Виталий Войтов - Океанские дороги человечества Страница 2

Осваивая природу океана, наблюдая ветры и течения, мореплаватель постепенно научился находить в океане оптимальный путь к достижению цели. Описание таких путей передавалось из уст в уста, из поколения в поколение, в основном в виде легенд и мифов. Примером таких устных «лоций» являются арабские легенды или исландские саги. Впрочем, последние дошли до нас в виде письменных источников.

Заметим, что существование конкретных морских путей связано с продолжительностью и устойчивостью ветров и течений. Надежное плавание в определенном направлении могут обеспечивать лишь так называемые постоянные ветры и течения. Обычно постоянные течения отличаются большой длиной, мощностью и устойчивостью. В качестве примера назовем Южное и Северное Пассатные течения в Тихом и Атлантическом океанах, а также Южное Пассатное течение в Индийском океане.

Муссонные течения в северной части Индийского океана относятся к периодическим, или сезонным, меняющим свое направление по сезонам. Напомним, что «муссон» — слово арабского происхождения, означающее «сезон».

Отметим также, что перечисленные течения являются ветровыми, или дрейфовыми, по своему происхождению. Они возникают в результате продолжительного воздействия ветра примерно одного направления, каковыми являются пассаты и муссоны.

В книге рассмотрены и такие морские пути, о существовании которых нам сообщают легенды и мифы, а океанографическая и метеорологическая информация логически увязывается с ними.

Упомянуты также и те морские пути, которые приводятся в исторических источниках, но подтвердить их с точки зрения океанографии или режима ветров весьма затруднительно. Однако существуют неопровержимые доказательства (скажем, антропологические или лингвистические) в пользу таких путей.

При анализе вероятных морских путей, помимо навигационных условий (ветры и течения), нельзя забывать и об уровне мореходства того или иного народа. Под уровнем мореходства мы понимаем фактор наличия мореходных судов, знания и мореходную практику, пожалуй, можно сказать, мореходную репутацию данного народа.

Обзор морских путей, которые служили человечеству в древности, начнем с Индийского океана. Скорее всего, именно в Индийском океане, на побережье которого появились в глубокой древности морские цивилизации, возникло мореплавание.

Северная часть Индийского океана

Индийский океан обладает неповторимым природным своеобразием. Прежде всего обратим внимание на меридиональную асимметрию Индийского океана. В отличие от Тихого и Атлантического океанов акватория Индийского океана в Северном полушарии простирается только в тропических широтах. Огромный Азиатский материк, ограждающий океан с севера, создает над северной тропическо-экваториальной частью океана меняющийся по сезонам режим ветров (муссоны), который, в свою очередь, вызывает изменяющийся по сезонам режим течений. Северная часть океана имеет межматериковый характер и образно называется морем муссонов. Большая же часть акватории океана лежит в южном полушарии и полностью открыта в сторону Антарктиды.

Нас, конечно же, в первую очередь интересует именно акватория северной части Индийского океана, которая, вероятно, много тысяч лет назад уже была ареной оживленного мореплавания. В известной степени приоткрывает завесу над этой проблемой экспериментальное плавание Тура Хейердала на большой камышовой ладье, названной «Тигрисом» в честь одной из двух рек, на берегах которых некогда существовала древнейшая цивилизация. «Тигрис» — по латыни название великой реки Тигр, появилось в нашей печати «по вине» известного журналиста и телекомментатора Ф. Сейфуль-Мулюкова, который первым проинформировал советскую прессу о предстоящем плавании камышовой ладьи, выполненной по образцам судов древнего населения Двуречья — шумеров. В дальнейшем я и постоянный переводчик произведений Тура Хейердала Лев Жданов пытались бороться с применением латыни, но безуспешно, поскольку название «Тигрис» уже фигурировало в наших наиболее авторитетных газетах.

«Тигр», или, как принято называть, «Тигрис», отправился из иракского городка Эль-Курна 23 ноября 1977 года в далекий и нелегкий путь. В состав экспедиции под руководством Тура Хейердала входили ветераны хейердаловских плаваний в Атлантике: врач Юрий Сенкевич из СССР, штурман Норман Бейкер из США и итальянский альпинист и путешественник Карло Маури, а также еще семь членов экипажа, представлявших ФРГ, Японию, Данию, Норвегию, Мексику, Ирак и США.

Прототипами при постройке «Тигриса» послужили наскальные рисунки, в частности, найденные в руинах Ниневии (Северный Ирак), где изображен морской бой ладей с высоко поднятыми носом и кормой.

