Алексей Дельнов - Франция. Большой исторический путеводитель Страница 15

Кто только не обряжался тогда в пурпурный плащ императора. В 235 г. государство возглавил Максимин Фракиец. Личность уникальная хотя бы по внешним данным. Рост два сорок, на большом пальце носил как перстень браслет жены. Соответственно - чудовищная сила, вдобавок - неукротимый вспыльчивый нрав. Уроженец фракийской деревни, начинал простым солдатом. Человек смышленый, но не то слово, что малограмотный - он плохо даже понимал по латыни. Ненавидел сенат (который, в конце концов, объявил его вне закона), ненавидел аристократов - безжалостно казнил их или обирал до полушки. Полководцем был неплохим - но какой из него правитель? Деньги на свои нужды, на жалованье легионам добывал ограблением храмов и городов: мог выгрести из городской казны последнее, то, что было припасено на хлеб для несчастных жителей. Убили же его вместе с сыном собственные солдаты, недовольные климатом той местности, где им пришлось вести долгую осаду вставшего на сторону сената города.

Побывал в императорах Филипп Араб (правил в 244-249 гг.), сын арабского шейха. Девятнадцатилетний император Гордиан назначил его командовать войсками, но у коварного араба было свое на уме: он знал, чем привести в возбуждение солдат и куда направить их гнев. Приказал перебросить хлебные припасы подальше от пути следования армии, а внутри ее развел агитацию: мол, чего ждать хорошего, если император - мальчишка. Мальчишка сам по себе был человеком неплохим, и из него мог выйти толк - убить. Сенату же отправил донесение, что юноша сам нежданно скончался, и предложил его обожествить.

Филиппа хватило на 5 лет - по тому времени немало, ведь за 35 лет сменилось 11 императоров, не считая еще большего числа правивших «параллельно». Но опять солдатский бунт, и не стало Филиппа, его сына тоже.

После гибели в бою с готами Деция довелось поправить пару лет и уроженцу Галлии - Требониану Галлу (251-253 гг.). Правил неудачно: военные поражения, а тут еще чума. И этого убили собственные солдаты. По закрепившейся уже традиции мятежей - опять вместе с сыном.

Все вышеприведенное - случайные фрагменты тогдашней военно-политической жизни. А каково приходилось при всем при этом мирным жителям империи? Страшно подумать. Вот что рассказывают немногие дошедшие до нас свидетельства.

Торговля замерла, лишь на местных рынках шел какой-то товарообмен. Образ жизни людей стал примитивным донельзя. Главной заботой горожан было обеспечение обороны при внезапном нападении. А напасть мог кто угодно, хотя бы проходящий мимо легион - чтобы пополнить походную казну. Мрамор, порфир роскошных дворцов и театров шел на укрепление стен. Водопроводы забросили. Какая уж тут культурная жизнь, люди знали только насущные заботы и страхи сегодняшнего дня. Библиотеки, книги, школы, произведения искусства - все это стало ни к чему.

Галльский город Бурдигала (чудом доживший до того, чтобы стать Бордо) после очередного разгрома кое-как отстроился из собственных развалин и стал меньше в пять раз. А бывало и такое: все уцелевшее население переселялось на арену городского амфитеатра или цирка, возведенного в прежние счастливые времена. Его стены превращались в крепостные, а на арене и на трибунах наскоро возводились какие-то лачуги, в которых и теплилась жизнь.

Большинство полей было заброшено, крестьяне, чтобы как-то спастись от голодной смерти, нищенствовали или сбивались в разбойничьи шайки. Но такие способы добычи спасительными оказывались не для всех, и от голода и болезней мерло народу больше, чем от военных погромов.

ДОМИНАТ - ТВЕРДАЯ ВЛАСТЬ НА ПЕПЕЛИЩЕ

Империя все-таки устояла - ей было отмерено еще два столетия. И не все они были агонией, такой длительной муки никакой народ не выдержит.

Около 270 г. появились признаки некоторой стабилизации. Победоносный полководец Аврелиан (правил в 270-275 гг.) отбил-таки варваров от большей части провинций, вернул в лоно империи Галлию и Сирию. «Восстановитель Вселенной» - таким титулом сопровождался его портрет на отчеканенных тогда монетах.

Уроженец придунайской Иллирии, живший во время жестокой борьбы, время всеобщего огрубления нравов - он был чужд условностей и культурной утонченности прежних веков. Он мыслил понятиями громкими и яркими. Звание принцепса (вроде как «первенствующего», президента), - реликт республиканских времен, долгое время служивший синонимом «императора», - ему не годилось. Новый повелитель нарекся «владыкой и богом»: «dominus et deus». Поэтому начавшая складываться при нем система власти получила название домината.

