История евреев в Европе от начала их поселения до конца XVIII века. Том 4. Новое время (XVII-XVIII век): переходная эпоха до французской революции 1789 г. - Семен Маркович Дубнов

Семен Маркович Дубнов

История евреев в Европе от начала их поселения до конца XVIII века

Том 4

Новое время (XVII-XVIII век): переходная эпоха до французской революции 1789 г.

ОБЩИЙ ОБЗОР ЭПОХИ 1648 — 1789

Полуторавековая эпоха, расположенная в общей истории Европы между Вестфальским миром 1648-го и французской революцией 1789 года, имеет в еврейской истории свои особые межевые знаки. Два события знаменуют начало этой эпохи: крестовый поход против евреев в русской части Польши во время восстания Хмельницкого и великое мессианское движение, связанное с именем Саббатая Цеви. Два события знаменуют конец эпохи: начавшийся раздел Польши между Россией, Австрией и Пруссией и просветительное движение в Западной Европе. Между этими политическими и духовными полюсами вращается история гегемонических центров еврейства в это переходное время между новой и новейшей историей.

Медленная эволюция совершается в политической и хозяйственной жизни евреев Западной Европы. Еврей все еще стоит вне гражданского общества и носит тяжелое иго бесправия, но носит его не везде так покорно, как прежде. В этот век меркантилизма торговля и индустрия поднимают многих евреев в верхние ряды капиталистического общества, что не соответствовало их низкому гражданскому положению. Отсюда неустойчивость репрессивной политики по отношению к евреям и выделение привилегированных групп из общей бесправной массы. Здесь также замечается различие между началом и концом эпохи: в 1670 году император-клерикал Леопольд I изгоняет евреев из Вены и Нижней Австрии и через несколько лет вынужден возвратить группу капиталистов, а в 1781 г. представитель просвещенного абсолютизма Иосиф II издает свой «эдикт терпимости», направленный к улучшению еврейского быта путем коренных реформ. В Бранденбурге и Пруссии «великий курфюрст» Фридрих-Вильгельм дает приют австрийским изгнанникам и создает для них систему оплачиваемого «покровительства»; эта система развивается и достигает совершенства в «регламенте» Фридриха Великого от 1750 года, где евреи делятся на разряды «покровительствуемых» и «терпимых», в зависимости от их экономического положения. Власть проводит грань между крупным купечеством и массой мелких торговцев и ремесленников, углубляя классовое неравенство правовым. Христианское общество постепенно поддается свободному духу XVIII века. В начале века в Германии имеет еще шумный успех юдофобский памфлет Эйзенменгера «Разоблаченное Иудейство», а к концу века часть общества уже приветствует гуманизм Лессинга в его драме «Натан Мудрый».

Знамением времени является реставрация двух еврейских центров, разрушенных фанатизмом Средних веков: во Франции и в Англии. До середины XVII века Франция не принимала евреев, кроме тех, которые проникли на юг страны под маской «новохристиан», но Вестфальский мир 1648 года отдал во власть французских королей германскую провинцию Эльзас, густо населенную евреями, и с тех пор в стране возник «еврейский вопрос», который будет разрешен уже за гранью нашей эпохи, в годы Великой французской революции. В Англии, после допущения горсти евреев при Кромвеле, медленно реставрировался еврейский центр, и в 1753 г. в парламенте был уже принят билль о «натурализации», т. е. гражданском равноправии евреев, который, однако, скоро был отменен.

Иная картина наблюдается в Восточной Европе. В то время как на Западе за «веком разума» чувствуется близость века свободы, на Востоке совершается обратный процесс: возвращение к Средневековью. Русская часть «Речи Посполитой», обширная Украина с ее «вольным» казачеством, открывает эру крестовых походов, а коренная Польша все больше пропитывается духом католической реакции и воскрешает худшие моменты темных веков с их инквизицией ритуальных обвинений. Таким образом, здесь начинается движение, обратное тому, которое происходило несколькими веками раньше: после средневековых крестовых походов на Западе еврейские массы уходили из Германии в спокойную Польшу, а с 1648 года многие бегут из Польши в Германию и другие страны Запада, где почти прекратились массовые погромы. Страна иммиграции превращается в страну эмиграции. Ашкеназский странник из Польши становится в Европе таким же обычным гостем, как раньше сефардский странник из Пиренейского полуострова. Правда, автономный центр в Польше, как самый большой в диаспоре, все еще сохраняет свой национальную гегемонию в еврейском мире; разветвленная кагальная организация проявляет еще максимум энергии в борьбе с общественной разрухой, и центральные ваады регулируют эту борьбу до момента их упразднения (1764); но постепенный развал еврейства был связан с общим социальным разложением Польши и распадом ее государственного организма. Новый взрыв украинской гайдаматчины в середине XVIII века, окончившийся «уманской резней», предвещает приближение русского господства. Первый раздел Польши (1772) вводит в состав русской империи большие массы людей того племени, которого раньше не терпели там даже в малых дозах. Следующие разделы введут в Россию сотни тысяч польско-литовских евреев, которые с течением времени превратятся в миллионы.

Во внутренней жизни еврейства описываемой здесь эпохи контрасты были еще более резки, чем во внешней. Саббатай Цеви на одном конце эпохи и Моисей Мендельсон на другом уже характеризуют умственную эволюцию. И здесь она неодинакова на Западе и на Востоке. Антиподом германского Мендельсона является его польский современник Бешт, основатель хасидизма. Как ни различны все эти движения, в основе их лежала глубокая потребность обновления. Во второй половине XVII века измученная диаспора, не видя конца страданиям, захотела верить в близость избавления и отдалась во власть мессианских фантомов. Саббатай Цеви был продуктом этого страстного порыва нации к новой жизни на древней исторической родине; даже крушение этого сильнейшего из всех мессианских движений не сразу отрезвило верующих, не желавших разувериться. Долго еще после крушения политического мессианства бродит в народе призрак мистического мессии, тень блеснувшей и угасшей надежды. Народ судорожно цеплялся за эту тень надежды, ибо душа его боялась пустоты, образовавшейся после напрасной затраты энергии. Опасность опустошения душ была велика, и результаты уже начали сказываться в ряде уродливых явлений (тайное саббатианство, франкизм в Польше). И тут с двух сторон подоспела помощь усталому путнику. В Германии одряхлевшие раввинизм и мистицизм, истощенные взаимной борьбой, стали уступать место новому просвещению, интеллектуальному гуманизму и рационализму. Жажда умственного и культурного обновления охватила верхние слои общества, предвещая близкий переворот. Как в начале эпохи верили в освобождение нации путем установления царства мессии в Палестине, так теперь стали верить в возможность свободной жизни в диаспоре путем приобщения еврейства к общечеловеческому прогрессу. Общим лозунгом на Западе стало, что духовная эмансипация евреев в духе европейского просвещения должна предшествовать их гражданской эмансйпации. Противоположный призыв раздался с Востока: спасет нас не внешнее, а внутреннее обновление, переход от религии обряда к религии экстаза,