Джорджетт Хейер - Роковой поцелуй Страница 33

– Довольно глупостей. Фарнаби, вы пьяны. Стыдитесь.

– Значит, я пьян, вот как? – выкрикнул Фарнаби, не сводя глаз с лица Перегрина. – Не настолько, чтобы не заметить, как птицу щипают с целью заставить ее драться, и я повторяю, сэр Перегрин Тавернер: деньги способны оказывать очень любопытное действие, если у вас их много.

– Черт меня побери! – раздраженно бросил мистер Фитцджон. – Не слушай его, Перри!

Перегрин, однако, не дождался его совета. Не успел мистер Фитцджон открыть рот, как он левой рукой нанес сокрушительный удар в челюсть Фарнаби, отчего тот рухнул спиной на скамью, опрокинув ее. Повсюду раздались восторженные крики, кто-то завопил:

– Кулачный бой! Кулачный бой!

Более спокойная публика запротестовала, а мужчина в тускло-коричневом пальто, на колени которому и свалился Фарнаби, оттолкнув его, потребовал вызвать охрану.

Мистер Фарнаби с трудом поднялся на ноги, демонстрируя собравшимся залитое кровью лицо и разбитый нос. Тот же самый незнакомец, что советовал Перегрину поставить ему фонарь, ликующе выкрикнул:

– Раскупорь ему бутылку! Врежь ему, приятель! Покажи ему, где раки зимуют!

Мистер Фарнаби поднес к носу платок и сказал:

– Мой друг зайдет к вашему утром, сэр! Будьте добры назвать мне его имя!

– Фитц? – коротко, не оборачиваясь, бросил Перегрин.

– К твоим услугам, – ответил мистер Фитцджон.

– Моим секундантом выступит мистер Фитцджон, сэр, – ответил побледневший, но решительно настроенный Перегрин.

– Вы еще услышите обо мне, сэр, – невнятно проговорил распухшими губами Фарнаби и зашагал прочь, по-прежнему прижимая к носу окровавленный платок.

Глава 10

На следующее утро, когда мистер Фитцджон завтракал у себя в квартире на Корк-стрит, на лице его было написано необычайно серьезное выражение, и, когда вошел слуга, чтобы доложить ему о приходе некоего джентльмена, он, удрученно качая головой, со вздохом поднялся из-за стола.

Визитная карточка джентльмена, которую Фитц зажал между пальцами, сказала ему очень немногое. Имя посетителя было ему незнакомо, адрес же, находящийся где-то в лабиринте улочек и переулков между Нортумберленд-Хаус и Сент-Джеймс-сквер, не произвел на него благоприятного впечатления.

Капитана Крейка препроводили в комнату, и мистер Фитцджон со свойственной ему прозорливостью, так не вяжущейся с его обликом херувима, мгновенно понял, что воинский чин этот господин присвоил себе сам. Подобное открытие не доставило ему удовольствия. Он был воспитан щепетильным отцом в строгих правилах всемерного уважения этикета, и ему хватило одного взгляда на капитана Крейка, дабы убедиться, что этот субъект не из тех, кого настоящий джентльмен пожелал бы видеть своим секундантом в таком деле чести, как дуэль. Первейшей обязанностью секунданта являлся поиск путей примирения, но, глядя на капитана Крейка, было понятно, что мысль об этом даже не приходит ему в голову. Он пришел только для того, чтобы согласовать время и место поединка, а также, от имени своего принципала[76], заявить о том, что тот сделал выбор в пользу пистолетов.

Мистер Фитцджон дал на это согласие, но, когда капитан, полагая мистера Фарнаби потерпевшей стороной, предложил дистанцию в двадцать пять ярдов, решительно воспротивился. Подобное расстояние окажется на руку более опытному стрелку и, сколько бы фигурок не выбивал в тире Мэнтона Перегрин, мистер Фитцджон не сомневался в том, что драться на дуэли ему еще не приходилось.

Словом, он отказался принять подобное условие, а когда капитан попробовал надавить на него, решительно заявил, что не считает мистера Фарнаби потерпевшей стороной. Удар кулаком действительно нанес сэр Перегрин, однако его к этому вынудили, причем намеренно.

После непродолжительных препирательств капитан уступил, и стороны сошлись на дистанции в двенадцать футов. Итак, о примирении не могло быть и речи. Мистер Фитцджон, прекрасно знакомый с Кодексом чести, понимал: после удара кулаком извинения не могут быть принесены либо приняты. Да и поведение капитана Крейка лишь укрепило его в убеждении, что, несмотря на очевидное осознание мистером Фарнаби собственной неправоты, последний не станет негласно подтверждать это, промахнувшись специально или же выстрелив в воздух.

