Джорджетт Хейер - Роковой поцелуй Страница 35

– Они у меня в кармане, сэр, но я молю Господа, чтобы мне не пришлось с ними делать ничего, кроме как сжечь!

– Сожжешь, не волнуйся, – отмахнулся Перегрин, подхватывая шляпу и перчатки.

Вытянув правую руку, он пристально уставился на нее. Она не дрожала. Это немного приободрило его. Неслышно выйдя из комнаты, Перегрин спустился по лестнице. Камердинер следовал за ним по пятам, держа в руках канделябр, чтобы осветить ему погруженные в темноту ступеньки, и отодвинул засов на входной двери.

Напротив дома стоял опрятный экипаж, а на тротуаре застыл мистер Фитцджон, кутающийся в просторное пальто; он как раз сверялся со своими часами.

– До свидания, Джон, – сказал Перегрин. – Если мы больше не увидимся… словом, до свидания, и не забудь о письмах. Я не опоздал, Фитц?

– Минута в минуту, – заверил его мистер Фитцджон. Окинув Перегрина внимательным взглядом, он, похоже, остался удовлетворен. – Садись, Перри. Выспался?

– Выспался ли я? Еще бы! Спал сном младенца, пока слуга не разбудил меня сегодня утром! – откликнулся Перегрин, усаживаясь в экипаж.

– Будь я проклят, но ты ведешь себя как заправский бретер! – одобрительно заметил мистер Фитцджон. – Сегодня у тебя первая дуэль, или тебе уже приходилось драться раньше?

– Нет. Честно говоря, сегодня у меня первый раз, – признался Перегрин. – Но, надеюсь, не последний.

– На этот счет можешь не волноваться, – чересчур уж сердечно заявил мистер Фитцджон и принялся тыкать в сиденье напротив кончиком своей трости. – Ты не хочешь убивать его, и я ни за что не поверю, будто он намерен убить тебя. Но при этом, Перри, не вздумай рисковать и спускай курок, как только прозвучит команда, понял? Ты ведь уже стрелял у Мэнтона, верно? Словом, не медли. Все, что от тебя требуется, – представить, будто ты в тире и стреляешь по мишеням. Разницы нет никакой.

Перегрин отвел глаза от мелькавших за окошком домов и долгим взглядом уставился на друга.

– В самом деле? – осведомился он.

Мистер Фитцджон встретил его взгляд, но потом опустил глаза и принялся изучать набалдашник своей трости.

– Нет, разница есть, – согласился он. – Но отец однажды сказал мне: секрет хорошего дуэлянта в том и состоит, чтобы убедить себя, будто ее нет.

Перегрин согласно кивнул, взял в руки продолговатый ящичек, лежавший на сиденье напротив, и открыл его. В нем оказалась пара простых дуэльных пистолетов.

– Можешь примериться к ним: они не заряжены, – посоветовал мистер Фитцджон.

Перегрин вынул из ящичка один из них, взвесил его на руке и попробовал собачку. Затем положил его на место и закрыл крышку.

– Хорошая балансировка, – заметил он.

– Да, первоклассное оружие, – согласился мистер Фитцджон. – Легкий спуск, разумеется. Достаточно малейшего нажатия.

Карета остановилась на Грейт-Ормонд-стрит, чтобы подобрать доктора, который, едва лошади успели остановиться у его крыльца, вышел из дому и проворно запрыгнул в экипаж. Под мышкой он держал черный саквояж, в котором, как предполагал Перегрин, находились инструменты его ремесла. Странно, однако вид саквояжа произвел на юношу куда более удручающее впечатление, нежели шкатулка с пистолетами.

– Вы как раз вовремя, джентльмены, – сообщил доктор, потирая руки. – Прохладное выдалось утро, не находите?

– Да уж, не жаркое, – согласился мистер Фитцджон. – Но совсем скоро мы все будем пить горячий кофе в одном уютном местечке неподалеку от Грина, которое я хорошо знаю.

– Что до меня, то я не прикасаюсь к кофе, – заявил доктор. – Считаю его вредным для желудка. Какао – это да, нет никакого вреда от чашки какао, а в некоторых случаях оно может оказаться чрезвычайно полезным.

Предмет разговора явно представлял для него повышенный интерес; не исключено, правда, что заодно он хотел отвлечь Перегрина от предстоящей дуэли. Словом, как бы там ни было, доктор пустился в рассуждения о вреде и пользе вина и чая для человеческого организма; он все еще разглагольствовал к тому времени, когда карета прибыла к деревушке Уэстбурн-Грин.

Место встречи находилось неподалеку от дороги, и карета смогла подъехать к нему прямо по полю.

– Мы первые, – сообщил мистер Фитцджон, спрыгивая на землю. – Но ждать нам осталось недолго, потому что время уже близится к восьми. Разве что, естественно, наш противник не передумал. Перри, если тебе будут предложены извинения, то я приму их.

