А Томази - Морская война на Адриатическом море Страница 11

План операции против Каттаро остался в эмбриональном состоянии. Возможно, что выполнение этого плана, если бы его попробовали осуществить в первые месяцы войны, оказалось бы в действительности менее трудным, чем думали. Оккупация этого пункта не только дала бы базу нашим кораблям. Позднее, благодаря ей можно было бы избежать окончательного разгрома сербской армии и полностью изменить условия подводной войны на Средиземном море. Но никто не мог предвидеть будущего, и осенью 1914 г. заботы французского правительства совершенно не позволяли ему пойти на диверсию в этом районе, который в такой степени был удален от театра, на котором решались судьбы нашей страны.

Ближняя блокада и попытки наступления

Черногория ожидала от Франции и от ее флота не только военной поддержки; в еще большей степени она нуждалась в снабжении и в восстановлении сношений с внешним миром. Последние всегда производились морем через порт Каттаро, — путь наиболее легкий. Блокада, объявленная Австро-Венгрией, вызвала прекращение рейсов итальянскими пароходными компаниями, которые поддерживали регулярное сообщение между противоположными берегами Адриатического моря. Торговые суда нейтральных держав могли бы, правда, направляться в Сан-Джиовани-ди-Медуа, являющийся албанским портом, и через него снабжать продовольствием Черногорию. Однако, помимо того, что настроение албанских горцев являлось мало дружественным по отношению к их соседям, австрийцы, вопреки постановлениям Гаагской конференции, поставили значительное количество мин, которые, оборвав свои минрепы и став опасными, дрейфовали в Адриатике. Постоянное течение, направляющееся вдоль берега, уносило их от Антивари до Венецианского залива, а затем вдоль итальянского берега к Отрантскому проливу. В результате две рыбачьи лодки исчезли со всем экипажем; итальянские моряки, не чувствуя себя в безопасности у своего побережья, не рисковали более приближаться к противоположному берегу. Наконец, сухопутные дороги, ведущие в Черногорию, длинные и трудные, вообще, делались совершенно непроходимыми в зимнее время: королевство оказывалось таким образом совершенно изолированным и испытывало недостаток во всем.

Французский посланник в Цетинье Деларош-Берне многочисленными телеграммами доносил о создавшейся обстановке и жаловался на «бездеятельность флота», который позволял, австрийцам безнаказанно обстреливать Антивари. Из Парижа эти жалобы направлялись главнокомандующему морскими силами с добавлением пожеланий, чтобы он действительным образом обеспечил защиту порта. К этому добавлялось, что, согласно имеющихся достойных доверия информации, одной из основных причин, мешающих Италии присоединиться к нам, являлось подозрение, что мы, будто бы, стараемся щадить Австро-Венгрию. Между тем, Антивари находится только в 35 милях от Каттаро, тогда как 200 миль отделяют его от греческих островов, в районе которых крейсировали наши эскадры, и 450 миль от Мальты, которая являлась нашей ближайшей базой. Король Николай к тому же определенно обещал установить там батареи, которые должны были обеспечить защиту рейда; однако, в действительности ничего не было сделано. «Совершенно невозможно, — писал адмирал де Ляпейрер, — при отсутствии сухопутной обороны порта Антивари не допустить блокады последнего иначе, как время от времени, в те моменты, когда мы будем находиться в районе порта. Единственным действительным средством явилась бы непрерывная (днем и ночью) блокада Каттаро, но такого рода блокада в добавление к таковой Отрантского пролива, которую необходимо продолжать, превышает наши возможности».

Ляпейрер полагал, что эта двойная задача потребовала бы дополнительно 6 крейсеров; но предоставление ему крейсеров, которые он неоднократно просил из Ла-Манша и которые наше соглашение с Англией заставляло удерживать на севере, было невозможно.

Точно так же было невозможно и предоставление заградителей Pluton и Cerbere, которые он требовал, чтобы действовать у Каттаро и в проливах между далматинскими островами. Что касается операций одного флота против австрийского побережья, то они оказались бы слишком рискованными перед укрепленными портами и бесполезными в других пунктах, кроме, быть может, расположенных в глубине Адриатического моря и слишком удаленных для использования наших миноносцев. Посол Франции в Риме, запрошенный о допустимости обстрела судостроительных заводов в Триесте, решительно его отсоветовал, поскольку это могло затруднить дальнейшее вступление в войну Италии.

