Николай Каманин - Скрытый космос. Книга 1. (1960-1963) Страница 14

На заводском аэродроме в Куйбышеве нас встретил полковник Чечиянц из Главного штаба ВВС и доложил обстановку: «Гагарин благополучно приземлился в 23-х километрах от Саратова и через несколько минут сам позвонил в Москву. Позже, уже из Энгельса, вместе с Агальцовым они говорили по «ВЧ» с Хрущевым, Брежневым, Вершининым и другими руководителями». К этому времени на аэродроме собралась уже значительная толпа народа. Приехали: секретарь Куйбышевского обкома КПСС, председатель облисполкома, командующий ВВС округа и другие руководители. Прибытие начальства усилило приток рабочих на аэродром с территории завода. Пришлось приказать командиру самолета Ил-14, на котором прилетели Гагарин и Агальцов, зарулить на самую дальнюю стоянку. Не успели мы на машинах подъехать к самолету, как и здесь образовалась большая толпа. Открылась дверь самолета, и первым стал спускаться Юра — он был в зимнем летном шлеме и в голубом комбинезоне скафандра. Все девять часов, которые прошли с момента его посадки в космический корабль до этой встречи на куйбышевском аэродроме, я волновался и переживал за него, как за родного сына. Мы крепко обнялись и расцеловались. Со всех сторон щелкали фотоаппараты, толпа людей нарастала. Возникла опасность большой давки, а Юра хотя и улыбался, но выглядел сильно переутомленным. Необходимо было прекратить объятия и поцелуи. Я попросил Агальцова и Юру сесть в машину и немедленно ехать на дачу обкома. Часа через три из Тюра-Тама прилетели Руднев, Королев, Келдыш и другие члены комиссии.

Дача обкома располагалась на высоком берегу Волги, с балкона третьего этажа открывался прекрасный вид на реку. Часов в десять вечера все собрались за столом. Присутствовали шесть космонавтов, члены Госкомиссии, руководители области. Руднев, Гагарин, Королев, Мурысев, Мрыкин произносили тосты, но пили очень немного — чувствовалось, что все очень устали. В одиннадцать часов разошлись по спальням. Так закончился этот тревожный, радостный, победный день. День 12 апреля 1961 года человечество никогда не забудет, а имя Гагарина навеки впишется в историю и будет одним из самых известных.

13 апреля. Куйбышев.

С 9:30 до 12:00 в присутствии членов Госкомиссии и представителей промышленности Юра рассказывал о полете и отвечал на многочисленные вопросы (беседа записана на магнитофон и застенографирована). Нас замучили телефонные звонки и корреспонденты, пробравшиеся на дачу. Они готовы беспрерывно снимать, фотографировать и задавать бесконечные вопросы. Удалось лишь немного погулять и поиграть в бильярд. Во второй половине дня Юра начал готовиться к встрече в Москве. Рапорт Хрущеву он освоил за полчаса, но первое время излишне торопился. Две-три тренировки устранили этот недостаток. Выступление на Красной площади также было подготовлено довольно быстро. Я уже знал по выступлениям Юры еще до полета, что он обладает задатками неплохого оратора. Вечером два раза звонил Брежнев и несколько раз Вершинин. Обоих беспокоила завтрашняя погода (прогноз был плохим) и порядок выхода из самолета на Внуковском аэродроме. С Брежневым договорились, что из самолета первым выходит Гагарин, идет по дорожке к правительственной трибуне и рапортует Хрущеву, а мы выходим вслед за Гагариным и останавливаемся у подножья трибуны. Перед сном Юра примерил новую форму и шинель. Раза два я изображал Хрущева, а он подходил ко мне с рапортом.

14 апреля. Куйбышев-Москва.

Встал раньше шести и немедленно связался с Москвой. Как обычно, метеорологи ошиблись — погода в Москве к нашему прилету (13:00) должна быть хорошей. В 10:40 по московскому времени на самолете Ил-18 вылетели в Москву. На борту самолета — Юра, Агальцов, Рытов, Яздовский, я и несколько корреспондентов и кинооператоров. Километрах в 50 от Москвы нас встречает семерка истребителей и занимает место почетного эскорта: два истребителя справа, два — слева и три — вверху. Юра передает пилотам по радио: «Друзьям-истребителям — горячий привет. Юрий Гагарин». Летчики благодарят за приветствие. Проходим над аэродромом Внуково, вдоль Ленинского проспекта, над Красной площадью и продолжаем полет вдоль улицы Горького. На аэродроме, на улицах и площадях Москвы — всюду толпы людей. Ровно в 13:00 самолет выключает двигатели в 100 метрах от трибуны, открывается дверь, и Юра выходит навстречу своей большой и заслуженной славе…

21 апреля.

