Руслан Хасбулатов - Как развалили СССР. Крушение Сверхдержавы Страница 11

Этим самым мы спасли страну от полного распада. Я раньше писал, что сам широко распространившийся термин «шоковая терапия» принадлежал польскому премьеру Бальцеровичу, который первоначально принял указанную программу «Вашингтонский консенсус» и попытался ее внедрить, но быстро отказался от главных ее положений, просчитав гибельные последствия. В результате «большая приватизация» в Польше началась спустя более 10 лет после того, как эта страна приступила к радикальным реформам (в период второго президентского срока социалиста Александра Квасьневского), в 2000 году. При нем же была принята «новая Конституция Польши, а первый президент, Лех Валенса, довольствовался тем, что в социалистической Конституции Польши были изменены всего лишь десять статей. Таким образом, «Вашингтонский консенсус» не был реализован в полном объеме ни в одной стране мира, кроме России. Тем не менее пан Бальцерович оставил в памяти поляков такое же презренное к себе отношение, как и Ельцин и Гайдар. Странное дело, все это в отечественной печати замалчивалось вплоть до глобального кризиса 2008–2010 годов, даже в трудах ученых-экономистов, что представлялось для меня загадкой. Хотя я все это подробно анализировал в целом ряде своих фундаментальных работ[8].

Негативные результаты эффекта применения методологии «Вашингтонского консенсуса» для экономики переходных стран, а также развивающихся стран стали отмечать авторы международных исследований в рамках ООН, начиная уже с нового тысячелетия (доклады Экономического и Социального совета ООН, ЮНКТАД, ПРООН). Но как это ни странно, основные положения «Вашингтонского консенсуса» и доныне доминируют в российской экономической политике. Правда, когда специалисты выясняют, что более двух десятилетий (со времен Ельцина – Гайдара – Черномырдина) в финансово-экономическом блоке правительства, ЦБ, президентской администрации все еще активно представлены люди с твердым догматическим неолиберальным мышлением, становится ясным, почему эта политика не дает эффекта даже в условиях изобилия денежных доходов, начиная с нового тысячелетия. И почему экономика России еще до начала кризиса в российско-украинских отношениях с весны – лета 2013 года стала вползать в кризис, когда никаких объективных для этого оснований не было.

Но вначале наши замыслы были иные (то есть Верховного Совета и правительства Ивана Силаева), отличались рациональностью и прагматичностью. Так, в мае 1991 года, когда мы в Верховном Совете формировали законопроектную базу, мы обсудили общую концепцию приватизации. Предварительно я встретился с Ельциным, узнал его мнение по этому вопросу. В вопросах собственности, в частности, договорились о том, что необходимо осуществить поэтапную приватизацию, начиная с мелкой торговли.

На первом этапе – стабилизировать этот процесс, идущий уже «явочным порядком», подвести под него законодательную основу, расширить его за счет отраслей легкой промышленности и розничной торговли. И самое главное – дать жизнь большому числу частных индивидуальных производителей товаров и услуг с целью сформировать целый пласт мелкого предпринимательства.

На втором этапе – осуществить более широкую приватизацию, в частности, всей внутренней и внешней торговли (кроме военной продукции); одновременно обеспечить таможенное законодательство, предусматривающее регулирование внешнеторговых операций; приватизировать сферу пищевой промышленности, упорядочить аграрные отношения на базе четкого формирования законодательства в этой области.

В целом речь шла о своеобразном «разделе» всей экономики на два уровня, или два сектора. Так, на целой серии встреч при участии Ельцина, меня и Силаева было решено оставить в государственной собственности, по крайней мере на ближайшую перспективу, все производство тяжелой индустрии, ВПК и, конечно, добычу и переработку стратегического сырья (природные ресурсы). Соответственно приватизация не распространялась на первый сектор народного хозяйства, включая следующие отрасли:

тяжелая промышленность, отдельные отрасли машиностроения, включая ВПК;

недра, добыча руд, нефти, газа и все трубопроводы;

железные дороги, морской транспортный и речной флот, весь гражданский флот.

