Виктор Попов - Советник королевы - суперагент Кремля Страница 13

Кроме того, — и, может быть, это было главным в его взглядах, — Бланту внушала уважение деятельность советского государства в области искусства. «Именно советская власть создала возможности для развития искусства, — говорил он. — Раньше, во времена Средневековья, государство в лице его правителей было меценатом искусства, и отсюда его расцвет. Спасти искусство от денежного рынка капитализм не сможет. Американцы распространили в Европе с помощью доллара такие формы искусства, которые мне претят, а искусство может жить и развиваться только при социалистических порядках».

Вместе с тем Блант не принимал участия в работе Компартии Британии, не хвалил коммунистов, не ходил на их митинги, собрания и демонстрации. Эти формы протеста были ему чужды.

Глава III. ЧТО ПРОИЗОШЛО В МОСКВЕ В 1935 ГОДУ?

В начале 30-х годов Блант много путешествовал по Европе и мог сам на основе виденного сделать вывод о той опасности, которая зарождалась в мире в результате сначала японской агрессии на Дальнем Востоке, а затем прихода к власти фашизма в Германии, активизации итальянского фашизма и, наконец, его агрессии против Эфиопии. Все это тревожило его, и он сам хотел разобраться во всем. В 1933 году он посещает Париж и Рим, затем в начале 1934 года выезжает в Мюнхен, один из основных центров нацистского движения. Когда осенью 1934 года он возвратился в Кембридж, то написал: «Я нашел, что все мои друзья… неожиданно стали коммунистами». Впоследствии, читая в 1973 году лекции студентам Куртолдз-института, он вновь признал, что его поворот от блумберизма к марксизму «произошел осенью 1933 года».

Читатель сразу может обратить внимание на противоречия в датах. Это, вероятнее всего, оговорки, которые он часто допускает в датах. Даже свое путешествие в СССР он иногда относит к 1934-му, а иногда к 1936 году (вместо 1935 г.). По всей видимости, 1934 год является решающим годом, когда определился его идеологический насторой. В том году его друг Гай Берджес предпринял путешествие в Москву. Рассказывая Антони о своих впечатлениях об СССР, он признавался, что стал коммунистом в конце 1934 — начале 1935 года. «Я хочу увидеть СССР своими глазами», — таково было решение Бланта.

Была и другая причина, побудившая Бланта поехать в Ленинград и Москву. В 30-е годы в Советском Союзе возрождается интерес к изобразительному искусству, его истории.

«Я хочу увидеть СССР своими глазами»

Я приехал в Москву из провинции летом 1935 года и был свидетелем, как в столице оживилась культурная жизнь. Огромной популярностью стали пользоваться Третьяковская галерея и Музей изобразительных искусств им. Пушкина, перед дверьми которых всегда стояли длинные очереди. Впервые была издана книга «Избранные картины из художественных музеев СССР». В издании ее участвовал А. В. Луначарский. В музеях СССР оказалось несколько картин Пуссена, и ознакомление с ними помогло Бланту утвердить себя как самого видного исследователя полотен этого художника.

Путешествие Бланта в СССР привлекает пристальное внимание всех, кто занимается историей советской разведки. В самом деле, первое, что приходит на ум: именно тогда его завербовала Лубянка и он становится «тайным агентом Кремля». Можно ли сделать такой вывод из тех фактов, которые мне известны об этой поездке?

Блант поехал в СССР в составе группы англичан по линии Интуриста вместе со своим братом Уилфредом, который впоследствии написал: «Антони и я предприняли путешествие с целью ознакомиться с картинными галереями и художественными музеями России». Группа состояла из преподавателей, выпускников и студентов университетов, как правило левонастроенных и даже коммунистов. В группе были член кембриджской ячейки Компартии Британии, впоследствии ставший членом ЦК КПВ, Брайент Саймон, Майкл Стрейт, будущий агент советской разведки. Среди членов группы был Чарльз Флетчер Кук из Тринити-колледжа, в то время радикально настроенный (впоследствии он примкнул к консерваторам и стал членом парламента от консервативной партии). У Кука с Блантом был общий друг, также примкнувший к группе, — Виктор Ротшильд. Во времена премьерства Гарольда Вильсона Ротшильд стал руководителем политического «мозгового центра», основанного премьер-министром. Были в группе преподаватели Лондонского университета и студенты из Оксфорда. В поездке участвовал и Кристофер Мейхью, ученик Уилфреда Бланта, ставший позднее министром лейбористского правительства, а еще позднее членом палаты лордов. 10 августа группа отплыла в Ленинград. О том, с каким настроением ехали британские туристы в СССР, свидетельствует следующий факт. Когда группа высадилась в Ленинграде, один из англичан воскликнул: «Наконец-то свобода!».

