Евгений Черных - Степной пояс Евразии: Феномен кочевых культур Страница 18

«Отправляясь по поручению апостольского престола к тартаром и другим народам Востока и зная волю Господина Папы и достопочтенных кардиналов, мы решили сперва двигаться к тартаром. Ведьмы боялись, как бы не стала угрожать от них опасность Церкви Божией в ближайшем будущем. И как бы мы ни боялись быть убитыми или навечно плененными тартарами либо другими народами, или подвергнуться почти свыше сил голоду, жажде, холоду, зною, поруганиям и чрезмерным … однако не щадили самих себя, чтобы иметь возможность исполнить, следуя воле Божьей, поручение господина Папы и чтобы быть в чем-нибудь полезным христианам, либо по крайней мере иметь возможность, достоверно узнав их волю и намерение, открыть их христианам» [Бичурин 2005: 237–238; Карпини:1].

Через год миссия достигла Сарая, где находилась ставка Бату-хана, и в том же 1246 году им удалось предстать перед великим Гуюк-ханом. Жесткий ответ того римскому Папе не заставил себя ждать.

«Силою Вечного Неба [мы] Далай-хан всего великого народа – наш приказ. Это приказ, посланный великому папе, чтобы он его знал и понял… Силою Бога все земли, начиная от тех, где восходит солнце, и кончая теми, где заходит, пожалованы нам. Кроме приказа Бога так никто не может ничего сделать. Ныне вы должны сказать чистосердечно: «мы станем вашими подданными, мы отдадим вам все свое имущество». Ты сам во главе королей, все вместе без исключения, придите предложить нам службу и покорность. С этого времени мы будем считать вас покорившимися. И если вы не последуете приказу Бога и воспротивитесь нашим приказам, то вы станете [нашими] врагами» [Юрченко: 84–85].

Вряд ли чтение ответного послания монгольского хана доставило Папе удовольствие… Впрочем, даже от таких нелюбезных контактов проистекала безусловная польза. Ведь францисканской миссии удалось принести папскому окружению абсолютно новые сведения о совершенно незнакомом тому реальном мире.

Чрезвычайно раздвинулись рамки ойкумены: «…земля [монголов] расположена в той части Востока, в которой, как мы полагаем, восток соединяется с севером. К востоку же от них расположена земля китайцев, а также солангов [маньчжуров?], к югу земля сарацинов, к юго-западу расположена земля гуиров [уйгуров], с запада область найманов, с севера земля татар окружена морем-океаном. В одной своей части она чрезмерно гориста, в другой представляет равнину, но почти вся она смешана с [щебнем], редко глиниста, по большей части песчана» [Бичурин 2005: 239–240].

Монголы теперь уже не являли собой человекообразных чудищ: «Внешний вид [их] лиц отличается от всех других людей. Именно между глазами и между щеками они шире, чем у других людей, щеки же очень выдаются от скул; нос у них плоский и небольшой; глаза маленькие… В поясе они в общем тонки…, росту почти все невысокого. Борода очень маленькая… Одеяние же как у мужчин, так и у женщин сшито одинаковым образом… Кафтаны же носят из букарана, пурпура или балдахина… Они очень богаты скотом: верблюдами, быками, овцами, козами, лошадьми. Вьючного скота у них такое количество, какого нет и в целом мире; свиней и иных животных нет вовсе» [Бичурин 2005: 242].

У них особая религия: «Они веруют в единого бога, которого признают творцом всего видимого и невидимого… Однако они не чтут его молитвами или похвалами или каким-либо обрядом». У монголов нет понимания греха, подобного христианскому, однако существует масса обрядово-ритуальных запретов. Им присущи – естественно, с позиции христианской морали – нравы «как хорошие, так и нравы дурные» [Бичурин 2005: 245].

Невзирая на жестокий и надменный ответ Гуюк-хана, францисканцы свою миссию выполнили в целом успешно. Однако те же слова окажутся совершенно непригодными для оценки результатов посольства доминиканца Асцелина, направившегося к монголам через Малую Азию. Двигалась та группа монахов намного медленнее францисканцев и сумела лишь в конце мая 1247 года достичь ставки Байджу-нойона. Предводитель монгольских туменов располагался лагерем на территории Армении близ Сисиана. Подробный отчет об этом визите сохранился благодаря донесению в Рим Симона де Сент-Квентина. Его текст также весьма любопытен для нас.

