Валентин Катасонов - Генуэзская конференция в контексте мировой и российской истории Страница 17

9 февраля 1934 года вступил в должность министра иностранных дел, но был убит в Марселе 9 октября 1934 года вместе с югославским королем Александром I.

Было подчеркнуто, что экономические вопросы неотделимы от политических проблем, поэтому «всякие усилия, направленные к восстановлению мирового хозяйства, будут тщетны до тех пор, пока над Европой и над миром будет висеть угроза новых войн…». Г. В. Чичерин сообщил, что Советское правительство намерено предложить программу установления всеобщего мира – сокращение вооружений и вооруженных сил, а также полное запрещение наиболее варварских форм ведения войны. Советская декларация упоминала и о необходимости пересмотра устава Лиги Наций «с целью превращения ее в настоящий союз народов, без господства одних над другими». В связи с предложениями о кабальных для Советской России соглашениях, выдвинутыми Францией и другими западными державами, Г. В. Чичерин заявил, что советская делегация решительно отклоняет всякую возможность неравноправных сделок. Выступление Чичерина вызвало неприятие со стороны французской делегации, которая протестовала против предложений о всеобщем разоружении. Впрочем, критические выпады Барту в адрес Чичерина по поводу предложений последнего о разоружении не были поддержаны другими делегациями, поскольку тогда в Европе доминировали идеи пацифизма. В то же время многие западные участники Конференции были разочарованы выступлением Чичерина по другой причине: они не услышали готовности России оплачивать довоенные и военные долги. Американский наблюдатель Чайлд, при всей своей ненависти к Советской Республике, вынужден был признать в своем донесении государственному департаменту, что при открытии сессии Генуэзской конференции самым ярким, самым сильным выступлением была речь Чичерина. «В этой речи, – сообщал он, – очень сильно прозвучало заявление о том, что Советская Россия предлагает мир и требует разоружения».

Основная часть работы Конференции проходила в четырех комиссиях: политической, экономической, финансовой и транспортной. В первой из них рассматривался так называемый «русский вопрос», для чего была образована специальная подкомиссия.

Уже на второй день работы Конференции (11 апреля) советской делегации вручили меморандум, разработанный экспертами в Лондоне (Лондонский меморандум). Он требовал, чтобы Советское правительство взяло на себя все финансовые обязательства царского и Временного правительств и вообще всех «бывших доныне» властей, признало свою материальную ответственность за все убытки, понесенные иностранцами от действий Советского правительства и его предшественников, и возвратило им национализированные предприятия. В Меморандуме содержались и другие домогательства: отмена монополии внешней торговли, т. е. ликвидация барьера, который ограждал Советскую Россию от экономической экспансии иностранного капитала; установление для иностранцев исключительного режима, подобного капитуляционному; контроль держав Антанты над советскими финансами. Советская делегация потребовала приостановки работы Конференции на два дня для того, чтобы ознакомиться с Лондонским меморандумом (хотя он уже был подготовлен за 12 дней до начала Конференции).

Во время этой паузы Ллойд Джордж, пытаясь склонить советскую делегацию к уступкам, пригласил 14 апреля Г. В. Чичерина, Л. Б. Красина и М. М. Литвинова в свою резиденцию на виллу Альбертис для неофициальных бесед. Здесь Ллойд Джордж, а также Барту и представители Бельгии и Италии потребовали безоговорочного принятия всех условий Лондонского меморандума. Советские дипломаты в категорической форме отклонили те пункты Меморандума, которые нарушали суверенитет Советской России, и со своей стороны выдвинули контрпретензии к странам Антанты за ущерб, нанесенный интервенцией и блокадой. Через несколько дней советская делегация представила Меморандум от 20 апреля, в котором она дала развернутый обзор своей позиции по широкому кругу вопросов. По сути, это был ответ на Лондонский меморандум экспертов.

Политику прямого нажима на Советское правительство с целью принудить его к сдаче командных экономических позиций иностранному капиталу поддерживали Соединенные Штаты Америки. Активность неофициальных представителей американского правительства и крупнейших монополий в Генуе была велика. Присутствовавший на Генуэзской конференции в качестве наблюдателя посол Соединенных Штатов в Италии Чайлд отмечал в своем дневнике, что делегаты Конференции, не исключая представителей великих европейских держав, постоянно поддерживали с ним тесный контакт.

