Валерий Гуляев - Скифы: расцвет и падение великого царства Страница 16

Ситуация стала меняться в последние десятилетия, когда благодаря широкомасштабным археологическим исследованиям в степной и лесостепной частях Скифии между Днестром и Доном удалось обнаружить значительное количество точно таких же погребений женщин-воительниц, как у савроматов. Только к 1991 г. на территории европейских скифов было выявлено (при активном участии антропологов) свыше 120 женских могил с оружием. До 70 % этих погребений принадлежали девушкам и молодым женщинам в возрасте от 16 до 30 лет. Единственным исключением оставалась здесь до последнего времени область Среднего Дона.

Амазонки Среднего Дона, или «Виват, антропология!»

Летом 1993 г. мы раскопали один из курганов во вновь открытом могильнике у с. Терновое, в 90 км к югу от Воронежа (курган № 6). Высота его насыпи, сильно разрушенной пахотой, не превышала 1 м, диаметр – около 18 м. Под насыпью, в центре кургана на уровне древнего горизонта, на помосте из дубовых досок находилось погребение скифского периода. Оно было дважды ограблено еще в древности. От скелета уцелели лишь обломки черепа, несколько зубов и фрагменты костей рук. И тем не менее, количество и качество находок из этого полуразрушенного захоронения превзошло все наши ожидания: золотые ладьевидные серьги и дутые золотые бусы (8 штук) – изделия греческих мастеров Боспора, бронзовое круглое зеркало с деревянной ручкой, две бусины из черной стекловидной пасты (одна в виде головки барана), а также 30 бронзовых наконечника стрел и два железных дротика. Судя по вещам, курган относился к IV в. до н. э.

Еще находясь в экспедиции и изучив в порядке подготовки будущего полевого отчета найденный археологический комплекс, я пришел к выводу, что имею дело с парным погребением: мужским и женским. Об этом, на мой взгляд, ясно говорили сами вещи: предметы вооружения принадлежали мужчине-воину, а украшения и зеркало – его спутнице, жене или наложнице.

Более того, написав черновик отчета, я как-то вечером поделился своими соображениями с коллегами. Ситуация казалась настолько очевидной, что возражений с их стороны не последовало, и вопрос, таким образом, вроде бы был решен. И вдруг наш антрополог – Мария Всеволодовна Добровольская, хрупкая молодая женщина с большими голубыми глазами, дождавшись, когда все разойдутся, тихо, но твердо сказала мне: «В этом погребении представлены остатки лишь одного человека и таковым является особа женского пола в возрасте 20–25 лет». В первый момент я не на шутку рассердился. Логика моих рассуждений казалась абсолютно несокрушимой: оружие есть – значит, мужчина, женские же украшения и зеркало говорят о присутствии дамы. Ведь я твердо знал, что вооруженные женщины – потомки амазонок – обитали на сотни километров к востоку от Дона, в савроматских землях. А в наших краях после почти ста лет раскопок об амазонках и «слыхом не слыхивали». В общем, разговор получился резким и неприятным для обеих сторон. И, по возвращении в Москву, не желая прослыть среди своих товарищей по профессии консерватором и самодуром, я попросил известнейшего российского антрополога Т.И. Алексееву собрать консилиум специалистов и окончательно похоронить сенсацию с амазонками на Среднем Дону.

Каково же было мое удивление, когда выяснилось, что прав не я, а молодая «антропологиня». Пришлось смирить свою гордыню и исправить отчет.

И, слава богу, что я сделал это как раз вовремя. Поскольку на следующий год новые находки на том же курганном поле полностью подтвердили вывод Марии Добровольской о наличии в среднедонских скифских могилах захоронений вооруженных женщин.

Курган № 5, сильно распаханный, высотой чуть больше метра, в действительности оказался весьма внушительным сооружением до 40 м в диаметре и не менее 5 м в высоту. Погребальный комплекс окружал ров. В центре, под насыпью, внутри выложенного полукругом вала из желтой глины находилась облицованная досками прямоугольная яма площадью свыше 25 кв. м и глубиной до 2 м. Перекрытие держалось на 20 деревянных столбах.

Захоронение было ограблено еще в скифские времена и, видимо, еще до того, как рухнула крыша деревянного склепа; во всяком случае, гробница, несмотря на свои внушительные размеры, была «очищена» почти полностью. Мы обнаружили лишь обломки человеческого черепа, несколько бронзовых и железных наконечников стрел, бронзовую бляху от конской узды и с десяток штампованных золотых бляшек для одежды или погребального полога.

