Владимир Рыжков - Закулисье российской истории. Завещание Ельцина и другие смутные события нашей страны Страница 20

Мнение по этому вопросу Леонида Слуцкого:

Калининградский транзит — это то, что видно невооруженным глазом. Я бы ситуацию в наших отношениях охарактеризовал как своего рода стагнацию. Ничего как-то не сдвигается с мертвой точки. Отношения во многом, в том числе на уровне власти, гражданского общества, характеризуются массой нестыковок, и нет позитивной динамики, нет прогресса. Не случайно — для меня это было сюрпризом некоторое время назад — центр выступлений по компенсациям за так называемую советскую оккупацию из Латвии и Эстонии переместился в Литву. Это очень неожиданно. Конечно, не все можно охарактеризовать словом «стагнация», есть масса прогрессивных людей и неправительственных организаций, которые активно сотрудничают с Россией. Но сказать, что тут качественный рывок, нельзя…

А вот на Эстонии, наверное, надо остановиться более подробно. В 90-е годы имела место самая непростая ситуация в российско-эстонских отношениях, и она была связана с Эстонской православной церковью Московского патриархата. Недавно Святейший патриарх выпустил фундаментальный труд «История православия в Эстонии», который убеждает, что отродясь на протяжении столетий никакой православной церкви, кроме нашей, в Эстонии не было. Тем не менее первый президент Эстонии Леннард Мери в 1992 году обратился с письмом к константинопольскому патриарху Варфоломею с просьбой признать Эстонию канонической территорией Константинопольского патриархата. С таким же успехом он мог бы обратиться к патриарху Александрийскому и всея Африки, любому иерарху поместной Православной церкви.

Мнение по этому вопросу Леонида Слуцкого:

В Эстонии было продано много нашей собственности, в том числе земли в Таллине и в Тарту, и мало кто задумывался, что для нашего патриарха (Алексия Второго), который родился в Эстонии, который там вырос до митрополита Таллинского и Эстонского, ситуация была трагичной. Он поклялся не посещать Эстонию — свою малую родину — до тех пор, пока не будет зарегистрирована церковь. А церковь все оставалась без регистрации. И любой человек, тем более патриарх, будет испытывать страшное неудобство. Я здесь сторонник именно превосходных формулировок, ведь нужно хорошо понимать состояние человека, который более десяти лет не был на могиле своих родителей. Он родился в 1929 году в Эстонии и уехал оттуда в 1971 году, когда был назначен управляющим делами Московского патриархата. И он никогда не терял духовной связи со своей малой родиной. И надо знать нашего Святейшего патриарха, который, по сути, является духовным лидером нации, чтобы понять, что эта ситуация была для него в первую очередь очень чувствительной. Уверен, что в начале 90-х годов для наших оппонентов в Эстонии это был один из главных факторов обращения к Константинопольской церкви. Тем не менее ситуацию удалось разрешить, и в 2002 году церковь была зарегистрирована. Дальше ситуацию очень сдвинул визит в 2003 году министра внутренних дел России Б. В. Грызлова. В Эстонии, в отличие от нас, департамент вероисповедания находится в составе МВД Эстонии, и действительно, собственность начала возвращаться, медленно, но верно, и этот процесс идет по сегодняшний день. В том же 2003 году патриарх, наконец, посетил, после более чем десятилетнего перерыва, свою малую родину, и сегодня эта недопустимая ситуация в Эстонской православной церкви Московского патриархата во многом разрешена. Хотя, конечно, есть и еще непростые вопросы.

С Эстонией, несмотря на всю враждебность наших отношений, это был конструктив, который очень сблизил две страны. С Эстонией можно сотрудничать и нужно сотрудничать. Россия не должна «уходить в обиду». Вообще большой не должен обижаться на маленького.

Мнение по этому вопросу Леонида Слуцкого:

