Розмари Горинг - Шотландия. Автобиография Страница 13

Похвала овсяным лепешкам, 1521 год

Джон Мейджор

Шотландская кухня произвела такое впечатление на хрониста Джона Мейджора, что он посвятил ей гимн в прозе.

Пшеница зреет не во всякой части острова, по каковой причине простой люд потребляет ячменный и овсяный хлеб. А поскольку многие бритты почему-то стыдятся того, чего ни в коей мере стыдиться не следует, позволю себе кое-что пояснить. Прежде всего так — пусть земля Британии бесплодна, никому из бриттов не пристало сим тяготиться… Подобный хлеб было в обыкновении употреблять у Христа и его апостолов… И Плиний тоже говорит, в тринадцатой книге своего труда, о пропитании из овса, а в Нормандии, близ Аргентолия, есть деревенька Пэн д’Авен, то бишь Овсяный Хлеб. Но мне могут возразить, что это наименование уничижительно, ибо подобная пища не слишком распространена среди галлов. Я же отвечу, что, со своей стороны, охотнее полакомлюсь бриттским хлебом, нежели тем, что приготовлен из ячменя или из пшеницы. Не припомню, чтобы мне доводилось видеть по ту сторону пролива столь тучных овсяных полей, как в Британии, а люди здешние приготовляют хлеб самым хитроумным способом, каковой можно вообразить. И ниже я о нем расскажу.

Овес выращивают на небогатой почве, а зерно жарят таковым образом. Возводят дом наподобие голубятни, а посреди оного, наискосок от стен, кладут шесть слег по двенадцать футов каждая. Эти слеги покрывают соломой, а на соломе рассыпают зерно. Затем разжигают огонь, тщательно следя за тем, чтобы он не перекинулся на солому или на стены. Так зерно подсушивается, после чего его везут на мельницу, где посредством мельничных жерновов снимают шелуху. Остается мука, сухая и доброкачественная, куда чище той, какую используют кондитеры по всему свету. Из этого подсушенного зерна, каковое по внешнему сходству именуют чечевичной мукой, после помола и выпекают овсяный хлеб.

Простой люд употребляет дрожжи или обходится без оных, и посадки овса раскинулись по всему острову. Лишь попробуйте этот хлеб, и вы наверняка восхититесь его вкусом. Это пища едва ли не всех жителей Уэльса, северной Англии… и шотландских крестьян; и сила шотландских и английских военных отрядов — в людях, что выросли на такой почве и такой еде. И разве не доказательство сие, что овсяным хлебом не след пренебрегать?

Сожжение Джорджа Уишарта, 1 марта 1546 года

Джон Нокс

Джордж Уишарт, школьный учитель из Ангуса, был обвинен в ереси за то, что рассказывал о греческом Новом Завете, а потому бежал из страны и несколько лет провел в Швейцарии, где и принял веру местных протестантов. По возвращении в Шотландию он принялся проповедовать лютеранское учение об оправдании верой, что привело к его аресту по распоряжению кардинала Битона. Уишарта осудили и приговорили к сжиганию на костре. По рассказам современников, он был человеком незлобивым и весьма располагал к себе; его проповеди вдохновили Джона Нокса. Свое повествование о казни Уишарта Нокс сопроводил подробным описанием убийства кардинала Битона. Эти акты насилия ознаменовали начало шотландской Реформации.

Взойдя на костер, он опустился на колени, потом снова встал и трижды молвил сии слова: «О Спаситель мира, снизойди ко мне; Отец Небесный, Тебе предаю я свой дух». Завершив сию молитву, повернулся он к народу и произнес такие слова: «Молю вас, братья мои и сестры во Христе, да не усомнитесь вы в Слове Господа, глядя на муки и страдания, мне уготованные. Заклинаю вас, обратитесь к Слову Господа сердцами своими, ищите спасения и терпите муки, как терпел их наш Господь, и обретете вы тогда в Слове сем утешение и спасение. Еще молю я вас, братья мои и сестры, передайте тем, кто прежде слушал меня, чтобы не бросали они трудов праведных и не отказывались от Слова Божьего, каковому я их учил по милости Небес, ибо никакие преследования, ни злоба людская над Ним не властны. И скажите им также, что учение мое — не досужие байки, но заповеди, коим следовать надлежит; и если признано будет, что я чему-то научил, это для меня станет лучшей благодарностью. Но помните вы, и пусть помнят они, что учил я лишь Слову, от Господа идущему и милостью Его мне открытому. Принимаю я смерть не скорбя, но с радостью великой и с разумом ясным. Для того и привели меня сюда, дабы принял я гибель на костре во славу Христову. Взгляните на лицо мое — не увидите вы, чтобы я побледнел. Сего костра погребального я не страшусь и вас молю не страшиться его, не отказываться из страха от нашей веры; пусть враги способны истребить тела, но истребить дух им не под силу…»

