Сергей Цветков - Русская земля. Между язычеством и христианством. От князя Игоря до сына его Святослава Страница 19

Купцы из Киевской земли продолжали пользоваться всеми льготами, предусмотренными для торговой «руси» по договору 911 г.: им отводился гостиный двор возле церкви Святого Маманта, где они могли жить до наступления холодов на полном содержании у имперской казны. Свобода торговли для них («и да творять куплю иже бе им надобе») была стеснена только ограничением на экспорт дорогих тканей: русские купцы не имели права покупать паволоки стоимостью свыше 50 золотников[140]. Этот запрет был вызван тем, что византийские власти строго следили, чтобы пышность и роскошь, приличествовавшие богоподобному василевсу ромеев и императорскому двору, не сделались достоянием не только окрестных варваров, но и собственного населения, которому запрещалось покупать шелка больше, чем на известную сумму (30 золотников). «Царские» ткани и одеяния были предметом страстного вожделения для вождей окружавших Византию «диких» народов. Трон правителя Волжской Булгарии, с которым в 921 г. виделся Ибн Фадлан, был покрыт византийской парчой. Печенеги, как пишет Константин Багрянородный, были готовы продаться с потрохами за шелковые ткани, ленты, платки, пояса, «алые парфянские кожи». Мирные договоры, венчавшие неудачные для империи войны с варварами, обычно содержали обязательство византийских властей выдать часть дани шелком, парчой, крашеными кожами и т. д. Этого добивался в 812 г. болгарский хан Крум и в 911 г. «светлый князь русский» Олег. В 944 г. намерение «взять паволоки» высказывала Игорева дружина — и, по всей вероятности, взяла. Контроль за вывозом тканей из Константинополя осуществляли имперские чиновники, которые ставили на полотне клеймо, служившее для русских купцов пропуском на таможне.

II. Вопросы уголовного и имущественного права — смертоубийство «христианином русина или русином христианина», взаимные побои и кражи, возвращение беглых рабов — решались «по закону русскому и греческому». Несхожесть византийского и русского законодательства, обусловленная этноконфессиональными различиями, вынуждала стороны к определенному компромиссу. Так, за удар «мечом, или копием, или другим оружием» русин платил денежный штраф — «сребра литр 5, по закону русскому»; воров же наказывали «по закону греческому и по уставу и по закону русскому», — видимо, смотря по тому, кем был преступник: греком или русином. Грек, обидевший кого-либо в Русской земле, не должен был судиться судом князя, но подлежал выдаче на расправу византийскому правительству[141]. Русские владельцы бежавших рабов были поставлены в лучшие условия по сравнению с греческими. Даже если раб, укрывшийся от них в Византии, не находился, они получали сполна его цену — две паволоки; в то же время за возвращение раба, совершившего кражу у хозяина-грека и пойманного с краденым на Руси, русам полагалось два золотника в награду.

III. В сфере международной политики стороны заявляли о самом тесном союзе. В случае войны Византии с третьим государством великий князь обязывался предоставить императору военную помощь «елико хощет: и оттоле увидят иные страны, какую любовь имеют Греки с Русью». Игорь также давал обещание самому не воевать «страну Корсунскую» и защищать ее от набегов («пакостей») черных булгар — империя стремилась не допустить повторения крымского похода Песаха. Вместе с тем эта статья договора узаконивала присутствие киевских дружинников в Крыму. Военные услуги Игоря оплачивались византийским правительством: «да дамы ему елико ему будет». Как явствует из книги Константина Багрянородного «Об управлении империей», русы за свою службу просили также снабдить их «жидким огнем, выбрасываемым через сифоны». Однако им было отказано под тем предлогом, что это оружие послано ромеям самим Богом через ангела, вместе со строжайшим наказом, чтобы оно «изготовлялось только у христиан и только в том городе, в котором они царствуют, — и никоим образом ни в каком ином месте, а также чтобы никакой другой народ не получил его и не был обучен его приготовлению».

 Византийские власти проявили неуступчивость еще в нескольких вопросах. В частности, русы не имели права зимовать в устье Днепра и на острове Святой Эферий[142] и с наступлением осени должны были идти «в домы своя, в Русь»[143]. Между тем херсонские рыбаки могли беспрепятственно ловить рыбу в Днепровском устье (по словам Константина Багрянородного, где-то рядом находились также «болота и бухты, в которых херсониты добывают соль»). С другой стороны, русы теперь не были обязаны, как прежде, помогать потерпевшим крушение греческим морякам: от русов требовалось всего лишь не чинить им обид. Пленные греки-христиане, попавшие на Русь, подлежали выкупу: за юношу или вдовицу давали 10 золотников; за человека средних лет — 8; за старика или младенца — 5.

