Владимир Дацышен - Изучение истории Китая в Российской империи. Монография Страница 13

Говоря о развитии академического китаеведения в России в начале XIX в., необходимо упомянуть посольство в Китай графа Ю. А. Головкина210, при котором ехала группа ученых от Академии наук. Один из участников экспедиции Ф. Ф. Шуберт211 в характеристике главы ученой части этого посольства И. О. Потоцкого212 отметил: «Главным предметом его исследований была древняя история, а именно самая сухая материя – история скифов, о которых он писал и издал ценные труды»213. Почти все ученые в посольстве Ю. А. Головкина имели известность и как историки. В воспоминаниях Ф. Ф. Шуберта говорится: «Посольство сопровождал также адъюнкт Клапрот, сын знаменитого химика, который понимал китайский, так же как и многие другие восточные языки, или утверждал, что понимает, и который позднее приобрел известность как синолог и историк…»214. Сам Ю. А. Головкин и некоторые члены его посольства при подготовке к поездке в Китай знакомились с литературой и архивными документами по истории Китая и русско-китайских отношений в Санкт-Петербурге и Москве. Кроме того, они знакомились с материалами и по дороге в Китай. В Национальном архиве Республики Татарстан сохранилась «Выписка из журнала Главного правления училищ о посещении Иркутской гимназии 22 февраля 1806 г., представителями русского посольства в Китае»215, где члены посольства Ю. А. Головкина смотрели «росписи китайских книг».

К этому времени в Иркутске уже сформировалась китайская книжная коллекция, составившая основу будущего Азиатского отдела библиотеки местной гимназии. Как писали архивисты в начале XIX в., «Азиатский отдел библиотеки ведет свое начало, как нам уже известно, еще с 20 сентября 1802 г., когда иркутский купец Федор Щегорин216 принес в дар Иркутскому главному народному училищу разного содержания монгольских и маньчжурских книг на 1011 руб. 50 коп. Вообще же и высшее начальство, и гимназическое старалось пополнять библиотеку по делу востоковедения всеми, более или менее, выдающимися, новейшими исследованиями. М. М. Сперанский в бытность свою Сибирским генерал-губернатором препроводил в Иркутскую гимназию на хранение большой транспорт… 19 сочинений… всего более 800 т (томов) … К 1828 г. в азиатском отделе библиотеки числилось 46 названий сочинений на китайском, маньчжурском, монгольском, татарском и японском языках»217. Всего к этому времени там имелось более 1500 томов сочинений на восточных языках, в числе которых были «Всеобщая китайская история на манджурском языке, 1-го тома недостает (11 томов, 59 книжек)»; «Толкование на книгу Шудзин, правления древних… (13 книжек)»; «Воинские походы Императора Канси против Зюнгарскаго хана Голцана, 13 книг в обертке, а прочие без оной… (42 книжки)»; «История Золотой Орды» и др. При этом иркутские архивисты в начале XX в. записали: «Ценнаго в этой массе (более 1500 т.) книг не было ничего… да и пользоваться ими никто не мог».

Развитию китаеведения в России способствовало то, что в штате Академии наук всегда были специальные места для исследователей Востока. Например, штатом от 1830 г. выделялось две единицы ординарных академиков «для истории и словесности азиатских народов». Далее штат постоянно расширялся. Например, в 1857 г. в Отделении было уже пять штатных единиц действительных членов Академии наук «для истории и словесности азиатских народов (семитов, индо-персов, армян, грузинцев, китайцев, тибетцев, манджуров, монголов и тюрков)»218.

Санкт-Петербургская академия наук поддерживала связи с учеными из разных стран мира. В современной летописи академии зафиксировано, что в 1841 г. «А. Гумбольдт просил в письме прислать на время китайское сочинение “Описание стран, недавно подвластных Китаю”»219, а в январе 1843 г. «от С. Жульена220 из Парижа получены два китайских сочинения, присланных ему Академией наук в обмен на 104 китайские тетради, которые он доставил Академии»221. Необходимо отметить, что вышеуказанный французский синолог с 1845 г. стал членом-корреспондентом Санкт-Петербургской академии наук.