Рис. 4.2. Татевский монастырь в районе Сисиана. В 1247 году почти наверняка его частыми «посетителями» бывали монгольские всадники туменов Байджу-нойона [Google, фото А. Авагяна]

С самого начала может поразить абсолютное неумение налаживать дипломатические контакты. Добравшись до ставки Байджу-нойона, доминиканцы пожелали видеть князя.

«Узнав об этом, сей предводитель, который восседал в своем шатре, облаченный в золоченые одежды, причем даже окружавшие его бароны были в шелковых одеяниях, роскошных и раззолоченных, послал к упомянутым братьям своего … главного советника, с несколькими своими баронами и переводчиками. Они же, предпослав церемонию приветствия, вопрошают братьев: «Чьи вы послы?». А брат Асцелин, главный посол господина Папы, отвечает за всех: «Я посол господина Папы, который у христиан по своему достоинству ставится выше любого человека, и они почитают его как отца и господина». При этих словах те, чрезвычайно возмутясь, сказали: «Как вы заносчивы, говоря, что Папа, господин ваш, выше любого человека. Неужели он не знает, что Хан – сын Бога? А поскольку нойон Байот [Байджу] и Боты поставлены им предводителями, постольку имена их известны всем и прославляются повсюду».

Брат Асцелин им отвечал: «Кто такой Хан и кто такой нойон Байот [Байджу] и Баты, господин Папа не знает и никогда их имен не слышал. Только одно он слышал от многих и об этом составил себе представление, что есть некий варварский народ, который именуется тартарами, уже давно переступивший рубежи Востока, который подчинил многие страны своему владычеству и, никого не щадя, истребил бесчисленное множество людей. И если бы он слышал хотя бы звук имени Хана и его предводителей, то какое-нибудь одно из имен в своем послании, которое мы доставили, он никоим образом не преминул бы написать».

Скандалы продолжались, и накал их возрастал. На вопрос о подарках Байджу-нойону – а это являлось по тогдашним понятиям непременным атрибутом любого посольства – доминиканцы поясняли: «Ничего в особенности от имени господина Папы мы ему не доставили, ведь он [Папа] и не имеет обыкновения посылать кому-либо подношения, неверному и незнакомому тем более, и даже напротив, верные его сыновья, а именно христиане, а также еще очень многие неверные часто присылают ему дары и доставляют подношения».

Монголы от этого свирепели: «Как вы можете, забыв стыд, появиться перед господином нашим для вручения посланий вашего господина с пустыми руками, тогда как никто из людей, сюда прибывающих, так по отношению к нему не поступает?»

Брат Асцелин упорствовал и, более того, убеждал монголов пройти обряд крещения; но ему в ответ:«Вы уговариваете, чтобы мы стали христианами и стали бы собаками, как и вы. Разве Папа ваш не собака, и вы все христиане не собаки?» На эти слова брату Асцелииу никак не удавалось ответить, поелику «… они всячески мешали ему ревом и криками, резкими и буйными».

Наконец, озлился уже сам Байджу-нойон: «…выслушав, как отвечали его [приближнным] и баронам с переводчиками, преисполнился негодования и, загоревшись яростью на братьев, трижды решительно приказал, чтобы их убили» [Юрченко: 88—111].

Нет, их, конечно, не обезглавили, иначе мы бы не могли иметь в руках сей любопытный документ. Согласитесь, однако, что перед нами совершенно невозможная ситуация: монголы завоевывают мир, а им – победителям – неизвестно откуда появившаяся жалкая кучка людей предлагает покаяться в смертных грехах и принять обряд неведомого им крещения… Думается, то были прискорбные издержки старых представлений католической верхушки об окружавшем их мире…

Де Рубрук и Марко Поло

Тем не менее контакты продолжались. Монгольские завоевания, как это ни покажется странным, послужили весьма своеобразным многотысячекилометровым «мостом», связующим между собой Восток и Запад.

Рис. 4.3. Таким представлялся Каракорум после рассказов о нем де Рубрука. Наверное, рисунок создавали на базе словесных описаний знаменитого путешественника. На переднем плане изображен легендарный серебряный фонтан, авторство которого приписывают некоему пленнику-французу [Груссе: 192–193]

По этому гигантскому мосту устремились на Восток наиболее отважные представители Запада. Упомянем лишь наиболее знаменитых из них.

Рис. 4.4. Вверху: так выглядели руины Каракорума в 1979 г. Внизу: Каракорум уже в первые годы XXI века – после начала реконструкции, вместе со знаменитой, высеченной в XIII столетии китайскими скульпторами и сохранившейся до наших дней каменной черепахой