Рис. 1. Ладья «Тигрис»

В первом томе «Всеобщей истории искусств» (М.: Искусство, 1956. Т. I. С. 51–52) говорится: «Лучше других сохранился много раз перестраивавшийся зиккурат в Уре, воздвигнутый в XXII–XXI веках до нашей эры. Он состоял из трех массивных башен, сооруженных одна над другой образующих широкие, возможно озелененные, террасы, соединявшиеся лестницами. Нижняя часть имела прямоугольное основание 65 на 43 м, стены доходили до 13 м высоты. Общая высота сооружения достигала в свое время 21 м».

Влияние шумерской цивилизации огромно. Во всяком случае, зиккураты, так характерные для этой цивилизации, находят далеко от Двуречья. Например, четырехступенчатая башня типа вавилонских зиккуратов из сырцового кирпича, возраст которой оценивается в четыре тысячи лет, обнаружена в ста тридцати километрах юго-восточнее Ашгабада близ городка Каахка. Руины зиккурата найдены также в Омане, а по непроверенным данным — даже на острове Сокотра.

Итак, зиккураты находили и в глубине азиатского материка, и вблизи океана. Нас, конечно же, интересует прежде всего шумерское мореплавание. Среди предметов материальной культуры шумерской цивилизации обнаружены цилиндрические торговые печати, а также множество прямоугольных печатей с изображением животных, никогда не обитавших в Двуречье, а типичных, например, для Индии: слона или гевиала — остромордого крокодила. В расшифрованных шумерских текстах определенно говорится о морской торговле со страной Мелухха (так у шумеров вероятно называлась древняя Индия). В текстах встречаются и фразы о судах, доставляющих из Мелуххи в Шумер рис, хлопок, лес, бусы из сердолика.

Кроме того, шумерские торговые печати находят на полустрове Индостан, а также на территории древнего Египта. По-видимому, культурное влияние городов-государств Двуречья распространилось и на Египетское государство. Во всяком случае, на стенках высохших русел рек в Нубийской пустыне обнаружены изображения шумерских серповидных ладей. Около местечка Габель-эль-Арака найден нож из клыка бегемота, на котором искусный египетский резчик изобразил морской бой шумерских и египетских ладей [10].

Но вернемся к «Тигрису». «Самые первые дни плавания по Шатт-эль-Арабу, — писал Тур Хейердал, — дни освоения нрава камышовой ладьи и постижения азов судовождения».

В первые же дни плавания в заливе «Тигрис» столкнулся со многими трудностями, в частности, с «навигационными опасностями», которых, конечно же, не было в шумерскую эпоху: множество огромных судов и искусственных сооружений — нефтяных вышек, эстакад. Путь «Тигриса» между вышками напоминал извилистый путь слаломиста. В то же время столкновение с судном в ночное время грозило катастрофой: ведь «Тигрис» не был оборудован радарным отражателем и мог легко оказаться под килем корабля. Моряки называют гибель парусного суденышка и экипажа после столкновения со встречным кораблем ночью или в густом тумане весьма выразительно — «молчаливая смерть» [10].

Чтобы избежать столкновения, приходилось маневрировать. К счастью, секрет древних мореходов по управлению камышовой ладьей был разгадан уже в первые дни плавания. В Персидском заливе экспедицию «Тигриса» поджидал и другой неприятный сюрприз.

Вместо северо-западного ветра «шамала» задул из иранских пустынь ветер «наши», постепенно сносивший ладью к противоположному аравийскому берегу. До последнего было достаточно далеко, и можно было ожидать, что ветровая обстановка еще изменится, однако неумолимо надвигался окруженный мелями и рифами остров Файлак. Пытались задержать дрейф постановкой обычных якорей, а затем и плавучего якоря — большого парусинового мешка. Но было уже так мелко, что мешок ложился на дно, зарываясь в песок.

Наступила ночь. Ветер крепчал, вспенивая черную воду, яростно трепал ладью, волны перехлестывали через борта. Хейердал приказал посылать прожектором сигналы бедствия в сторону берега, надеясь, что сигналы будут замечены в прибрежных селениях или на находящихся поблизости торговых судах и танкерах. На призыв о помощи откликнулось только советское торговое судно «Славск», которое, несмотря на все уменьшающуюся глубину, направилось в сторону «Тигриса», но вынуждено было остановиться, чтобы не сесть на мель.