Аврелиан облачался в сияющие бриллиантами и жемчугом одеяния сказочных восточных царей, носил золотую корону в виде солнца с расходящимися лучами. Он и верховным божеством объявил Непобедимое Солнце, почитавшееся до этого только в Сирии (за исключением краткого правления полоумной памяти Элагабала) - теперь огромный храм возводился в Риме.

При нем его не достроили, и неизвестно, довели или нет до конца вообще - восстановитель вселенной опять-таки стал жертвой армейского заговора. Но массивные крепостные стены вокруг Рима, тоже начатые при нем, завершили.

Потом - снова, как бы по инерции, череда недолговечных императоров: то довольно удачно отбивающих варваров, то гибнущих или от рук собственных на что-то обидевшихся солдат, или в схватке с заждавшимся очередным соискателем.

И вот, наконец, в 284 г. утверждается сын вольноотпущенника Диоклетиан, иллирийский земляк Аврелиана и продолжатель его дела. Утверждается всерьез и надолго (правил в 284-305, жил в 243-313 или 316: можно сказать, долгожитель той эпохи). Мнение о своей персоне имел не меньшее, чем Аврелиан, - нарек себя «воплощенным богом». Завел, на манер персидского царя, земные поклоны, на тот же манер было и одеяние владыки.

Военный командир до мозга костей, он и всю жизнь империи обустроил по привычным ему понятиям. Теперь смысл существования державы и ее обитателей был прост, как параграф устава: поддержание стратегических дорог и крепостей, снаряжение легионов всем необходимым для войны и быта, продовольствование армии и обеспечение ее фуражом.

Проведенная налоговая реформа тоже была уникальна по своей мудрой простоте. Ее творцы всякими финансовыми прикидками утруждать себя не стали. Был исчислен в натуральном выражении размер пайка, потребного каждому солдату. Сколько хлеба, мяса, соли, вина, оливкового масла и прочего необходимо рядовому воину, чтобы в его здоровом теле был здоровый (в смысле боевой) дух. Для лошадей и прочего войскового скота тоже определили размер довольствия.

С должностными окладами вышестоящих военнослужащих тоже не мудрили. По мере продвижения человека по служебной лестнице росло число отпускаемых ему пайков. Со всей имперской чиновной бюрократией поступили точно так же, только им вместо военной амуниции положены были цивильная одежда, столовое серебро, посуда - все в строго определенном количестве.

Просуммировав, получили расходные статьи этого натурального бюджета. А приход должны были обеспечивать все жители империи, которые не военные и не чиновники. Единицей налогообложения стала «голова» - caput (от этого слова наша капуста). Но не просто голова живого человека, не личность, а то количество акров пашни, виноградников или пастбищ, которое было посильно обработать или производительно использовать некоему абстрактному носителю головы. По всей империи составили кадастр недвижимого имущества, причем не абы как: земли были разбиты на категории согласно их качеству. Так что чем большим количеством земли владел человек, тем он оказывался многоглавее. Кроме того, натуральным налогом обложили рабов и рабочую скотину - но тут уж за голову принимали то, что реально болтается на плечах. Аналогично поступили с горожанами - купцами, ремесленниками, лавочниками.

Чтобы сбор продуктов и изделий шел оперативнее и проще было вести складской учет - прежние провинции разделили на множество административных округов (отчего еще больше расплодилась чиновная братия).

Базовые величины каждые пять лет пересматривались, в связи с чем издавались специальные императорские эдикты, и все подъяремное население великой державы с ужасом ожидало их появления.

В своем отношении к религии Диоклетиан тоже был верен себе. Она должна быть сцепляющей силой, а потому предпочтительно, чтобы она была традиционной и единообразной. Но некоторое затруднение было в том, что сам император в вопросах духовных разбирался неважно, он только слепо верил всяким предсказателям и гадалкам. Однако такие учения, как манихейство и христианство, однозначно претили ему своим отрицанием старых языческих богов. С манихеями, как выходцами из постоянно враждебной Персии, повелитель разобрался круто: религию запретил, ее проповедников сожгли вместе с их священными книгами. С христианами было сложнее: общины их существовали уже давно, отличались сплоченностью и налаженными взаимосвязями. В склонности к бунту не замечены, в армии служат исправно.