И тогда палач его и мучитель опустился вдруг на колени и сказал: «Сэр, молю, прости меня, ибо не я повинен в твоей смерти». И ему ответил он: «Подойди». А когда палач подошел, поцеловал он того в щеку и молвил: «Вот знак того, что ты прощен. Сердце мое злобы к тебе не питает». После чего возвели его на виселицу и вздернули, а потом сожгли дотла. И люди, что видели воочию смертоубийство праведника сего, не могли сдержать стонов и слез, как если бы узрели они казнь агнца Божия…

Убийство кардинала Дэвида Битона, 29 мая 1546 года

Джон Нокс

Рано утром в субботу, 29 мая, собрались несколько десятков человек на церковном дворе, неподалеку от замка. Вот распахнулись ворота и опустился подъемный мост, чтобы пропустить внутрь повозки с камнем и известью для строительства (ведь сей Вавилон уже почти достроили); первым вошел младший Уильям Киркалди из Грейнджа, а с ним шестеро его людей. И спросили они привратника: «Проснулся ли его милость?», на что тот ответил: «Нет».

И пока Уильям беседовал с привратником, подошел Норман Лесли со своими людьми, а так как их было немного, они без труда проникли внутрь. Едва дошли они до середины двора, как появился Джон Лесли, и с ним четверо. Напуганный привратник хотел было поднять мост, однако Джон, уже ступивший на край, запрыгнул внутрь. И привратника, каковой приготовился защищаться, ударили по голове и забрали у него ключи, а самого скинули в ров; вот так были захвачены ворота и двор.

Раздались крики; работные люди, коих было более сотни, поспешно сбежали со стен, и их без помех и задержек выпустили наружу. Уильям Киркалди встал у задней двери, опасаясь, что хитрый лис попробует ускользнуть. Остальные же двинулись в покои для благородных и, не причиняя никому вреда, прогнали из замка более пятидесяти человек. Их же самих было всего шестнадцать. Кардинал, пробудившийся от шума, высунулся из окна и спросил сурово, отчего такой крик. Ему ответили, что Норман Лесли захватил замок. Услышав это, кардинал кинулся к задней двери, но увидел часового и вернулся обратно, взял свой двуручный меч и заложил вход сундуками и прочими препятствиями.

Тогда Джон Лесли подошел к двери и велел открывать. Кардинал спросил: «Кто это?», и Джон ответил: «Меня зовут Лесли». Кардинал продолжал выспрашивать: «Это Норман?», и ему сказали: «Нет, это Джон». И кардинал велел привести Нормана — дескать, тот ему друг. Но Джон ответил: «Говори с тем, кто стоит тут, никто другой не придет».

Сопровождали Джона Джеймс Мелвилл, человек, хорошо знакомый с мастером Джорджем Уишартом, и Питер Кармайкл, крепкий телом. Покуда они ломились в дверь, кардинал успел припрятать в угольях камина шкатулку с золотом. Когда он спросил: «Вы пришли забрать мою жизнь?», и Джон ответил: «Быть может, мы тебя и пощадим». Кардинал сказал: «Нет, поклянись перед Господом, что не убьешь, и тогда я открою». Джон же молвил: «Что не сказано, тому веры нет» и велел подать огня (дверь была весьма крепкой); принесли тлеющие угли и подложили под дверь. Увидев это, кардинал (или его служанка, не скажу точно) отпер дверь; он сидел в кресле и повторял: «Я священник, я священник, вы меня не убьете».

Джон Лесли (как и полагалось по принесенному ранее обету) ударил первым, единожды или дважды, а за ним Питер. Но Джеймс Мелвилл, человек скромный и добросердечный, узрев это, отвлек их в сторону и сказал: «Дело сие, по воле Господа, пускай оно тайное, надлежит совершить беспрекословно», после чего обнажил меч и молвил кардиналу: «Покайся в грехах своих паскудных, а прежде всего в пролитии крови праведника Божьего мастера Джорджа Уишарта, каковой, хотя пожрало его пламя на глазах у всех, требует мести. И мы посланы Богом отомстить тебе. Да будет Господь свидетель, что не ненависть к твоей милости, ни жажда твоих богатств, ни страх перед теми кознями, каковые способен ты учинить, не понуждают меня нанести удар, но то лишь, что был ты и остаешься упорствующим врагом Иисуса Христа и Его заповедей». И потом ударил он мечом дважды или трижды; и кардинал замертво пал на пол, успев только произнести напоследок: «Я священник… Горе мне! Все пропало!»

Джон Нокс извиняется перед королевой Елизаветой, 1559 год