Для устранения самой острой нужды Черногории, французское правительство приказало загрузить марокканским зерном пароход Mogador. 3 октября этот пароход был у входа в Адриатику с Liamone, на котором находился адмирал де Бон и материал для радиостанции в Подгорице; для их эскортирования весь флот в пятый раз прошел Отрантский пролив. Поход был организован точно по образцу предшествующих: два дивизиона миноносцев держались перед Антивари в продолжение разгрузки судов, которой австрийские самолеты пытались на этот раз помешать, сбрасывая бомбы, впрочем без результата; 2-я легкая бригада держалась несколько мористее. Пост на вершине Ловчен донес о выходе из Каттаро двух подводных лодок, но они ничем себя не проявили. В ночь с 4 на 5 октября наши миноносцы, а в течение светлого времени суток — подводные лодки Gay-Lussac и Messidor. наблюдали на близкой дистанции за входом в Каттаро, но не имели случая атаковать, 4-го числа наши миноносцы при поддержке 1-й легкой бригады и линейных кораблей обследовали Рагузу, Гравозу и Меледский канал, чтобы установить ресурсы, которые можно было бы там найти в шаландах и других транспортных средствах на случай, если бы операция против Каттаро была решена; они перерезали ряд телеграфных кабелей и разрушили несколько маяков. На следующий день линейные корабли пошли обследовать Дульциньо, Сан-Джиовани-ди-Медуа и Дураццо, где стоял на якоре старый итальянский линейный корабль Dandolo. Следующей ночью флот возобновил свое крейсерство, которое не было отмечено никакими событиями.

Liamone снова пришел 16 октября с материалами, съестными припасами и зенитными пушками для защиты Антивари; флот опять его эскортировал, оставив, однако, 1-ю легкую бригаду для наблюдения за Отрантским проливом, так как русское правительство снова сообщило о предстоявшей, якобы, попытке австрийской эскадры прорваться в Дарданеллы. Liamone вошел в Антивари 17 октября утром, предшествуемый тральщиками, и выгрузил доставленные грузы на набережную. Как и в предшествующий рейс, австрийский самолет сбросил поблизости от него несколько бомб. Foudre спустил перед портом два гидросамолета, которые с пилотами мичманами Цинтрэ и Дестрэм направились в Антивари, где черногорцы, которых об этом не поставили в известность, встретили их ружейными выстрелами.

В течение этого времени линейные корабли, имея в дозоре Waldeck-Rousseau и миноносцы, производили эволюции в открытом море у Каттаро. В 25 милях к северо-западу от этого порта, Waldeck-Rousseau был атакован самолетом, бомбы которого упали в нескольких метрах от него, а затем подводной лодкой U-3, которая безрезультатно выпустила в него две торпеды и которой один из его 19-см снарядов причинил легкое повреждение корпуса.

После этого Waldeck-Rousseau вел огонь на предельной дистанции по двум неприятельским крейсерам, которые тотчас же ушли в Каттаро. Затем, присоединяясь, по приказу адмирала, к флоту, он заметил перископ еще одной подводной лодки, атаки которой избежал маневрированием. Линейные корабли, с своей стороны, обнаруживали перископы и неоднократно открывали по ним огонь. После полудня 17 октября они приняли перед Антивари адмирала де Бона, возвращавшегося после выполнения своей миссии из Черногории, и, сопровождаемые Liamone, ночью пересекли Отрантский пролив в обратном направлении, в то время как три дивизиона австрийских миноносцев, вышедших из Пола, искали их на линии Остро — Бари.

Этот поход, хотя и проведенный на меньшее расстояние, чем предшествующие, мог дорого обойтись нашим эскадрам. Такие экспедиции не имели никакого военного интереса, поскольку они не вызывали выхода австрийских линейных сил, а вели лишь к выходу подводных лодок, операции которых, в непосредственной близости от их базы, были значительно облегчены и угрожали сделаться опасными. Единственная польза этих операций заключалась в помощи снабжению Черногории, однако Liamone 17 октября констатировал, что зерно, выгруженное Mogador двумя неделями раньше, все еще находилось на набережной Антивари; это как будто бы указывало, что в зерне не имелось столь неотложной необходимости. Учитывая все эти соображения, адмирал пытался вновь организовать нейтральными пароходами сообщение между итальянским побережьем и Сан-Джиовани-ди-Медуа. Однако переговоры по этому вопросу, в которые включились Париж и Рим, приобрели затяжной характер.