Валерий Гуляев - Скифы: расцвет и падение великого царства Страница 17

Илл. 39. «Первая борозда».

Начало раскопок кургана бульдозером

Но, вернувшись опять к «драгоценным» курганам, я понял: если мы выберем для исследования именно их, то колбинские кооператоры неминуемо понесут большие потери: оба холма стояли в самом центре засеянного поля и занимали площадь не менее гектара каждый. Тогда-то я и выбрал для раскопок чуть меньший по размерам курган № 18, находившийся гораздо ближе к кромке поля.

В жизни археолога случай, везение, играют огромную роль. В этой истории счастливый случай помог нам дважды. Первым стал выбор – вынужденный! – кургана № 18 в качестве главного объекта исследований. О второй счастливой случайности речь пойдет позже.

Подступились мы к нашему «счастливому» кургану не сразу. Сначала необходимо было решать другие задачи. Полевой сезон (обычно это июль и часть августа) перевалил уже на вторую половину. Еще неделя-другая и сотрудники начнут разъезжаться по домам. Похвастаться же было, увы, нечем: два уже раскопанных нами кургана (№ 19 и 20) оказались полностью разграбленными. Оставалось надеяться лишь на последний курган – № 18.

Остатки его насыпи все еще возвышались над землей более чем на полтора метра, диаметр достигал 50 м. Сразу же под слоем чернозема мы обнаружили остатки тризны: обломки посуды и кости животных. Когда насыпь удалили полностью, то открылась огромная могильная яма площадью около 50 кв. м со столбовой конструкцией, облицованная деревом. Был обнаружен также длинный (7 м) дромос. Однако гробница (погребение № 1) оказалась полностью опустошенной древними кладоискателями. Уцелели лишь одна греческая амфора, пучок железных наконечников стрел и нож с костяной рукояткой в виде грудины лошади. По нескольким сохранившимся костям человеческого скелета антропологи установили, что он принадлежал мужчине в возрасте 45–50 лет. Увы, чуда не произошло: столько времени и сил потрачено, а в результате – почти пустая могила.

Илл. 40. Зачистка бровки и могильного пятна.

Курган № 18 у с. Колбино

Казалось, что исследования кургана № 18 приблизились к своему логическому концу, когда неожиданно в полуметре от центральной гробницы при зачистке показалось еще одно большое темное пятно прямоугольной формы. Еще одно погребение? Да, это была «впускная»[24] могила размерами 4,3x3,8 м. В северной части усыпальницы лежали два скелета – женский и мужской. Но здесь я несколько забежал вперед. Ведь все детали устройства и содержимого этого бокового захоронения были выявлены гораздо позже, после длительной и кропотливой работы. А сначала все мы испытали великую радость первооткрывателей абсолютно целого скифского погребения – первого на Среднем Дону.

Илл. 41. Расчистка впускного погребения.

Курган № 18 у с. Колбино, погребение № 2 («золотой дамы»)

Произошло это так. Не успели наши студенты-землекопы углубиться в боковую могилу и на полметра, как вблизи ее северной стенки лопата глухо ударилась о какой-то предмет. Это был человеческий череп, совершенно целый. Затем показались и другие части скелета. Лопаты пришлось отложить в сторону и в ход пошли совки, ножи и кисти. Работали, почти не дыша. Осторожное движение кисти – и в неярком свете пасмурного дождливого дня тускло засверкали желтоватые россыпи золота. Его было много, очень много. Грабители просто не знали, не догадались, что в кургане есть вторая могила. Вот она – еще одна счастливая случайность!

Итак, перед нами в полной сохранности лежали два человеческих скелета – женщины 55–60 лет и мужчины 35–40 лет. Главенствующую роль в этой паре, безусловно, играла женщина. Во-первых, именно ее похоронили первой и именно для нее соорудили довольно внушительную деревянную гробницу. Во-вторых, именно ей принадлежало большинство драгоценных предметов, найденных в этой могиле. И, наконец, последнее: мужчину поместили в гробницу на несколько лет позже, чем было сделано первое захоронение.

Чуть ниже черепа женщины лежала россыпь золотых украшений из тонкой золотой фольги со штампованным изображением головы кабана. Вероятно, это было нагрудное украшение, состоявшее из широкой кожаной ленты-основы, на которую и нашивались бляшки-кабаны. Непотревоженным сохранился лишь один, самый верхний ряд из 18 бляшек, остальные были разбросаны грызунами.