– Очень хорошо, – ответил Перегрин, вдруг обнаруживший, что язык повинуется ему с трудом.

Он вылез из экипажа и со своим другом зашагал к месту дуэли. Хотя день обещал быть пасмурным, стало уже совсем светло. Дул резкий, порывистый ветер, и собирающиеся на горизонте тучи грозили пролиться скорым дождем. Перегрин сунул в карманы руки, чтобы они не замерзли, и запрокинул лицо к небу. В желудке у него образовался неприятный холодок, но во всем остальном он испытывал странное ощущение отстраненности, словно смотрел на себя со стороны.

Не прошло и пяти минут после их прибытия на место, как другое средство передвижения, на сей раз – дорожная карета, выехало на поле, а из него вышли мистер Фарнаби и капитан Крейк.

Мистер Фитцджон, окинув взглядом карету, вновь почувствовал, как его охватывают тревога и беспокойство. Если только глаза его не обманывали, к задку кареты был привязан большой дорожный сундук, и, хотя в упряжке шли всего две лошади, а на облучке сидел один форейтор, прибывшие выглядели так, словно собирались отправиться в дальний путь. Он плотно сжал губы, заподозрив мистера Фарнаби в куда более жестоком умысле, чем решил поначалу, и пообещал себе, если Перегрин получит смертельную рану, сделать все возможное, но не дать оппоненту беспрепятственно бежать с места преступления.

Мистер Фарнаби и Крейк принялись топать ногами и хлопать себя руками по бокам, чтобы согреться, но вскоре капитан зашагал по полю к тому месту, где его поджидал мистер Фитцджон, и после короткого приветствия оба стали осматривать и заряжать пистолеты. Второго выстрела не предусматривалось, поэтому заряжали только пистолеты, привезенные мистером Фитцджоном (изящное и надежное оружие, сработанное Мэнтоном, со стальной мушкой и стволом длиной в десять дюймов).

Покончив с этим делом, мистер Фитцджон вновь присоединился к Перегрину и негромко сказал:

– Двенадцать шагов. Ты не промахнешься, Перри. Покажи ему, где раки зимуют!

– Хорошо, я постараюсь, – ответил Перегрин и начал расстегивать пальто. – Что ты мне посоветуешь – стреляться в пальто или без него?

– Без него, – отозвался мистер Фитцджон, мрачно глядя на крупные перламутровые пуговицы, которыми был украшен сюртук. – Надо было сказать тебе, чтобы ты надел что-нибудь темное. Застегни его под горло и не забудь повернуться к нашему приятелю не грудью, а боком, чтобы дать упор руке. Смотри, не опускай ее до тех пор, пока Фарнаби не выстрелит, Перри! А вот и он сам. Ты должен поприветствовать его, конечно, но этого я тебе мог бы и не говорить. – Он, подождав, пока с формальностями покончат, продолжил: – Послушай меня, Перри! Заранее реши, куда будешь стрелять, и не забивай себе голову мыслями о том, куда намерен попасть он! Прицелься, когда я скажу «Готовы?», и следи за платочком. Когда взмахну рукой, стреляй! Если ты его убьешь, я придумаю, как увезти тебя отсюда.

– Дело принимает дурной оборот, – сказал Перегрин, с трудом складывая побледневшие губы в улыбку. – Ты чертовски хороший друг, Фитц. Спасибо тебе… проклятье, просто спасибо тебе за все!

Мистер Фитцджон стиснул его плечо.

– Завтракать будем у меня дома, – сказал он и направился к капитану Крейку, чтобы вместе отсчитать шаги.

Перегрин застегнул сюртук под горло, глядя, как мистер Фарнаби, с ног до головы одетый в черное, последовал его примеру. Поприветствовав юношу, он больше не смотрел на него. Кажется, тот начал проявлять нетерпение, то и дело призывая своего секунданта поторопиться, чтобы не заставлять их напрасно стоять на холоде. Когда же наконец они подозвали его, он быстро подошел, взял пистолет со взведенным курком, который протянул ему мистер Фитцджон, и застыл на месте, опустив дуло вниз.

Перегрину вручили второй пистолет, и он заметил, что ладони у него вспотели. Юноша вытер их о панталоны, осторожно принял оружие (потому что одно неверное движение – и дуэльный пистолет со взведенным курком, как ему прекрасно было известно, мог запросто выстрелить) и тоже встал в позицию.

Доктор повернулся к ним спиной, а секунданты отошли на восемь шагов. Перегрин ощущал, как порывистый холодный ветер треплет его золотистые кудри; он вперил пристальный взгляд в Фарнаби, пытаясь найти какую-нибудь деталь в его одежде, которая стала бы для него мишенью.

Но вдруг, еще до того как прозвучала команда, случилось нечто неожиданное. К месту дуэли подкатила третья карета – тяжелый, неуклюже переваливающийся на ухабах фаэтон, из которого выпрыгнули несколько человек и устремились к ним, крича на бегу: