Владимир Хрусталев - Загадка убийства Распутина. Записки князя Юсупова Страница 20

По воспоминаниям жандармского генерала В.Ф. Джунковского:

«11 декабря по Варшавской железной дороге возвратилась из Дании императрица Мария Федоровна с великой княгиней Ксенией Александровной и княжной Ириной Александровной. Для встречи в императорском павильоне собрались высшие начальствующие лица. Императрица со свойственным ей вниманием обошла всех нас, встречавших ее, и проследовала на жительство в Аничков дворец» [104] .

В 1913 г. на декабрьские вечера в имении Архангельском князей Юсуповых приехал великий князь Александр Михайлович. Он сам заговорил о замужестве своей дочери Ирины и Феликса, а Юсуповы с радостью откликнулись на предложение по окончательному решению этого вопроса.

В 1913 г. княжне императорской крови Ирине Александровне исполнилось восемнадцать лет, и родители приступили к официальному обсуждению брачного проекта. Великого князя Александра Михайловича не смущало, что Феликс-младший на тот момент еще не наследовал отцовский княжеский титул и официально считался графом Сумароковым-Эльстон. Хотя княжна императорской крови Ирина Александровна Романова теряла наследственные права на Престол и свою девичью фамилию меняла на фамилию мужа.

Много лет спустя Феликс вспоминал: «Я был счастлив, ибо это отвечало моим тайным чаяниям. Я не мог забыть юную незнакомку, встреченную на прогулке на крымской дороге… В сравнении с новым переживанием все прежние мои увлечения оказались убоги. Понял я гармонию истинного чувства».

22 декабря 1913 г. в домовой церкви Аничкова дворца состоялось обручение двадцатишестилетнего графа Феликса Феликсовича Сумарокова-Эльстон и восемнадцатилетней княжны императорской крови Ирины Александровны. Ксения Александровна в тот же вечер записала в дневнике: «Очень эмоциональный день… В 4 часа съехались все на молебен – по случаю помолвки Бэби Рины [так в семье называли Ирину] – Юсуповы, Ольга, Татьяна [великие княжны Ольга и Татьяна Николаевны], Ducky [великая княгиня Виктория Федоровна, жена великого князя Кирилла Владимировича], Кирилл [великий князь Кирилл Владимирович], Ольга [великая княгиня Ольга Александровна], Петя [князь Петр Ольденбургский – муж великой княгини Ольги Александровны], Кутузовы. Даже Федор Алекс. [князь Федор Александрович, младший брат Ирины Александровны] пришел, к счастью, – я так боялась, что он не появится (но такое грустное выражение лица, что мне хотелось плакать). Все наши люди в церкви – очень было хорошо. Дай им Бог счастья и любви. Не верится, что Ирина выходит замуж! Так приятно, что теперь, по крайней мере, объявлено и все выяснено, а то было томительно» [105] .

Брак княжны императорской крови Ирины Александровны, племянницы царя, с графом Феликсом Сумароковым-Эльстон казался чем-то за гранью возможного для всей светской России. Уж слишком скандальной была слава жениха, несмотря на то, что он наследовал сказочные богатства. Никто и представить себе не мог, что он, Феликс-младший может породниться с Императорским родом.

Наступил новый 1914 год. Все начиналось, как обычно, своим чередом, и ничто не предсказывало великих потрясений, т. е. в скором времени начало Первой мировой войны. Князь императорской крови Гавриил Константинович позднее писал в воспоминаниях:

«В день Крещения Господня 6-го января 1914 г. был в Зимнем дворце последний перед революцией большой Высочайший выход и Крещенский парад. В залах были выстроены взводы от военно-учебных заведений и войсковых частей, со знаменами и штандартами. Как всегда все Семейство собралось во внутренних покоях Государя и Государыни в Малахитовой гостиной.

Вошли Государь и Государыня. Государь держал себя с большим достоинством и очень спокойно. Обе Царицы были в русских платьях, в сарафанах декольте, с длинными шлейфами и в кокошниках. На них были замечательные драгоценности. Императрицу Марию Федоровну я представляю себе в серебряном платье, в колье из громадных бриллиантов и с бриллиантовой диадемой в виде лучей на кокошнике. Голубая Андреевская лента очень красиво выделялась на серебре ее сарафана. Царица-мать была небольшого роста, движения ее были спокойны и величественны, полные грации и изящества, и она казалась выше, чем на самом деле. Здороваясь, она как-то особенно красиво наклоняла голову.