После неудачной попытки Запада навязать России условия Лондонского меморандума был подготовлен (втайне от российской делегации) и представлен Г. Чичерину Меморандум 2 мая. Примечательно, что Меморандуму 2 мая предшествовало два проекта документа – английский и французский. Первый – более компромиссный, второй – более жесткий и ультимативный по отношению к Советскому государству. С большим трудом удалось согласовать единый вариант, но примечательно, что в конце концов французская делегация его не подписала. Так что фактически этот Меморандум был английским. Ввиду отказа Франции подписать Меморандум заговорили даже о распаде Антанты. Стали даже поговаривать, что Франция может досрочно покинуть Конференцию, а Великобритания может пойти на сепаратные договоренности с Россией. Американскому послу Чайлду пришлось принять участие в примирении англичан и французов на Конференции. Это ему удалось сделать, но с большим трудом[64].

После изучения Меморандума 2 мая советская делегация, в свою очередь, представила на Конференции Меморандум 11 мая. Все эти обмены меморандумами показали, что Россия, с одной стороны, а Запад, с другой стороны, остались почти на исходных позициях. Компромиссных решений найдено не было.

Подробнее ключевые вопросы Генуэзской конференции рассмотрим ниже.

Советская Россия: главное – восстановление экономики, а не оплата долгов мировым банкирам

Советская делегация постоянно стремилась перевести обсуждения на Конференции в конструктивное русло. Поскольку делегаты большинства стран предпочитали говорить о долгах Советской России и пытались заставить ее не только признать долги, но и начать их выплачивать. Это был откровенно мародерский подход, который нашел свое отражение в Лондонском меморандуме экспертов, представленном на Конференции в самом начале ее работы. Это был точно такой же мародерский подход, который страны-победительницы продемонстрировали на Парижской мирной конференции, где принимались решения по обложению Германии репарациями. Германия, отягощенная непосильной данью, переживала самую настоящую социально-экономическую катастрофу. Еще на Парижской мирной конференции английский экономист Джон Кейнс говорил, что назначенные Германии Версальским мирным договором репарации, по крайней мере, в четыре раза превышают ее реальные возможности. Он полагал, что такие репарации Германию уничтожат или же приведут к социально-политическому взрыву в центре Европы. К сожалению, этой простой и понятной логикой делегаты западных стран почему-то не руководствовались. Особенно делегаты Франции, которая была главным «бенефициаром» германских репараций и главным держателем внешнего долга России.

Члены советской делегации на Генуэзской конференции

В своем Меморандуме от 20 апреля советская делегация констатировала, что интересы банкиров-кредиторов оказались выше интересов государств и трудящихся и что алчность мировых ростовщиков ведет к банкротствам, нищете и социальным протестам[65]: «В результате войны хозяйство во всех странах Европы пребывает в состоянии глубокого упадка, и все находящиеся к руках имущих слоев населения ценные бумаги довоенного и военного времени (акции, свидетельства государственных займов и т. д.) ни в какой мере не соответствуют размерам реального национального дохода, и в то же время государственные обязательства не соответствуют размерам бюджетов. Отсюда усиливается все более и более ясно сознаваемая необходимость поставить все ценные бумаги и обязательства в соответствие с размерами производства и национальным доходом. Эта необходимость находит свое выражение как в постепенном приближении к государственному банкротству ряда стран, вынужденных отказываться от уплаты военных долгов, так и в ряде банкротств отдельных банков, частных фирм и в непрерывном падении стоимости всяких акций и ценных бумаг. И в то время как правительства отказываются от платежей или же фактически их не платят, частные предприятия и банки объявляют себя банкротами, а массы трудового населения расплачиваются за потрясения, вызванные войной, огромным понижением уровня своего существования – во всем мире оказывается незатронутой бедствиями войны, согласно меморандуму экспертов, лишь одна категория лиц – кредиторы России, которые должны получить по всем счетам с процентами, как если бы русская революция застраховала их от всяких рисков и всяких ущербов, которые понесли во всем мире народные массы и капиталистические круги».