Александр Свечин - Эволюция военного искусства (Том 1) Страница 19

Таким образом, военный объект Цезаря, неприятельская вооруженная сила, которую надо было сокрушить, находился в Испании. Но политическим объектом действий Цезаря являлся Рим. Цезарю пришлось сделать выбор между военной и политической целями действия. Он остановился на последней. Только занятие Рима позволяло Цезарю выступить в роли защитника общенародных, а не узко эгоистических интересов, позволяло захватить в свои руки политическую власть и связанный с нею авторитет. Без Рима управление государством для Цезаря было невозможно. Захватив Рим, Цезарь имел возможность подтасовать выборы в свою пользу, придать своей узурпации облик известной законности, тогда как бежавшие из Рима сенаторы теряли значительную часть своего влияния и не правомочны были созывать сенат. Захват Рима создавал Цезарю политическую базу.

В ночь на 17 декабря 50 г. Цезарь с одним легионом перешел Рубикон маленькую речку на границе Цизальпинской Галлии - и стремительно двинулся по трем дорогам, со своей горстью людей, на юг, вдоль берега Адриатического моря. Следующий легион догнал его только через три недели. Цезарь встретил лишь ничтожное сопротивление{54}. Помпеи предполагал гораздо большие силы Цезаря; имея большое влияние на Востоке, он хотел перенести туда борьбу, так как боялся на итальянской почве вступить в решительный бой с Цезарем ("мертвящий центр"); много солдат дезертировало от него к Цезарю, уходили целые когорты. Помпеи, вместо того, чтобы отстаивать важнейшие укрепленные центры, призвав на помощь легионы из Испании, выдвинул другой план: морская сила была на его стороне; он эвакуировал из Бриндизи на Балканы своих сторонников и войска, Италия была лишена подвоза хлеба из своих житниц - Сицилии и Африки; костлявая рука голода должна была отрезвить итальянцев и заставить их возненавидеть Цезаря{55}.

В два месяца Цезарь овладел всей Италией. В течение трех недель затем он организовывал государственную власть в Риме. Захватом Сицилии он обеспечил ближайшую потребность в хлебе. С марта по октябрь 49 года он сокрушил в тяжелой борьбе 6 неприятельских легионов в Испании. 28 ноября 49 года он перенес борьбу на Балканы. Операция Цезаря характеризуется правильной политической оценкой, более чем дерзостным (блеф) началом борьбы и искусным действием по внутренним линиям в современном масштабе между Испанией и Балканами.

Сражение под Фарсалом. С большим риском, в два приема, переправил Цезарь из Бриндизи через Адриатическое море, на котором господствовал неприятельский флот, армию в составе 11 легионов из общего числа 28, находившихся в его распоряжении. Помпеи со своей армией укрепился на побережье, близ Дирахиума. Благодаря господству на море, Помпей получал обильное снабжение и имел возможность перенести театр операций с Балканского полуострова в какую-либо провинцию запада, завоеванную Цезарем. Последнему было необходимо вызвать Помпея на полевое сражение, а для этого требовалось рисковать. Цезарь отправил 3 легиона в Фессалию, навстречу подкреплениям, которые направлялись к Помпею, и для завоевания Греции, а сам, с 7 легионами, осадил армию Помпея, состоявшую из 9 легионов{56}. Эта осада превосходных сил, которые при помощи флота могли совершить десант в тылу осаждающих, оправдывалась стремлением Цезаря удержать Помпея на Балканах и нанести ему моральный ущерб. Она привела армию Цезаря к частному поражению при переходе Помпея в контратаку. Но этот успех оказался гибельным для Помпея: он был уже не в силах сдержать своих сторонников, требовавших быстрого использования успеха, начал преследование отходившего в Фессалию Цезаря, потерял преимущества, связанные с действиями на побережьи моря, где господствовал его флот, и у Фарсала дал (6 июня 48 г. до Р. X.) сражение Цезарю, к которому последний так стремился{57}.

Помпеи располагал почти полуторным численным превосходством: 40 тысяч пехоты и 3 тысячи конницы против 30 тысяч пехоты и 2 тысяч конницы Цезаря, который не успел притянуть к себе ушедшие в Грецию отряды. Но качество войск и командования у Цезаря были выше (Черт. No 6).

План Помпея заключался в следующем, правый его фланг был обеспечен глубоким ручьем; поэтому он собрал всю конницу и всех легковооруженных на левый фланг, которым решил нанести охватывающий удар. Чтобы дать время последнему развиться, Помпей приказал своей пехоте, выстроенной в три линии когорт, встретить удар противника на месте, не бросаясь, как это было принято у римлян, навстречу.

