Фаина Гримберг - Династия Романовых. Загадки. Версии. Проблемы Страница 18

Таким образом, поведение Софьи вовсе не выглядит чем-то совершенно неожиданным, из ряда вон выходящим. Ведь «идеологически», что называется, Софья могла опереться на пример-прецедент Пульхерии, старшей сестры императора Феодосия II, которая дала обет девственности и фактически правила Византийской империей с 414 года почти двадцать лет; причем брат целиком подчинялся ее влиянию. Казалось бы, Нарышкины-Матвеевы одерживали полную победу. Из ссылки был возвращен Иван Кириллович, брат царицы. Источники указывают на то, что во время заупокойных служб по Федору Алексеевичу Нарышкины вели себя вызывающе по отношению к Милославским. Но еще во время похорон Софья показалась народу, показалась открыто. Она шла пешком, демонстративно оплакивая брата и объявляя о том, что он отравлен врагами, что она сама, пятеро ее сестер и юный брат Иван Алексеевич совершенно осиротели и также отданы на расправу врагам; и наконец, в заключение, просила отпустить их, несчастных потомков Марьи Милославской, в чужие земли к христианским королям для спасения. Ничего очень удивительного в такого рода заявлении не было. Бежать в Англию намеревался еще Иван IV Грозный. Ничего удивительного не было и в открытом появлении Софьи. Когда по распоряжению Шуйского перевозили останки Бориса Годунова, его жены и сына с бедного Варсонофьевского кладбища в Троицкий монастырь, за гробами своих родных также следовала царевна Ксения (тогда уже инокиня Ольга), громко оплакивая свою судьбу.

Во всяком случае, покамест Нарышкины явно поторопились торжествовать. Создав, что называется, «эмоциональный фон» дальнейшей расправы с соперниками, публично выставив себя гонимой и несчастной, Софья в мае 1682 года поднимает настоящий мятеж против Нарышкиных-Матвеевых. Она сумела заручиться поддержкой влиятельного лица, князя Василия Васильевича Голицына; можно с уверенностью утверждать, что их соединяли тесные узы интимной связи. Но сейчас еще более важна для Софьи поддержка начальника стрелецкого приказа князя Хованского. Ведь за ним – воинская сила.

Стрельцы врываются во дворец под предлогом того, что Нарышкины якобы желали убить, «извести» Ивана Алексеевича. Впрочем, нельзя назвать подобное утверждение вовсе безосновательным. Надо отдать должное Софье, она сумела действовать быстро и результативно, имитировав своего рода «народную (руками стрельцов) расправу» над Нарышкиными. Буквально в один день были убиты Артемон Матвеев, Иван Нарышкин, их сторонники Долгоруковы…

Имя Хованских для нас уже не внове. Влиятельные Гедиминовичи, которые не прочь занять престол. Что же дальше? «Сотрудничество» Софьи и Хованских осуществлялось на возможности компромисса. Претензии Хованских не были тайной для Софьи, и компромиссный вариант заключался в браке Андрея, сына Хованского, с одной из царевен, Софьиных сестер. (Впрочем, возможно, речь шла о браке с самой Софьей. Здесь занятно другое: Г. А. Власьев в своих материалах «Потомство Рюрика. Материалы для составления родословий», в третьей части первого тома, изданной в Санкт-Петербурге в 1907 году, приводит сведения о том, что Андрей Хованский был женат на Анне Прозоровской, урожденной Щербатовой, вдове князя Прозоровского. Но современники, писавшие о «Хованщине», не упоминают об Анне. Являлась ли она женою именно Андрея Хованского, а не какого-либо другого представителя рода Хованских? Надо сказать, что браки в Московии не отличались прочностью; «неугодную» супругу, если ее род не был богат и влиятелен, всегда можно было отослать в монастырь… Но тогда мы снова можем говорить о том, что положение Романовых было достаточно шатким. Получается, что Хованские предполагали для Софьи или одной из ее сестер замужество с представителем их рода, для которого этот брак явился бы вторым, то есть такое замужество для «царевны» оказывалось как бы вдвойне «непрестижным».)

Но Софья могла лишь делать вид, будто соглашается на подобный вариант. Ничего хорошего ей не сулил подобный брак, Хованские живо отстранили бы ее от власти.