В субботу 15 апреля провели митинг у С. П. Королева. Днем состоялась пресс-конференция в Доме ученых. В 15:30 Гагарин выступал на Военном Совете ВВС. В воскресенье Юра отдыхал в резиденции Н. С. Хрущева, а я был на своей даче. В понедельник 17 апреля Юра приехал в ЦПК, встретился с личным составом Центра. Вместе со всеми космонавтами во главе с Юрой провели читку и редактирование доклада майора Гагарина 13 апреля на заседании Госкомиссии в Куйбышеве. Доклад Гагарина направлен в ЦК КПСС, в Совет Министров, Рудневу, Королеву и министру обороны. В тот же день вечером Юра выступил по телевидению.

18 апреля Юра отправился в Центральный авиагоспиталь в Сокольниках на 5-6-дневные послеполетные обследования. Вечером того же дня я выступил на вечере в ЦДСА. На следующий день заезжал к Юре, представил ему Денисова и Борзенко из «Правды». Они будут готовить книгу Гагарина, а я буду ее редактировать. 20 и 21 апреля много времени потратил на представления к наградам. Всего от ВВС представлено более 500 человек, из них отобрал только 200. Много недовольных и обиженных, больше всего обижаются те, кто почти ничего по космосу не делал. На днях в ЦК собирали редакторов газет и журналов и предупредили их, чтобы без моей визы они не печатали ни одной статьи, ни одной фотографии на космические темы. В связи с этим решением меня оглушают непрерывные звонки из редакций и завалили просьбами просмотреть материалы.

Сегодня вечером заседал Военный Совет ВВС, заслушали доклад генерал-майора А. Н. Бабийчука о причинах гибели слушателя-космонавта В. В. Бондаренко. Он семнадцатым по счету проходил 15-суточные испытания в барокамере. На десятые сутки, во время подогрева пищи на электроплитке в барокамере возник пожар, и Бондаренко погиб из-за сильных ожогов. Его гибель вскрыла серьезные недостатки в организации испытаний в Институте авиационной и космической медицины.

1 мая.

Были на Красной площади, смотрели парад и демонстрацию. Колонны демонстрантов интересно и красочно оформлены, но энтузиазма маловато. Рядом с нами стояли делегаты военной делегации Ганы, народ принимал их за кубинцев: раздавалось много лозунгов и криков в честь Кубы. Гагарин стоял на трибуне Мавзолея.

5 мая.

Члены Военного Совета ВВС и Р. Я. Малиновский с женой и дочерью с 18:00 до 24:00 были в ЦПК на встрече с космонавтами и их женами. Встреча прошла хорошо, но наши попытки «раскачать» министра не дали заметных результатов. Он дважды и довольно длинно выступал, но когда космонавты пытались ставить перед ним конкретные вопросы по военному освоению космоса, он отделывался шутками и туманными рассуждениями. Пока что Малиновский не понимает военного значения космоса и не хочет что-либо предпринять для наращивания успехов в этом деле.

9 мая.

Впервые после войны в Москве собрались около 80 моих соратников по 5-му ШАК(штурмовой авиационный корпус — Ред.). Все были очень довольны встречей. Решили писать историю корпуса, избрали организационный комитет.

Позавчера проводил Гагарина и всех космонавтов на отдых в Сочи.

19-20 мая.

С группой товарищей (Яздовский, Смирнов, Быков, Бушуев, Феоктистов) летал в Сочи на совещание с Королевым и со всеми космонавтами. Обсуждали, на сколько витков планировать второй полет человека в космос. До полета Гагарина второй полет намечался ориентировочно на сутки (16 витков). После полета Гагарина я предложил подойти к этому вопросу с большей осторожностью и провести следующий полет на 3–4 витка. Королев все время настаивал на суточном полете, обосновывая свою позицию тем, что ручной спуск еще не освоен, а посадка по команде с Земли на 2–7 витках будет осложнена значительным разбросом по дальности из-за меньшей точности солнечной ориентации корабля. Мне казалось, что с одного витка сразу перейти на 16 не совсем логично: нет уверенности, что космонавт сохранит работоспособность в течение суток, и неизвестно, как он перенесет перегрузки при спуске после суточного пребывания в условиях невесомости. Неясно также, каким будет психическое состояние космонавта после такого полета. В результате обсуждений приняли решение: полет планировать на сутки, одновременно подготовить возможность ручной посадки на 2–7 витках. Затем Королев очень обстоятельно доложил о перспективах. Всего имеется и заказано 18 кораблей «Восток», 9-10 из них запланированы для пилотируемых полетов. Корабль «Север» будет готов к полетам в третьем квартале 1962 года. ОКБ-1 усиленно работает над проблемами маневрирования и стыковки кораблей на орбите. Договорились с Сергеем Павловичем, что за каждым из основных направлений работы по подготовке пилотируемых полетов необходимо в ближайшие дни закрепить по три космонавта.