Члены группы впоследствии стали видными деятелями своей страны, а тогда они были в Ленинграде рядовыми туристами, и отношение к ним было самым обычным: их никто не встретил, представитель Интуриста спокойно спал в помещении порта. Они полагали, что на них набросятся журналисты с просьбой об интервью, и заранее подготовились к нему. Но оказалось, что никому до них не было дела, и тексты интервью так и остались в карманах их пиджаков. Из Ленинграда они добирались до Москвы в обычном плацкартном вагоне без каких-либо удобств.

Большинство английских авторов, писавших о Бланте, уверены, что именно тогда, в августовские дни 1935 года, Блант и был завербован советской разведкой. При этом они приводят доводы, которые, на первый взгляд, звучат убедительно.

Советская разведка присматривается к Бланту

К Бланту власти проявляли особое внимание. Ему удалось вместе с Флетчером Куком отколоться от группы. Для чего? Посмотреть один из древних балтийских городков? Какой? Где? Это было покрыто мраком неизвестности. Но ясно, что это не могло быть сделано без содействия властей. Бланту разрешили осмотреть Москву по индивидуальной программе, не посещать ряд предприятий и других объектов, его не интересовавших, осмотр которых входил в официальную программу. Более того, ему было разрешено не ехать в Киев, как это сделала вся группа, а остаться на это время в Москве. Поэтому возникло предположение, что эти дни он потратил на обучение своему «новому ремеслу» — шпионажу.

Но если бы Лубянка в те дни действительно вербовала и «обучала» его, то не сделала бы это, не найдя убедительных объяснений его отсутствию в группе, так, чтобы не вызвать подозрений. Все это время он пропадал в музеях, картинных галереях, ему даже разрешили ознакомиться с картинами, находящимися в запасниках.

Среди вопросов, которые я задал руководству зарубежной разведки России, был и такой: «Когда и кем был завербован Блант?». Мне было важно выяснить, действительно ли это случилось в Москве в 1935 году, в чем я по упомянутым причинам сомневался. И получил категорический ответ: в начале 1937 года, а не в 1935-м, и не в Москве, а в Лондоне. Об этом свидетельствует и его личное дело, хранившееся в КГБ. Оно было начато 1 августа 1937 г.

Состоялись ли какие-нибудь встречи Бланта с представителями КГБ во время его пребывания в Москве? На такой прямой вопрос

Служба разведки России ответила: «По материалам дела можно сделать вывод, что встречи с Блантом в СССР не проводились».

Как же тогда объяснить особое отношение к Бланту, проявленное Москвой? Ответ может быть таков. Лубянка начала присматриваться к Бланту еще в 1933–1934 годах. Обычно она делала это тщательно, долго изучая «объект», а в 1935 году во время его пребывания в Москве с ним деликатно вели целенаправленную работу, помогая в научной, исследовательской деятельности, сближаясь с ним и стремясь как можно больше расположить его к себе. Вероятно, были предприняты шаги и по его идеологической обработке, чтобы последнюю точку поставить позднее, окончательно убедившись, что Блант готов работать на советскую разведку.

Сам Блант в 1973 году на пресс-конференции, отвечая на вопрос, посещал ли он когда-нибудь СССР, ответил: «Да, в 1935-м или 1936 году. Это была одна из обычных интуристских поездок. Такого рода путешествия во времена Сталина были обычными для английских туристов».

Возвратился он в Лондон 12 сентября 1935 г. на пароходе «Смольный». На том же судне возвращался из Москвы и Гарри Поллит, секретарь Компартии Британии. Это вызвало особое внимание со стороны английской контрразведки. Об одном из членов группы — американце М. Стрейте — было сообщено и американскому посольству в Лондоне. Последовала тщательная проверка всех ездивших в СССР туристов, которая, однако, не дала конкретных результатов. Во всяком случае никаких подозрений относительно Бланта у английской контрразведки не возникло.

От поездки Бланта для КГБ зависело многое. Если он разочаруется в Советском Союзе, в том «эксперименте», который осуществлялся в нашей стране, то тогда, конечно, ни о какой его вербовке не могло быть и речи. Этого, однако, не случилось. Напротив, у него сложилось об СССР самое благоприятное впечатление. Сразу после возвращения в Лондон он опубликовал в левом журнале «Спектейтор» восторженную статью о Советском Союзе12.