Цезарь, чтобы усилить свою численно недостаточную конницу, прибег к поддержке ее наиболее способными. к быстрым движениям молодыми легионерами, которые несколько дней упражнялись в совместных действиях с конницей. Заметив уже во время развертывания сосредоточение кавалерии Помпея против своего правого крыла, Цезарь приказал своей коннице, в случае атаки неприятеля, уклоняясь от удара, отходить назад и выставил, перпендикулярно к общему фронту, 6 сильных лучших когорт из третьей линии за правым флангом пехоты. Остаток третьей линии он задержал позади, в виде общего резерва, в расчете на то, что его закаленная в боях пехота центра, построенная в две линии когорт, удержится против трех линий Помпея.

Конница Помпея, следуя за отходящей конницей Цезаря, подставила свой фланг 6 когортам, стоявшим за правым флангом Цезаря. Высшее доказательство тактической сплоченности когорт Цезаря - они бросились в атаку на конницу Помпея, одновременно конница Цезаря бросилась в контратаку; кавалерия Помпея была смята, отброшена назад, левое крыло пехоты Помпея охвачено, попытка Помпея бороться с этим охватом выдвижением части третьей Линии явилась запоздалой, общий резерв Цезаря нанес последний удар, левый фланг, а затем и весь фронт пехоты Помпея сдал, все бежало в укрепленный лагерь, где неизбежно последовала скорая сдача Цезарю. Дело армии Помпея проиграно, но партия его располагала еще на других театрах могучими средствами борьбы; Помпей снял с себя знаки полководца, предоставил солдат своей судьбе и бежал организовать дальнейшее сопротивление Цезарю. Энергичное преследование, развитое Цезарем, уничтожило армию Помпея без остатка.

В этом сражении мы наблюдаем уже более сложные формы боя: переход к обороне с последующим наступлением, взаимодействие родов оружия, идею общего резерва, расчлененное маневрирование{58}.

Это сражение представляет всемирно-исторический этап, так как оно похоронило идею римской республики и явилось фундаментом Римской империи{59}.

Государственные перевороты. Римские императоры являлись не вполне наследственными монархами; как основавший империю Цезарь был прежде всего полководец, так и его преемники могли сохранить власть за своей династией только в том случае, если наследники их могли водить и обуздывать солдатские массы. Уже после смерти Цезаря началась борьба между двумя наследниками Цезаря - наследником по полководческому таланту Антонием и его наследником по крови Октавием. Требования талантливости от представителей императорской власти выдвигали узурпаторов, которые, опираясь на военную силу, сталкивали слабых представителей наследственных прав, а им в свою очередь грозили новые узурпаторы.

Эта чехарда императорской власти имела корни в глубоком экономическом кризисе, охватившем Римскую империю. Экономический расцвет Рима был основан на громадных завоеваниях, на военной прибыли, на даровом труде рабов, которых доставляли успешные походы. Сам Рим, при невысокой степени производительности труда в античном мире, тратил больше, чем производил. С остановкой завоеваний кризис стал неизбежным. Этот экономический кризис делал смертельными раны, которые он наносил римскому военному могуществу, и обусловливал общий переход к натуральному хозяйству{60}.

Переход на натуральное хозяйство. Этот переход тяжело отразился на армии. Уже в начале III столетия Септимий Север, вследствие исчезновения полноценных денег, был вынужден увеличить паек; для того, чтобы легионер мог использовать прибавку натурального довольствия, пришлось разрешить легионерам иметь при себе семьи. Таким образом, римский легионер, живший при денежном хозяйстве в казарменной обстановке - в лагере или укрепленном острожке - и посылавший семье свои денежные сбережения, теперь получил от правительства паек и на семью и стал жить с ней вне, казармы, являясь в нее только на часы занятий. И так как при натуральном хозяйстве самопомощь является законом, то очень скоро у римских легионов оказываются свои поля, свое хозяйство, которым они уделяют то внимание, которое раньше безраздельно поглощалось службой.

Профессиональный римский солдат постепенно обратился в полумилиционера, в военного поселенца, имевшего ничтожную боевую ценность и слабое представление о военной дисциплине.

В государстве одновременно происходило исчезновение сборщика податей, так как не было денег, и центуриона-фельдфебеля, носителя римской дисциплины. В третьем столетии центурион-фельдфебель уже переродился в центуриона-каптенармуса, раздатчика пайков.