мрачного дня невозможно представить, уныло подумала Тара, прекратив чистить большой старый викторианский буфет, одиноко стоявший у витрины магазина. Сильный дождь глухо стучал по мостовой. Ветер трепал зонтики случайных прохожих. Питер Трент, владелец книжного магазина на противоположной стороне улицы, с озабоченным выражением лица накрывал брезентом стеллаж с книгами. Бедняга едва сводил концы с концами, вот и сегодня у него вряд ли будет много покупателей, в такой-то ливень. Да и сезон отпусков уже давно прошел.

Тара терла ноющие виски и мучительно гадала, что делает Мак. Прошло два дня после того ужина, и с тех пор она о нем не слышала. «Скоро увидимся», — сказал он ей на прощанье, но его отсутствующий взгляд не внушал доверия. Честно говоря, она готова была чем-нибудь утешить его, например, сделать массаж, как раньше, когда он бывал усталым или расстроенным. Он слишком много работал, и это начинало сказываться на его самочувствии. Мак принадлежал к тем мужчинам, которые думают, что расслабиться — значит пойти в тренажерный зал. Она пыталась вытянуть его отдохнуть на природе, но он не слушал ее, и почти каждая подобная попытка заканчивалась тем, что Тара отправлялась гулять одна. Как делала, в сущности, почти все, с тех пор как вышла замуж, — одна.

Уныло глядя на пелену дождя, Тара думала: уж не вернулся ли Мак в Лондон? Может быть, неудачная попытка примирения заставила его уехать? Сердце Тары упало.

Это было бы лучше всего, настойчиво убеждала она себя. У них с самого начала ничего не выходило — так почему же он решил, что получится теперь? Она ни за что не согласится вернуться к прежней жизни — когда Мак все время проводит на работе, а она в пустом доме чувствует себя одинокой и несчастной. И разве можно было назвать домом квартиру, которую они арендовали в Докланде? Нет. Ей было гораздо лучше у тети Бет.

Их маленький городок тих и прекрасен. Мак же навеки предан загазованному Лондону, где у них даже не было возможности познакомиться с соседями, поскольку те тоже целыми днями пропадали на работе.