Развитие академического востоковедения, в том числе изучение истории Восточной Азии, и в первой половине XIX в. было тесно связано как с миссионерской деятельностью, так и с необходимостью изучения восточных народов России. Показательным является случай приема в Академию наук монголоведа Я. И. Шмидта222. Работая по коммерческой части с калмыками, переводивший по заданию Библейского общества Новый Завет на калмыцкий и монгольский языки, этот немецкий эмигрант стал крупнейшим в мире специалистом по истории и культуре монгольских народов. Уже в 1825 г. Г. И. Спасский опубликовал в своем журнале «Азиатский вестник» работу «Выписки из Монгольской Истории, сочиненной Сыцын-Сананн Тайджею». В примечании говорилось: «Находящийся при Российском Библейском Обществе Г. Шмидт переводит сию Историю. Подлинник сей Истории писан на Монгольском языке и называется Монгол Хадон Тагуджи»223. В опубликованной работе раскрывались и различные вопросы истории Китая, такие как «Об изгнании Монголов из Китая». Советский историк В. Н. Никифоров отметил вклад этого ученого: «Помимо лексикографической работы, он известен переводами (преимущественно на немецкий язык) источников по истории Тибета и Джунгарского ханства»224.

Сохранившаяся в архиве рукописная работа Я. И. Шмидта «О народных племенах монголов. Прибавление к истории сего народа и княжеских домах» начинается со следующих слов: «Монголы и их история представляют нам достопримечательное явление народа, который вдруг возникнув из мрака неизвестности, вышел на театр мира и приобрел себе безмерное имя огромными завоеваниями и основанием Династий…»225. В работе монголоведа много внимание уделено истории монголо-китайских взаимоотношений, подробно описаны все монгольские племена.

Царским указом от 11 марта 1829 г. доктор философии Я. И. Шмидт, представивший доклад «Об истории восточных монголов и царствующего дома», был утвержден адъюнктом Академии наук226. В течение нескольких лет профессор Я. И. Шмидт поэтапно прошел все «академические ступеньки» – экстраординарного и ординарного академика «по части истории и словесности азиатских народов». Как писал известный востоковед и один из основателей Русского археологического общества П. С. Савельев227, академик Я. И. Шмидт перевел и издал «единственную известную (на тот момент. – В.Д.) “Монгольскую историю” Санан-Сэцэна»228.

К середине XIX в. в число академиков по части истории и словесности азиатских народов были утверждены несколько востоковедов. Среди них были специалисты, в том числе по Монголии и Тибету, но не было собственно китаеведов, занимавшихся историей и культурой китайцев (хань). Отметим, лишь в 1886 г. в первый и единственный раз в истории Российской империи академиком был избран синолог. Несмотря на то что в Академии наук не было среди действительных ее членов профессиональных китаеведов, академическое китаеведение присутствовало и развивалось в разных формах. В Академии наук существовал институт членов-корреспондентов, и в первой половине XIX в. в их число были избраны несколько профессиональных китаеведов. Можно отметить, что уже в 1810 г. членом-корреспондентом по разряду восточной словесности и древностей был избран известный ученый и общественный деятель, собиратель азиатских древностей Г. И. Спасский.

В 1825 г. Г. И. Спасский начал издавать в Санкт-Петербурге журнал «Азиатский вестник», что стало важной вехой в истории русского востоковедения. Издание это было не академическим, печаталось в не имеющей отношения к науке типографии. Однако журнал знакомил русскую общественность с зарубежным востоковедением, деятельностью «Азиатских обществ» в Калькутте, Париже и Лондоне, давал библиографические обзоры, публиковал различные исследования по истории стран Центральной и Восточной Азии и проч. Много места в журнале отводилось публикациям переводов работ западноевропейских востоковедов. Следует иметь в виду, что Г. И. Спасский в начале 1820-х гг. установил связи и переписывался с «основателем научной синологии», создателем кафедры китайско-маньчжурско-татарских языков и литератур в Коллеж де Франс – Абелем-Ремюза229.

Много внимания издателем уделялось Тибету и Монголии. Уже в первых номерах было опубликовано «Краткое описание Тибета» в переводе с английского. В ней были материалы и по истории: «История. Мирское правительство Тибета не всегда находилось во власти Ламы: мы видим, что в 1624 г. страна сия была управляема светским Государем… В 1642 г. Далай-Лама отправил посланников к Тзонгту (Шунь-Дж), первому Китайскому Императору нынешней Манжурской династии, отдался под его покровительство и платил ему дань… В 1663 г. Император Канхи, желая почтить Типу, или министра Далай-Ламы, наименовал его Князем и даровал ему золотую печать… В 1702 г. горцы Нипаульские напали на Тибет и опустошили его … Китайцы в то же время разставили войска на границах Тибета…»230. В 1825 г. в «Азиатском вестнике» была опубликована работа, обобщающая весь опыт отечественного востоковедения, «О состоянии Восточной Словесности в России»231. Это было первое исследование в России по данной теме, и его научная ценность сохранялась по крайней мере до середины XX в.