Императрица Александра Федоровна была писаная красавица, высокого роста, она держала голову немного набок. В ее улыбке что-то грустное. Она была очень величественная, очень породистая. Редко можно встретить такую красивую и вместе с тем такую породистую женщину, с такими изящными манерами. Мне представляется она, то в синем сарафане, вышитом золотом, с громадным шлейфом, отороченным широким, темным соболем, то в бледно-розовом с серебром. Ее кокошник покрыт бриллиантовой диадемой с жемчугами, на шее – бриллиантовое колье и дивные жемчуга, несколько рядов, зерно к зерну и очень большие. Она тоже в Андреевской ленте и с бриллиантовой звездой. Как и царица-мать, она очень любезно здоровалась. Императрицы целовали нас в щеку, как и мы их, и затем мы почтительно прикладывались к их руке. Когда входили Государь и Государыня, я испытывал трепет и волнение. Трудно передать эти чувства, они выходили из недр душевных и появлялись при виде Их Величеств.

Поздоровавшись с нами, Государь и Государыни выходили в Малахитовую гостиную. Обер-гофмаршал граф Бенкендорф с большим золотым жезлом, увенчанным двуглавым орлом, докладывал Государю, что к выходу все готово. Государь брал под руку царицу-мать. Императрица Александра Федоровна шла во второй паре со старшим из присутствующих великих князей. Так как Михаил Александрович жил в то время за границей, с Императрицей шел великий князь Кирилл Владимирович. Затем члены Семейства шли парами по старшинству престолонаследия.

В этот день на выходе были и мои родители. За последние годы они часто отсутствовали из-за болезни моего отца.

Свадьба была назначена на 9 (22) февраля 1914 г. в той же домовой церкви Аничкова дворца.

Царская семья принимала жениха и невесту в Александровском дворце, о чем имеются сведения в дневнике Государя от 16 января 1914 г.: «Завтракали: Ксения, Сандро, Ирина, Феликс и Багратион (деж.)» [107] .

Родители жениха тут же начали переделку своего великолепного дворца на набережной реки Мойки (д. 94), где должны были поселиться молодые. Феликс приказал сделать для своей семьи отдельный вход. Были роскошно отделаны спальня, будуар Ирины, мозаичный бассейн. Помимо того, Феликс распорядился в подвале левого крыла дома «устроить темную залу – столовую в ренессансном стиле». Именно в этом помещении позднее будет убит Григорий Распутин.

Задолго до венчания Ирина начала получать свадебные подарки. 4 февраля 1914 г. великая княгиня Ксения Александровна записала в дневнике: «Мама приезжала и подарила Ирине чудную брошь – бриллианты и жемчуг. Мы потом тоже подарили Ирине подарки – сапфировое колье, мой собственный изумруд – кулон, брошку с рубинами и бриллиантами и тремя жемчужными кисточками и маленькое бриллиантовое колье. Я дала еще несколько изумрудов Ирине для диадемы, которую Феликс делает» [108] .

Государь Николай II спросил Александра Михайловича:

– Что подарить на свадьбу твоему зятю?

На следующий день Сандро ответил Ники:

– Феликс сказал, что самым лучшим подарком от Его Величества будет дозволение ему сидеть в театре в Императорской ложе.

Николай засмеялся и согласился.

В дневнике императора Николая II от 5 февраля 1914 г. имеется пометка: «Ксения, Сандро и Ирина пили у нас чай» [109] .

Великая княгиня Ксения Александровна за этот день сделала в дневнике более пространную запись: «К чаю поехали с Сандро и Ириной в Царское. Все семейство в сборе и очень милы! Аликс и Ники подарили Бэби Рине два ряда жемчуга, и она в восторге – именно то, что она хотела и боялась, что не получит!» [110]

Венчание состоялось 9 (22) февраля 1914 г. в Петербурге в часовне Аничкова дворца в 2 часа дня. Вдовствующая императрица Мария Федоровна в этот день весьма кратко записала в своем дневнике: «Сегодня здесь, в церкви, была свадьба моей милой маленькой Ирины» [111] . Свадьбу справляли в Аничковом дворце. Вдовствующая императрица Мария Федоровна и Николай II были посаженными матерью и отцом. Император сказал невесте, что он никогда не видел ее такой красивой.

По воспоминаниям жандармского генерала В.Ф. Джунковского: