Владимир Муравьев - Старая Москва в легендах и преданиях Страница 15

В 1898 г. С. А. Белокуров опубликовал обширное исследование «О библиотеке московских государей в XVI столетии», в котором подвел итог всем своим предыдущим изысканиям и полемике с оппонентами.

Его вывод был однозначен.

«Из всего изложенного я позволю себе сделать следующие выводы:

1. Мы не имеем ни одного современного русского свидетельства о существовании в XVI в. царской библиотеки, состоящей из громадного количества иноязычных рукописей (греческих, латинских и еврейских).

2. Свидетельство хроники Ниенштедта по многим причинам весьма сомнительно и не может быть принято.

3. Список профессора Дабелова – поддельный.

4. У царя Ивана IV была библиотека, состоявшая из русских, литовских, польских и 1 немецкой книг и рукописей, в коей могло быть (прямых указаний на это нет) и несколько греческих рукописей, но 600 греческих, латинских и еврейских рукописей в ней не было, и

5. В Московском Кремле под землей никакой библиотеки царской нет».

Белокурову за это исследование была присуждена почетная премия министерства просвещения, в отзыве о нем утверждалось: «После обстоятельного и подробного исследования Белокурова вопрос о царской библиотеке может считаться исчерпанным. Отыскивать следы мнимых рукописных сокровищ Ивана IV станет только ученый, увлекающийся беспочвенным воображением и не доверяющий исторической критике».

Конечно, какой же ученый признает, что увлекается беспочвенным воображением и не доверяет исторической критике? И «серьезные» ученые стали просто чураться темы библиотеки Ивана Грозного. Авторитет труда С.А. Белокурова был столь высок, что и через двадцать лет, уже после смерти автора, известный историк академик М. М. Богословский писал о нем: «…ни в одной из работ Белокурова его талант разыскателя не проявился, может быть, с такой силой, как в его книге о библиотеке московских государей», он доказал, что «разыскивать несуществующую библиотеку напрасно», и полемике по поводу библиотеки Ивана Грозного «книга Белокурова положила конец».

Но в то же время лет десять спустя после его выхода в свет исследование С.А. Белокурова прочел молодой археолог Игнатий Яковлевич Стеллецкий и не согласился с его выводами. На основе документов, приведенных в книге, а также публикаций И.Е. Забелина, А.И. Соболевского, Н.П. Лихачева Стеллецкий пришел к прямо противоположному выводу, что библиотека Ивана Грозного сохранилась и находится в подземном тайнике в Кремле. Какие-то книги царь мог вывезти и спрятать в других своих вотчинах, например в Коломенском, но основная часть должна быть в Кремле.

Поиски библиотеки Ивана Грозного стали главным делом жизни Стеллецкого, он называл библиотеку «Великим Искомым», своей Синей птицей. Работая в Московском губернском архиве, размещавшемся в кремлевских и Китайгородских башнях, а затем в Архиве министерства юстиции, он получил возможность осмотреть подземелья и еще более уверился в наличии древних тайников.

В 1914 г. он печатает в газете «Утро России» статью «Царь Иван Грозный. (К поискам его библиотеки в кремлевских подземельях)». «Остановка за творческой инициативой, поиски, надо надеяться, не заставят себя ждать. Но кто возьмет на себя связанные с ними расходы?» – спрашивал он. К сожалению, раскопки в Кремле произвести не удалось, но, занимаясь исследованиями подземелий, Стеллецкий стал признанным знатоком подземной Москвы. Он пришел к выводу, что «почти под каждым московским старым домом, построенным не меньше, чем полтораста – двести лет назад, есть какие-нибудь таинственные сооружения, подземные палаты и ходы, проложенные на случай непредвиденных событий. Известно, например, что слишком глубоко запустивший руку в казну царский свояк, знаменитый боярин Борис Иванович Морозов в 1648 году только потому спасся от народной расправы, что успел по тайному ходу ускользнуть в Кремль.

В системе доказательств существования библиотеки самым слабым пунктом было отсутствие подлинника описи, обнаруженной и опубликованной Дабеловым. Стеллецкий получает от Московского археологического общества и Архива министерства юстиции командировку в Прибалтийский край. В архиве Пярну он нашел этот список, прочел его, снял копию и вернул документ, чтобы позже приехать с фотоаппаратом и сфотографировать его. Но попасть снова в Пярну ему не удалось: началась Первая мировая война, затем революция, Эстонию и Россию разделила государственная граница. Только фотоснимок мог бы убедить ученых, считавших список Дабелова фальшивкой, но его не было, и Стеллецкий не стал публиковать новую копию, публично он заявил о своей находке этого документа лишь на склоне лет в статье, опубликованной через три десятилетия – в 1944 году.

После революции Стеллецкий вновь начинает кампанию за поиск библиотеки Ивана Грозного, за планомерное обследование подземной Москвы, он обращается в различные учреждения, публикует статьи в газетах, в духе времени формулируя свое требование археологических поисков в категорическом лозунге: «Настал час подземную Москву выворотить наизнанку!» При начатых в 1925 г. работах по строительству метрополитена обнаружились подземные пустоты, колодцы и остатки подземных ходов. Особенно интересными представлялись Стеллецкому подземные ходы в районе Библиотеки имени Ленина, Воздвиженки, Кисловки между постройками Опричного дворца Ивана Грозного, куда он переселился из Кремля после введения опричнины. В ноябре 1933 г. Стеллецкому предложили произвести поиски библиотеки в Кремле. «Мечта осуществляется после двадцатипятилетнего ожидания!» – записал он в дневнике 1 декабря 1933 г.

Стеллецкий приступил к работе в Кремле с твердой уверенностью о месте нахождения библиотеки. В последней опубликованной им при жизни статье по этому вопросу в 1944 г. он сформулировал свой «кремлевский» вариант наиболее четко.

Рассказывая о строительстве подземного тайника Аристотелем Фиораванти, Стеллецкий дает также топографическое описание его. «Главным связующим звеном подземного Кремля служил большой, в три метра шириной, с Плоским плитяным перекрытием, тоннель через весь Кремль, между Тайницкой и Собакиной башнями. По правой стороне его, идя от Собакиной башни, были сделаны через известные промежутки широкие и длинные сводчатые глухие помещения, упирающиеся в фундамент кремлевской стены, вдоль Александровского сада. Одно из этих помещений впоследствии было занято Иваном Грозным под царский архив. Библиотечный тайник Софии Палеолог в районе кремлевских соборов был недоступнее, к нему вело специальное ответвление от «Макарьевского хода», искусно заделанное и неприметное для неискушенного глаза. Впоследствии сверху, из кремлевского дворца Ивана Грозного в. этот тайник-книгохранилище вела белокаменная потайная лестница. Выходные из Кремля подземные ходы проходили под тремя или четырьмя кремлевскими башнями. Такова в основном картина подземного Кремля».

Поиски тайника Стеллецкий начал с Арсенальной башни, от которой шел подземный ход, обнаруженный его предшественниками. В процессе работ предположения археолога, кажется, подтверждались: он обнаружил ход, который мог быть сооружен Аристотелем Фиораванти. В дневнике появляются записи: «Синяя птица, кажется, вся в руках!», «Завтра буду выбирать песок и искать противоположную стену. Если такую найду, библиотека Ивана Грозного, Ивана Губителя – так называл его Забелин – найдена!». Однако дальнейшие поиски приостановила внезапно затопившая подземелье вода, рабочие приступили к сооружению водоотвода, Стеллецкий получил отпуск и путевку в санаторий. Когда же в январе 1935 г. он вернулся в Москву и позвонил в комендатуру Кремля, ему ответили, что все раскопки прекращены.

Таким образом, и эта попытка пройти подземными ходами Кремля в поисках библиотеки Ивана Грозного не была доведена до конца.

Наступили времена, когда о каких-либо исследованиях подземной Москвы нельзя было и думать. Стеллецкий продолжал обращаться с заявлениями в различные инстанции, но они не имели никаких практических последствий и оседали в канцеляриях, Сама тема поисков библиотеки оказалась вроде бы под негласным запретом, целое десятилетие по ней не появлялось никаких печатных публикаций.

Кажется, только один-единственный человек (во всяком случае, мне неизвестно о каких-либо других публичных выступлениях), известный краевед-педагог, замечательный лектор А. Ф. Родин в конце тридцатых годов, еще перед войной, начал выступать с лекцией «Клады и сокровища, обнаруженные в Москве и Подмосковье», в которой рассказывал об археологических находках при строительстве метро и других земляных работах; затем он подводил слушателей к мысли, что не все клады обнаружены и существуют клады иного рода. «Теперь я перехожу к новому вопросу, – говорил он, – к вопросу о поисках клада, на этот раз не денежного и не бытового – я перехожу к рассказу о поисках библиотеки Ивана Грозного». С годами эта часть лекции становилась обширнее, в военное время, когда история вновь получила права на внимание к себе, она заняла почти половину лекции.