Эти отрасли и сферы экономики должны были сформировать государственный сектор экономики. Здесь реформы предполагали необходимость перевода их предприятий на фирменные принципы деятельности (корпоративную). Но они должны были быть государственными компаниями, а их управляющие – иметь статус государственных служащих и иметь строго определенную заработную плату. Уставы этих компаний должны были утверждаться Верховным Советом и правительством. Устойчивость и стабильность этого сектора экономики могли бы гарантировать общую устойчивость всей экономики, что давало бы возможность безболезненного осуществления всей экономической политики на пути намеченных преобразований.

Второй сектор народного хозяйства, к приватизации которого следовало приступить немедленно, это следующие отрасли и сферы:

легкая и пищевая промышленность;

торговля – внутренняя и внешняя (касающаяся сфер приватизации), отрасли машиностроения, ориентированные на производство товаров для нужд экономики и населения;

гражданское строительство (кроме федеральных, региональных и муниципальных предприятий), а также лесо- и деревообрабатывающая промышленность;

производство различных стройматериалов и пр.;

производство бытовой техники (телевизионной и пр.) и многое другое, не попадающее в перечень «первой группы» отраслей.

Приватизацию следовало осуществлять строго по этапам, не пытаясь искусственно форсировать процесс. При этом важнейшим направлением приватизации рассматривался механизм стимулирования в деле создания новых предприятий частного сектора, а не просто перевод предприятий из одного качественного состояния в другое (то есть превращение государственной собственности в частную – что было делом весьма примитивным). Таким образом, речь шла в основном о развитии капитализма «снизу», через фактор предпринимательской способности, побуждение людей к успешной деловой работе. Примерно так, как сформировался классический европейский капитализм, снизу вверх и по горизонтали – только более ускоренными темпами в течение ряда лет, конечно, не в 500 лет, как проходило развитие капитализма в Европе и Америке.

Тогда же, при правительстве Ивана Силаева, весной 1991 года было намечено завершить законодательную базу для осуществления первого этапа приватизации к концу 1991 – началу 1992 года. А с начала 1992 года мы планировали приступить к довольно крупномасштабной приватизации (ее первому этапу); и по мере готовности к этой сложной «процедуре» отраслей народного хозяйства (инвентаризация, определение объекта, фазы приватизации и их технологии осуществления, то есть трансформации собственности, подготовленные технологически процедуры, в частности аукционы и т. п.) – приватизация должна была приобретать более масштабный характер, постепенно углубляясь и расширяясь. Но все предполагалось осуществлять не спеша, предельно организованно и при самой жесткой контрольной процедуре (в том числе изучение лиц и организаций, претендующих на право стать собственником государственного имущества). К тому же была одна сложная проблема, которую нельзя было игнорировать: в стране почти не было подготовленных людей – будущих хозяев и управленцев, которые ответственно смогли бы осуществлять права по владению и управлению крупными частными предприятиями. Поэтому к претендентам на приватизируемые предприятия следовало обращать особое внимание, чтобы они впоследствии не угробили приобретенные активы.

Можно только сожалеть, что эти неплохо разработанные положения оказались отвергнутыми с приходом «людей» Ельцина: Гайдара – Бурбулиса – Чубайса – Федорова – Нечаева – Ясина и прочих – в правительство страны.

Как я упоминал выше, Ельцин в своем докладе на V съезде народных депутатов (конец октября 1991 г.) объявил, что «его правительство перейдет со 2 января 1992 года к политике «свободных цен». Но этот «переход» осуществился уже на следующий день после выступления Ельцина – оно мгновенно вызвало на потребительском рынке шок огромной разрушительной силы. Все магазины одномоментно опустели, невозможно было купить даже буханку хлеба, спички, соль, сахар, мясо, одежду – по вчерашней цене. Недовольство людей Ельциным (им лично прежде всего) по всей огромной стране достигло предела. Своеобразный социальный контракт – общественный договор, который был заключен между новым государством и обществом после августа, был взорван Ельциным, доверие к власти стало стремительно падать. Содержание этого «контракта», или «общественного договора», напомню, было следующим: общество доверяет нам, руководству России, проводить любые реформы, но при непременном условии, что они не приведут к ухудшению положения народа.