Пленного руса на константинопольском невольничьем рынке выкупали за 10 золотников, но если владелец его клялся на кресте, что заплатил за него больше, то платили столько, сколько он скажет.

Договор 944 г. часто сопоставляли с договором 911 г., пытаясь выяснить, какой из них больше соответствовал интересам Русской земли. Как правило, ничего путного из этого не выходило: в схожих статьях обоих договоров одни детали выглядят «лучше», другие «хуже» для русов; ряд статей в договоре Игоря содержат новшества, неизвестные ранее. Мы не будем заниматься сравнительным анализом этих документов, потому что знаем, что они вообще несравнимы. Русская земля князя Игоря не была правопреемницей Руси вещего Олега, договоры 911 и 944 гг. заключили представители двух разных держав, интересы которых не совпадали. Но если говорить об Игоре, то его выгоды были полностью соблюдены: он достиг всего, чего желал.

В начале осени 944 г. русские послы и гости вернулись в Киев вместе с византийскими дипломатами, посланными Романом I проследить за ратификацией договора. На вопрос Игоря, что велел им передать император, они, согласно летописи, ответили: «Царь послал нас, он радуется миру и хочет иметь с тобою, великим князем русским, мир и любовь. Твои послы водили наших царей ко кресту, и мы посланы привести к присяге тебя и мужей твоих». Церемония была назначена на завтра. Поутру Игорь в сопровождении послов Романа отправился на холм, где стоял Перунов идол. Положив вокруг истукана щиты, обнаженные мечи и «золото»[144], некрещеные русы поклялись свято соблюдать условия договора. Русы-христиане целовали крест на том же в киевской соборной церкви Святого Ильи. Затем Игорь отпустил послов, одарив их мехами, рабами и воском.

 На этом Русь «светлых князей» официально прекратила свое существование. Ее место в восточнославянском мире и в системе международных отношений заняла новая держава — Русская земля, Русь князя Игоря и его потомков — Игоревичей.

Глава 8

НАБЕГ РУСОВ НА БЕРДАА

Состав войска русов

 В то время как Игорь собирал силы для второго похода на греков, князья таврических русов замышляли набег совершенно в другом направлении — на Каспий. Вероятно, они так и не смогли преодолеть страха перед греческим огнем.

Каспийский поход русов 943/944 г. попал в сочинения нескольких восточных писателей. Наиболее обстоятельно о нем рассказал Ибн Мискавейх (ум. в 1030 г.).

Маршрут движения русов описан им довольно туманно: «В этом 332 году хиджра войско народа, называемого ар-рус, вторглось в Азербайджан, где они атаковали и захватили Бердаа... Они (русы) проехали море, которое соприкасается со страной их, пересекли его до большой реки, известной под именем Куры, несущей воды свои из гор Азербайджана и Армении и втекающей в море. Река эта есть река города Бердаа и ее сравнивают с Тигром». Видимо, войско русов двигалось по традиционному пути русских купцов: Азовское море—Дон—Волга—Каспийское море и затем вверх по течению Куры. Несмотря на заверения царя Иосифа о том, что он ни на час не оставляет в покое русов, дабы не допустить ограбления ими мусульманских областей, на этот раз Хазария, кажется, не препятствовала продвижению русов по своей территории. Впрочем, источники хранят молчание о ее действительной роли в этих событиях. Только Низами в поэме «Искандер-наме» вскользь говорит, что хазары действовали вместе с русами.

Войско русов было неоднородным по своему этническому составу. Сирийский автор XIII столетия Бар Гебрей (Бар-Эбрей) дал более подробную этническую расшифровку арабского термина «ар-рус» применительно к таврическим землям: славяне, аланы, лезгины. То есть вполне вероятно, что к дружинам таврических русов присоединились некоторые северокавказские племена. Об этом же свидетельствует и Низами: «Браннолюбивые русы явились из земель греков и аланов» (то есть из Крыма, Восточного Приазовья и Северного Кавказа). Точное число воинов, которое собралось под русские стяги, остается неизвестным, но вряд ли оно превышало три—пять тысяч человек.