Хавьер Субири - Чувствующий интеллект. Часть III: Интеллект и разум Страница 13

В) Но в какой форме реальность есть нечто, что дает? Реальность – это «само по себе», свойственное вещам. Именно в это «само по себе» вписывается «давание». Стало быть, вразумлять, давать разум есть момент «самого по себе»: реальность, взятая в качестве канонического начала глубинного ищущего постижения, есть некое «само по себе». Но этого для нашего вопроса недостаточно. В самом деле, реальность есть нечто, что «само по себе» «дает», причем дает, потому что открыто. Так вот, эта открытость реального имеет разные формы.

Прежде всего, реальное открыто как реальность; поэтому оно конститутивно и формально имеет соответственный характер. Но реальность также открыта навстречу реальным вещам, поскольку она служит их фундаментом. Мы уже разъясняли, что такое фундамент. Здесь открытость предстает не просто как открытость, но как открытость фундаментирующая, открытость как фундаментальность.

Есть, однако, и третья форма открытости. Реальность может быть открытой не только как соответственная и не только как фундаментальная реальность, но и как умная актуальность. Постигаемое реальное, как реальное, – это некое «само по себе», которое, стало быть, открыто к тому, чтобы пребывать в умной актуальности. Эта умная актуальность может, в свою очередь, быть просто первичной актуальностью реального как такового: первичной открытостью. Но может быть и так, что умная открытость обладает начинательным характером, то есть представляет собой актуальность в мыслящем постижении. Так вот, повторяю: начинательная умная открытость реального есть не что иное, как разум. Именно этой открытостью объясняется, как было сказано, тот факт, что разум принадлежит вещам. Реальность не потому открыта бытию в качестве разума, что она есть голая реальность или что она просто актуализирована в постижении. Она открыта бытию в качестве разума потому, что пребывает умно актуализированной в начинательной форме, а значит, в конечном счете, потому, что пребывает актуализированной в чувствующем постижении. Не будет лишним еще более подробно остановиться на этом пункте. Эта настойчивость – не просто повторение: повторяемое здесь будет повторяться с точки зрения разума вещей.

а) Во-первых, рассмотрим саму идею разума вещей. Философия различала разум как разум бытия и разум как разум познания. Но это различение не затрагивает того, что является, на мой взгляд, фундаментальным в разуме. Разум – это всегда разум реальных вещей. Поэтому для того, чтобы можно было говорить о разуме познания, необходимо, чтобы реальная вещь уже была предъявлена в своем собственном характере реальности. Так вот, эта предъявленность – не голая реальность, но реальность актуализированная. Между ratio essendi [разумом, резоном бытия] и ratio cognoscendi [познавательным разумом] помещается, на мой взгляд, ratio actualitatis [разум, резон актуальности]. Именно здесь формально берет начало разум: он берет начало в актуальности.

Голая реальность – не более чем «что»: она есть то, в чем состоит реальное. Это «что» может актуализироваться в разных модусах. Когда оно актуализируется в мыслящем постижении, тогда это «что», в котором и состоит вещь, обладает актуальностью в модусе проблематичности: это такое «что», которое проблематично удерживает всю полноту своей актуальности, свое полное «что». То самое полное «что», к которому нас отсылает сама реальная вещь, поскольку она реальна. Стало быть, это полное «что» будет для вещи ее «потому», ее «потому что». Реальность, актуализированная полевым способом, отсылает, как реальность, к тому, что является ее полной актуальностью, то есть направлена на собственное «потому что». Сама обращенность «к» – это реальность в форме «потому». «Потому» есть сама открытость обращенности «к». Разум всегда есть постижение некоего «что», а значит, постижение некоего «потому что». Позже я разъясню структуру этого так называемого «потому что», которое нелегко выразить в понятии.