Несколько сгладили наше разочарование находки в дромосе – коридоре, ведущем в склеп с юго-восточной стороны[23]. Грабители или не заметили его, или не сочли достойным своего внимания – ведь в дромосах и вспомогательных нишах скифских захоронений размещали обычно жертвенную пищу и питье. И, по-видимому, присутствовавшие в ряде случаев на похоронах грабители заранее знали, что и где надо брать. Мы обнаружили все предметы в первозданном порядке. В восточном, самом дальнем от могилы конце коридора лежали разрубленные на куски части туши лошади и железный нож с костяной рукояткой, а также остатки деревянных сосудов с бронзовыми и серебряными оковками, глиняные кувшины и чашечки.

По данным антропологов, в кургане была захоронена молодая женщина около 20–25 лет. Ее захоронили с украшениями и оружием – колчаном стрел. Каменное блюдо-жертвенник, которое было найдено в окружающем комплекс погребальном кольцевом ровике, говорит о том, что женщина могла исполнять какие-то жреческие функции.

Еще одним «амазонским» курганом стал курган № 8 у с. Терновое, раскопанный в 1996 г., – невысокий холмик, сильно разрушенный многолетней пахотой. Еще до начала работ никто из нас не сомневался, что курган – скифский и притом, судя по обломкам греческой амфоры на поверхности, наверняка, ограбленный.

Илл. 38. Роговой гребень с фигурой гепарда. Погребение амазонки.

Курган № 8 у с. Терновое, IV в. до н. э.

Бульдозер быстро снес остатки насыпи, и перед нашим взором открылась могильная яма размерами 4x4 м, вырытая в желтой материковой глине. Яму окружал кольцевой ровик диаметром свыше 20 м и глубиной 1,45 м. Внутри него мы обнаружили кости овцы – следы поминальной тризны. Стенки могилы были облицованы вертикальными досками, а плоское перекрытие из деревянных брусьев держалось на 9 опорных столбах. Впоследствии над гробницей был возведен «шатер» из тонких бревен и жердей.

После расчистки выявилась печальная картина разрушенной и опустошенной могилы. В одном углу склепа лежали остатки человеческого скелета, принадлежавшего молодой женщине в возрасте 20–25 лет. В другом углу мы нашли буквально втоптанные в глину пола золотые оковки от несохранившейся деревянной чаши, а также мелкие золотые бляшки для одежды или обуви.

Вдоль северной стены могилы валялись вдребезги разбитые глиняные кувшины. Оказалось, что они привезены на Средней Дон издалека: один – из Прикубанья, другой – с Боспора. Здесь же был найден и единственный уцелевший после грабительского погрома железный наконечник стрелы. Но самая главная и притом совершенно неожиданная находка ожидала нас в конце работы: на дне склепа, матово поблескивая в ярких солнечных лучах, перед нами

лежал великолепный резной гребень из оленьего рога, украшенный сверху фигурой гепарда. Уже с первого взгляда было очевидно, что это – подлинный шедевр скифского искусства, ведь изображения гепардов никогда прежде не встречались в курганах. По степени сохранности и по художественному совершенству наша находка могла считаться уникальной.

Погребение в кургане № 8 было отнесено нами к IV в. до н. э. Оно принадлежало не просто богатой и знатной молодой женщине (о чем говорили пышность погребального ритуала, размеры гробницы, остатки золотых сокровищ и наличие деревянной чаши с золотыми оковками – признак высокого социального статуса у скифов), но «амазонке», т. е. женщине вооруженной. Всего же за 10 лет работ на могильнике у сел Терновое и Колбино (1993–2002) нам удалось в 49 раскопанных курганах найти 6 захоронений женщин-воительниц.

«Золотая дама», или исполнение мечты археолога

И все же судьба подарила мне радость – быть свидетелем и участником одного редчайшего открытия: находки неограбленной, абсолютно целой скифской гробницы. Все решил счастливый случай. В 1996 г. после полного завершения исследований той части курганного поля, земли которого принадлежали сельхозкооперативу с. Терновое, мы должны были продолжить свои работы уже на территории, принадлежавшей с. Колбино. По договоренности с колбинскими властями, тот участок черноземов, где возвышались два самых больших центральных кургана всей группы (курганы № 15 и 16), нам обещали не засевать, оставить под паром. Однако, приехав в конце июня 1997 г. к месту будущих работ, я с ужасом увидел, что мои холмы заняты посевами густой и еще совсем зеленой пшеницы. Пришлось срочно мчаться в село за разъяснениями. Председатель местного кооператива Михаил Николаевич Симонцев, всегда сочувственно относившийся к нашей работе и помогавший нам по мере сил, принял меня очень радушно, объяснил, что из-за претензий кредиторов пришлось весной засеять и оставленное под пар поле. «Но мы выкосим на зеленый корм скоту любой нужный вам участок», – добавил он.