После ухода капитана Крейка мистер Фитцджон не стал немедленно возвращаться к прерванному завтраку, а некоторое время стоял, мрачно глядя в огонь. Не будучи близко знакомым с мистером Фарнаби, он тем не менее кое-что слышал о нем. Тот вращался на задворках общества, предпочитая компанию грубоватых и неотесанных скоробогачей и авантюристов. Репутация его была отнюдь не безупречной. Прямых улик и обвинений против него не имелось, но он был замешан в нескольких компрометирующих делишках и считался первоклассным стрелком. Впрочем, мистер Фитцджон не ожидал фатального исхода завтрашнего поединка, полагая, что последствия будут слишком уж серьезными; однако его не покидало ощущение тревоги. Фарнаби не был пьян, да и судью на арене и устроителей никак нельзя было заподозрить в нечестной игре. Создавалось впечатление, будто Фарнаби намеренно искал ссоры с Перегрином. Но причины этого мистер Фитцджон понять не мог, как ни старался, и потому решил, что у него всего лишь разыгралось воображение. Покончив с завтраком, он, подхватил шляпу с перчатками и отправился пешком на Брук-стрит, благо идти было совсем недалеко. Прибыв к Тавернерам, он повелел доложить о себе, и его немедленно проводили наверх, в комнату Перегрина.

Перегрин же занимался утренним туалетом и был поглощен нелегким делом: когда мистер Фитцджон вошел, он как раз повязывал шейный платок. Завидев приятеля, юноша жизнерадостно провозгласил:

– Присаживайся, Фитц, и молчи, пока я не покончу с этим!

Мистер Фитцджон повиновался, выбрав стул, с которого мог наблюдать за потугами приятеля. Правильно угадав, что завтрашняя дуэль станет для Перегрина первой, он был вполне удовлетворен его беззаботностью. Фитцджону явно не придется краснеть за своего принципала: парнишка не лишился мужества и ничего не боялся. Фитцу не суждено было узнать, каких отчаянных усилий стоила Перегрину эта кажущаяся небрежность или сколько часов он провел без сна нынешней ночью.

После того как шейный платок был наконец должным образом повязан, Перегрин отпустил своего камердинера и обернулся.

– Ну как, ты все устроил, Фитц? – осведомился он.

– Завтра в восемь утра, в Уэстбурн-Грин, – коротко ответил мистер Фитцджон. – Я заеду за тобой.

Перегрина вдруг охватило странное чувство, будто все это происходит с ним не наяву, а во сне. Словно со стороны, он услышал собственный голос, на удивление спокойный и уверенный:

– Уэстбурн-Грин? Это где-то неподалеку от Паддингтона?

Мистер Фитцджон кивнул.

– Ты хорошо стреляешь, Перри? Твой противник выбрал пистолеты.

– Ты же видел меня у Мэнтона – или не видел?

– Я не видел тебя у Мэнтона, зато я видел Фарнаби, – угрюмо сообщил приятелю мистер Фитцджон. – Ты ведь сумеешь сохранить холодную голову, Перри, и не станешь медлить с выстрелом?

У Перегрина вдруг пересохло во рту, но он все-таки постарался, чтобы голос его прозвучал небрежно:

– Разумеется. Но я не стану пытаться убить его.

– И не надо, – согласился Перегрин. – Не думаю, что и он настроен на убийство. Просто не вижу для этого причин. В противном случае, ему придется скрываться, что, по-моему, совершенно не входит в его планы. Чем ты намерен занять себя сегодня?

Перегрин небрежно передернул плечами.

– Всякой ерундой, как обычно, мой дорогой друг! Я приглашен на обед в «Стар». Затем, скорее всего, мы отправимся на спектакль, а после отужинаем в «Пиацце».

– Отлично, – с одобрением отозвался мистер Фитцджон. – Только смотри, не пей слишком много и не засиживайся допоздна. А я, пожалуй, пойду и договорюсь с доктором. Думаю, он нам не понадобится, но его присутствие не помешает. Кстати, мне нравится твой жилет.

– Да, я тоже льщу себя надеждой, что он необычайно симпатичен, – ответил Перегрин и облизнул губы. – Фитц, я только что вспомнил… Кажется, у меня нет дуэльных пистолетов!

– Предоставь это мне. Я сам ими займусь, – успокоил его мистер Фитцджон и поднялся на ноги. – Ну, мне пора. Я заеду за тобой завтра в четверть восьмого.

Перегрин беспечно улыбнулся.

– Я буду готов. Не проспи!

– Можешь не волноваться! – ответил мистер Фитцджон.

Выйдя из спальни Перегрина, он спустился по лестнице в холл. Здесь весьма некстати столкнулся с мисс Тавернер, которая была одета для прогулки и как раз выходила из утренней столовой.

Кажется, она изрядно удивилась, встретив его в столь ранний час, и со смехом посмотрела на часы.

– Как поживаете? Прошу простить меня, но я никак не думала, что вы просыпаетесь раньше полудня! Что до Перри, то он тоже любит поспать: наверное, вы застали его еще в постели?