Руслан Иринархов - Киевский особый… Страница 18

Некоторые части и подразделения мехкорпусов к началу боевых действий находились на различных проводимых в округе учениях и всевозможных работах. Так, понтонные батальоны танковых дивизий были собраны на двухмесячные окружные сборы, зенитные дивизионы 4-го мехкорпуса, 8-й танковой и 81-й моторизованной дивизий находились на Львовском полигоне, артиллерия 10-й танковой дивизии находилась на полигоне в районе Янува. Приказ о возвращении в свои соединения эти части получили только 20 июня 1941 г. и, конечно, многие из них не успели вернуться к началу боевых действий.

Непродуманной была и дислокация мехкорпусов, которые были, в основном, сосредоточены во Львовском выступе.

Таблица 13. Расположение мехкорпусов КОВО на 22 июня 1941 г.[59]

Как видно из приведенной таблицы, дивизии и части механизированных корпусов были разбросаны на большом удалении друг от друга, что затрудняло руководство ими в боевой обстановке и не позволяло в короткие сроки собрать их вместе для переброски на другое направление. Так, мотострелковый полк 37-й танковой дивизии находился на расстоянии 150 км от ее основных сил и, не имея автотранспорта, не смог действовать в составе своего соединения после начала боевых действий.

Распределение танков по дивизиям было также непродуманным, например 10-я танковая дивизия имела сверхштатные танки БТ без закрепленных экипажей, которые так и не были взяты в поход после объявления боевой тревоги.

Но самым главным недостатком, в значительной степени повлиявшим на результаты приграничного сражения, являлась слабая подготовка личного состава механизированных корпусов в использовании новой боевой техники. 41-я танковая дивизия получила танки КВ за 7–10 дней до начала войны, и, конечно, личный состав не сумел за столь короткое время изучить их. Да и водительский состав 8-го механизированного корпуса, получившего намного раньше новые танки, в своем большинстве имел стаж практического вождения от 3 до 5 часов, чего явно было недостаточно.

Слабой была и боевая подготовка артиллерийских частей механизированных корпусов. Личный состав гаубичного артполка 32-й танковой дивизии не выполнил ни одной стрельбы из орудий и был совершенно не подготовлен к действиям в боевой обстановке. Такое же положение было и в некоторых других артиллерийских полках.

В связи с поздним началом формирования к боевой подготовке в механизированных корпусах приступили только весной 1941 г. Штабы многих мехкорпусов, дивизий и полков были совершенно не подготовлены к управлению своими частями не только в военное, но ив мирное время. В донесении командира 9-го механизированного корпуса генерал-майора К. К. Рокоссовского говорилось: «У командно-начальствующего состава еще нет твердого навыка и умения командовать своей частью (подразделением), так как в большинстве своем командиры на своих должностях работали мало, приобрести опыт за короткий срок (февраль — март) и научиться они не успели»[60].

У командного состава частей и соединений, особенно переведенных из других родов войск и находящихся непродолжительное время на занимаемых должностях, наблюдался низкий уровень оперативной и специальной подготовки, на что неоднократно указывалось при различных проверках комиссиями вышестоящих штабов.

Части и подразделения механизированных корпусов были слабо сколочены, не налажено взаимодействие между видами войск, входящих в состав соединений. В дивизиях была освоена только одиночная подготовка бойца и проведена часть занятий по сколачиванию экипажей и боевых расчетов.

Командир 8-го механизированного корпуса генерал-лейтенант Д. И. Рябышев докладывал: «За весь период существования корпуса боевая материальная часть и личный состав полностью на тактические учения не выводились и не были практически проверены как по вопросам маршевой подготовки, так и по действиям в основных видах боя. Тактическая сколоченность проводилась не выше масштаба роты, батальона и частично полка»[61].

И это была подготовка сформированного в 1940 г. механизированного корпуса! Так что можно было тогда сказать о боевой подготовке механизированных корпусов, начавших формирование только в 1941 г.?

Все эти обстоятельства снижали боевые возможности частей и соединений механизированных войск, но в округе находилось и достаточное количество боеспособных и обученных (хоть и на старой материальной части) танковых дивизий — 15-я, 35-я, 41-я, 43-я.

Однако части 4-го механизированного корпуса были вполне боеспособны. В 1940 г. они дважды участвовали в проведении учений на тему «Наступление армии и ввод механизированного корпуса в прорыв», взаимодействуя с 6-м стрелковым корпусом и 6-й бомбардировочной авиационной дивизией, на которых присутствовал генерал армии Г. К. Жуков.

Несмотря на незаконченность формирования и перевооружения, механизированные корпуса Киевского Особого военного округа, имевшие огромное количество боевых машин, представляли собой достаточно грозную силу для противника. В соответствии с директивой Генерального штаба Красной Армии от 16 мая 1941 г. танковые полки 9-го, 16-го, 19-го, 22-го и 24-го механизированных корпусов получали на вооружение 45-мм и 76-мм орудия для усиления противотанковых возможностей.

В различных отечественных источниках приводятся совершенно разные цифры по количеству боевой техники, находившейся в соединениях округа. И причина заключалась в том, что в Красной Армии был совершенно запущен учет боевого состава и вооружения войск в связи с огромным формированием новых соединений и поступлением в них новой техники.

На этот недостаток указывал в акте по приему дел назначенный народным комиссаром обороны СССР Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко: «…точных данных фактической численности личного состава Красной Армии (и боевой техники. — Р.И.) Наркомат не имеет по вине Главного Управления Красной Армии, (учет) находится в исключительно запущенном состоянии»[62].

Можно смело утверждать, что положение дел по учету личного состава и боевой техники в войсках не было исправлено до начала войны, да и последние поступления техники в войска в архивах учтены не были (данные по количеству техники даются на первое число каждого месяца). Например, 22 июня 1941 г. в боевой состав 8-го механизированного корпуса вошла рота легких танков Т-38[63], которые, конечно, не были учтены ни в каких ведомостях.

По архивным данным считалось, что в составе механизированных соединений округа имелось 4536 танков (КВ — 265, Т-34 — 496, БТ — 1486, Т-26 — 1962, Т-35 — 44, Т-28 — 195, Т-40 — 88), 749 бронемашин БА-10 и 365 бронемашин БА-20, колесных машин — 12 506[64].

Но я бы поставил под большое сомнение эту цифру, которая совершенно не учитывает танки Т-37, Т-38, бронемашины БА-3 и БА-6, тоже находившиеся на вооружении частей механизированных войск округа. Почти полностью отсутствуют данные о количестве танков БТ-5, которых было немало выпущено нашей танкостроительной промышленностью. А куда девалось огромное количество танков БТ-2, произведенных ранее в СССР? Разве это не боевая техника?

Я предпринял попытку собрать данные о боевой технике, находившейся на вооружении механизированных корпусов округа, которые несколько отличаются от официальных источников.

Таблица 14. Сводная ведомость наличия бронетанковой техники в мехкорпусах КОВО на 22 июня 1941 г.