«Почему» – это не такой вопрос, который я более или менее произвольно задаю относительно актуализированного реального. Наоборот, этот вопрос неизбежно детерминирован самим модусом, согласно которому актуализирована реальная вещь. Этот модус актуализации реального есть разум. «Потому что» есть постижение модуса актуальности реального. «Потому что» представляет собой конкретный позитивный аспект проблематичности. Быть проблематичным означает быть неким «что» в модусе «потому».

b) Но это еще не все. Ибо такая проблематичная актуальность ео ipso постигается в поиске. А это значит, что актуальность в «потому что» есть такая актуальность, которая, будучи искомой, оказывается ориентированной на собственную находимость. Актуальность реального в «потому что» – это всегда и непременно актуальность находимая.

«Потому что» – это не только нечто такое, к чему я устремлен в своем поиске, но и – как модус актуальности в обращенности «к» – нечто такое, что формально находимо в поиске. Этот момент «бытия находимым» есть момент актуальности, обладающий позитивным характером. Позитивный момент «потому что» как находимого есть то, чем в точном и формальном смысле констатуируется «давание». То, что вещи нас вразумляют, дают нам разум, формально означает, что их актуальность находима в них самих. В самом деле, речь идет не о каком-то случайном обнаружении, не о каком-то «столкновении», а о формальном характере искомого, то есть того, что находимо в поиске. Поэтому такой позитивный характер является формальной конституентой разума вещей: он есть не что иное, как их «давание». Вскоре мы будем разбирать более подробно, в чем состоит такое давание и такое нахождение. Однако уже сейчас мы можем сказать, что они суть моменты актуальности.

с) Но коль скоро в этом модусе «потому что» пребывает актуальность, возникает вопрос: каков характер этого «потому что» как находимого?

Прежде всего, актуальность, о которой идет речь, не есть актуальность реального в мире; другими словами, актуальность, о которой мы сейчас говорим, не есть бытие. «Потому что» не означает здесь, «почему есть» нечто. Разумеется, мы не можем не пользоваться уже существующим языком и, стало быть, не можем не выражаться таким образом, что «потому что» – это всегда и непременно «почему нечто есть». Но это выражение двусмысленно. Оно может означать, что реальное «таково в своей реальности», и это в высшей степени верно; а может означать, что реальное «есть» таково в реальности, и это ложно, как идея разума. Разум как таковой не есть разум, принадлежащий бытию. Разум всегда и непременно есть разум, принадлежащий реальности. Разум – это реальность, а не бытие. Разум как начало вещей не есть «разум, принадлежащий бытию»; напротив, он есть «разум, резон самого бытия». Бытие – это нечто такое, что нуждается в начале, и этим началом служит реальность: реальность есть резон бытия. Разум – не развертывание бытия, как думал Гегель, а начинательное постижение реальности, которая, как реальность, актуализируется в мышлении.

Таким образом, актуальность в «потому что» есть не актуальность как пребывание в мире, а умная актуальность реальности. Это не просто актуальность реального, свойственная любому постижению. Речь идет об актуальности в модусе «потому что». Именно потому, что нечто актуализируется, как реальное, в модусе «потому что», мы говорим, что его реальность есть фундамент. Актуальность реального в «потому что» есть фундаментирование. Разум принадлежит вещам, потому что представляет собой реальность, которой фундаментируются вещи. Будучи искомой, актуальность находима в «потому что» и, как таковая, служит фундаментом.

Стало быть, разум есть резон вещи, поскольку он представляет собой актуальность в «потому что», находимую в качестве фундамента.

Итак, мы рассмотрели, что такое разум как модус моего постижения и как резон вещей. Но эти два аспекта разума обладают сущностным единством. Следовательно, мы должны теперь вглядеться в этот аспект единства разума.

Любая реальность, постигнутая в мышлении, то есть любая реальность, постигнутая в разуме, есть такая реальность, актуальность которой начинательно и канонически фундаментирована самой реальностью и в самой реальности. Сущность разума – в том, чтобы быть мыслящей актуальностью реального. Поскольку разум есть мыслящая актуальность, он есть «мой» разум; а поскольку он есть мыслящая актуальность, он сущностно, как любая актуальность, есть актуальность реального, то есть «вещей». Единство разума как моего разума и разума вещей заключается, стало быть, в том, что разум есть мыслящая актуальность реального. Проясним природу этого единства.