Обижаться — дело неблагодарное в международных отношениях, и мы уже много раз учились на собственных ошибках. Возьмем, например, ситуацию с Бронзовым солдатом. У нас есть Женевские конвенции о защите жертв 1949 года, к ним есть дополнительный протокол 1977 года, и там есть статья «Останки умерших», на основе которой во всем мире заключаются двусторонние соглашения о защите воинских захоронений. Совсем недавно Госдума ратифицировала такое соглашение с Латвией. Никто не мешал нам подготовить такое соглашение с Эстонией, и тогда без согласия России никто не тронул бы захоронения на холме в Тынисмяяги, в том числе знаменитый монумент Бронзового солдата. Со мной многие не согласятся, но я считаю, что в этом есть вина России. Такие соглашения нужно заключать, это практика необходимая. Что касается ситуации, связанной с прошлогодними событиями, когда погиб гражданин России Дмитрий Ганин, и мы до сих пор не имеем четкого расследования этой ситуации, когда были страшные беспорядки на улицах, в первую очередь в Таллине, — это отбросило Россию и Эстонию назад в наших отношениях. Необходимо эти отношения налаживать. Кстати, когда мы ограничиваем, обижаясь на Эстонию, железнодорожный транзит, мы бьем не по эстонской экономике, а по нашим грузоотправителям. На эту тему надо задуматься. Когда есть какое-то долгосрочное политическое непонимание, мне кажется, именно на почве экономики имеет смысл налаживать отношения. Дело в том, что Россия и Эстония заведомо обречены на тесное экономическое сотрудничество, и ломать здесь что-то неестественно. Это бьет по обеим сторонам. Поэтому мы можем обижаться на правительство Андруса Ансипа, но с ним есть масса несогласных и в самой Эстонии. Бронзовый солдат — ситуация для многих навсегда чудовищная, навсегда неприемлемая, но 2007 год прошел, и сегодня необходимо по крупице собирать здравый смысл и выстраивать конструктивные взаимоотношения. И прежде всего в экономической плоскости. Кстати, эстонские бизнесмены, которые финансируют политические силы, мягко говоря, негативно относящиеся к России и к конструктивному сотрудничеству с Россией, зарабатывают деньги именно в России. А мы своим бизнесменам экспансию на эстонский рынок зачастую директивно перекрываем. Мы вот обиделись и не будем торговать — так кому от этого хуже? Мы мешаем нашим бизнесменам и попросту загоняем в угол наше сотрудничество с Эстонией во всех плоскостях, а потом удивляемся, откуда в Таллине взялся музей фашизма, почему нас не понимают, почему так плохо работается тем, кто все-таки пытается наладить там отношения.

Первопричина сегодняшнего состояния отношений между Россией и Прибалтикой лежит в истории, в 1940 году. Именно из истории все «торчит», и мы никак не можем здесь договориться. Вроде бы считается, что извинились, ведь на съезде народных депутатов СССР в конце 1989 года осудили пакт Молотова-Риббентропа, даже постановление приняли, но если его почитать, то никаких извинений на самом деле там не было. И вроде не извинились. Вроде бы мы говорим, что это была оккупация, а юридически говорим, что это не была оккупация. Может быть, вообще надо начать с того, что создать совместные рабочие группы историков, чтобы прийти к каким-то компромиссам по истории? Некие договоренности в этом плане могли бы снять очень многие политические напряженности.

Мнение по этому вопросу Леонида Слуцкого:

Было однозначное осуждение пакта Молотова-Риббентропа, и к этому не стоит более возвращаться. Здесь можно анализировать текст, но это безусловное осуждение. В данном случае речь идет не только о пакте. Речь о том, что в 1940 году произошли те события, которые одни историки считают оккупацией или ситуацией с элементами оккупации, а другие — нет. Тогда, перед угрозой нацизма, этим странам нужно было объединиться с СССР, и конечно, здесь должны работать историки, а не политики. А мы постоянно перетаскиваем из истории в политику эту ситуацию, эти разные оценки. Кстати, в нашей истории масса и других событий, на которые в Прибалтике и в Москве смотрят по-разному. Но справедливости ради, есть вещи бесспорные: та же Эстония дважды получала из рук России свою независимость, свою государственность — в 1918 году от Ленина и в 1991 году от Ельцина.

И Литва с Латвией получили. Это хорошая идея. Неоднократно Россия выступала с предложением о создании совместной рабочей группы. И конференции, причем ежегодные, мы предлагали финансировать и делать их по статусу максимально высокими. Однако наши прибалтийские партнеры предпочитали переносить все это в политическое поле, и то в Таллине, то в Риге, а теперь и в Вильнюсе — требовать от нас компенсации за советскую оккупацию. Должен сказать, что сегодня очень многое сдвигается в позитив. Сдвигается прежде всего в плоскости экономической. Поэтому сегодня мы должны работать, и мы не должны обижаться. Каждый месяц должен быть использован с толком для того, чтобы возобновить наши конструктивные отношения с прибалтийскими партнерами. Это одно из главных условий и нормальных отношений России с Евросоюзом.