По обеим сторонам женского черепа находились крупные золотые серьги (подвески) в виде незамкнутого кольца, украшенные изображением, скорее всего, пантеры, стоящей на пьедестале, к которому колечками крепились по шесть подвесок в виде желудей. Пальцы обеих рук погребенной украшали золотые перстни с незамкнутыми концами. Весь скелет был усеян множеством крохотных полусферических золотых нашивных бляшек для одежды (около 120 штук).

Рядом с изголовьем были найдены остатки небольшой деревянной полусферической чаши, от которой сохранились четыре золотые оковки из тонкой фольги и миниатюрные золотые гвоздики, крепившие оковки к чаше. Там же находился греческий круглодонный серебряный кубок без каких-либо орнаментов или изображений. В ногах погребенной лежало серебряное, с примесью меди, круглое зеркало с ручкой, которое имело два чехла: внутренний – из ткани и внешний – из кожи. Здесь же, неподалеку, мы нашли изящное ожерелье из крупных пастовых, «глазчатых» бус и мелкого стеклянного бисера.

Что касается мужского погребения, то набор сопровождавших его вещей был гораздо скромнее. Между ног умершего был помещен колчан с 30 железными втульчатыми трехлопастными наконечниками стрел. А в районе бедренных костей и стопы обнаружено до 20 серебряных и золотых полусферических нашивных бляшек с петелькой на обороте, служивших, вероятно, для украшения сапог и штанов.

В центральной части могилы лежала раздавленная землей греческая амфора. Рядом с ней – еще один колчан со стрелами и два железных шила. Жертвенная пища представлена ребрами и ножной костью лошади.

Судя по амфоре, относящейся к довольно редкому «колхидскому» типу, весь этот археологический комплекс можно отнести ко второй половине IV в. до н. э.

В раскопанной нами гробнице из кургана № 18 – все необычно и интересно. Прежде всего, уникальны золотые серьги с пантерами. Аналогий им в скифском и эллинском искусстве практически нет. Больше всего похожи на них золотые серьги из «царского» кургана из Рыжановки (под Киевом), но там пантеры имеют крылья и у них нет дисков в носах.

Илл. 42. Скелет женщины (справа) и мужчины (слева), рядом – раздавленная греческая амфора.

Курган № 18 у с. Колбино, погребение № 2

Необычна и сама «золотая дама», похороненная в боковой могиле. Первый же осмотр ее скелета антропологами показал, что покойница была весьма преклонного возраста – 55–60 лет. Чтобы не обижать наших современных женщин, должен сказать, что сравнивать их со сверстницей, жившей в IV в. до н. э., совершенно неправомерно. Пятидесятилетний рубеж из них преодолевали тогда очень немногие. Средняя продолжительность жизни у женщин в скифскую эпоху составляла всего 33–35 лет. Факт солидного возраста уже сам по себе примечателен и свидетельствует в пользу того, что условия жизни этой женщины были достаточно комфортными.

Дальнейшее изучение скелета выявило ярко выраженные формы склеротического изменения позвоночника, что, видимо, сильно ограничивало подвижность женщины и служило для нее причиной постоянной острой боли. Верхняя челюсть умершей практически полностью лишена зубов из-за какой-то тяжелой болезни.

Таким образом, можно предположить, что особа, погребенная в кургане № 18 в боковой гробнице, занимала достаточно высокое положение в местном скифском обществе. Об этом можно судить не только по пышности похоронного ритуала и богатству сопровождающих вещей, но и по тому, что само существование этой женщины требовало на протяжении многих лет постоянного внимания и заботы.

Итак, в 1997 г. нами было найдено первое полностью сохранившееся неограбленное захоронение скифского времени на Среднем Дону. К тому же в нем оказалось немало изделий из золота. Правда, это было какое-то странное золото. При ближайшем рассмотрении перед нами предстала лишь видимость реального богатства, поскольку многие найденные здесь золотые украшения – «кабанчики», оковки деревянной чаши, нашивные бляшки и даже перстни – были сделаны из тонких листиков золотой фольги. Создается впечатление, что все упомянутые вещи делались в большой спешке и с относительно малыми затратами драгоценного металла.

Еще в 1917 г. М.И. Ростовцев высказал предположение о том, что значительная часть предметов из погребального инвентаря богатых скифских курганов и, в частности, нашивные штампованные бляшки из золотой фольги, изготовлялись специально для похорон. Ведь трудно себе представить знатного скифского военачальника, который носил бы в повседневной жизни одежду, обувь и оружие, сплошь расшитые золотыми пластинами и бляшками из тонкой, мягкой и потому очень ломкой золотой фольги.