Итак, Нарышкины-Матвеевы повержены. Однако Софья не спешит со свадьбой. А Хованские уже спешат действовать. Они, конечно, понимают, что бездействовать нельзя; Софья уже показала, что она умеет расправляться с неугодными ей лицами. В сущности, Хованские поставили вопрос о созыве очередного феодально-церковного представительства – Собора очередного. Очередной Собор, очередные «выборы» – и Романовы летят с престола. Хованские заранее заручаются поддержкой антиромановски настроенных церковников-раскольников. Однако это, конечно, было ошибкой Хованских. Раскольники были в меньшинстве, большая часть церковников не поддержала Хованских. Собор не состоялся. Отец и сын Хованские были казнены.

Неудачная попытка Хованских отстранить Романовых от власти показала, что династия Романовых вступает в новый период развития. Теперь уже не внешние соперники будут угрожать ей – теперь борьба будет вестись между самими Романовыми. Хованские были последними сторонними претендентами на российский престол.

Царями были провозглашены представители обеих ветвей – и Иван Алексеевич, и Петр Алексеевич. Но правительницей при них являлась Софья.

Можно сказать, что она первая являет нам столь значимую в дальнейшем для романовских правительниц модель: «государыня и фаворит». Таким фаворитом при Софье был Голицын, человек весьма образованный для своего времени. В письмах она обращалась к нему очень нежно: «Свет мой, батюшка, надежда моя, здравствуй на многие лета!»…

Трудно понять, на что рассчитывала Софья в дальнейшем, кому намеревалась передать престол. Брат ее Иван, кажется, не отличался особенной политической активностью; с ним Софья, вероятно, могла бы договориться. Важным ее противником был юный Петр. Намеревалась ли она убить Петра? Мы уже видели, как сноровисто она лишила Петра его материнского клана-рода. Но далее мы увидим, как Петру удалось то, что еще не удалось Ивану Грозному, – Петр сумел окружить себя вместо людей своего «рода-клана» людьми «служилыми», людьми, которых самолично возвышал за их службу, которые были обязаны своим возвышением ему. О намерении Софьи расправиться с Петром пишет в своем интересном описании стрелецких выступлений Андрей Артемонович Матвеев. В этом сочинении есть разные жуткие моменты – вот когда Андрей Хованский целует отрубленную голову отца и тотчас ему самому отрубают голову… Но не следует полагать, будто, например, Стюарты, английские современники Романовых, отличались большей гуманностью…

При Софье уже очень остро стоял вопрос о необходимости для России сближения с Западной Европой и модернизации армии, то есть замены «кантонистского войска» рекрутским набором или контрактной службой.

Почему же Софья не сделала этого? Почему не подвигнули ее на это помощники ее, Голицын и Шакловитый? В сущности, еще в детстве Петра, при Нарышкиных-Матвеевых, наметились как бы две возможные линии развития: «линия западнославянского православия» и путь, который можно было бы покамест обозначить как путь «Кукуйской слободы». Россия, как мы знаем, пошла по второму пути. Интересно, что именно это позволило ей уже во второй половине XIX века оформить панславистскую доктрину и занять в этой доктрине первенствующее положение, резко обогнать остальные славянские народы в области культурного развития. Быстрое усвоение основ европейской культуры привело к интенсивному развитию русской самобытности.

К 1689 году уже определяется вектор политики совсем еще юного Петра – намечающаяся реформа армии, окончательное превращение России в европейское государство, снижение политического влияния «родов-кланов». Время с 1697 по весну 1698 года Петр проводит за границей. Софья, заточенная им в 1689 году в монастырь, использует это время для новой попытки вернуть себе власть. Софью поддерживает «терем» – ее сестры; в частности, Марфа и Екатерина. В качестве военной силы Софья использует стрельцов, недовольных начавшейся реформой армии. Но уже нетрудно было понять, что Софья потерпит поражение. Более того, Петр использовал ее выступление как повод для окончательной расправы с «кантонистской системой». Хотя стрелецкие части, несшие караульную службу, сохранились еще и в 1720 году, но в целом стрелецкое войско после событий 1698 года закончило свое существование. Следствие по «Софьиному делу» и последовавшие наказания были достаточно драматичны. Казнь стрельцов, насильственный постриг Софьи в монастыре под именем Сусанны, постриг ее сестры Марфы (под именем Маргариты). Выявилась активная роль «терема» в событиях: ближние женщины царевен служили как бы связующим звеном между Новодевичьим монастырем и собственно городом. Из «Софьиного дела» приоткрываются и некоторые подробности интимной жизни царевен; например, роман Марфы Алексеевны с дьяком Иваном Гавриловичем, также активным участником этого антипетровского заговора.