Андрей Венков - Казаки против Наполеона. От Дона до Парижа Страница 20

Зная в настоящее время истинное положение на театре военных действий, мы можем утверждать, что в целом информация, представленная высокооплачиваемым агентом, вполне достоверна.

Агентурной разведкой занимались командиры казачьих полков. Это видно из рапорта командира казачьего полка генерал-майора Иловайского 4-го М.И. Платову от 16 (28) мая 1812 г.: «Находящийся в заграничном городе Тикочине подпрефект Бельфруа на сих днях получил от маршала Дау повеление: всю коммуникацию города с нами прекратить. Почему теперь рогатка со стороны их замкнута, и ключ хранится расположенного там уланского полка у полковника Домбровского. Кроме сего, достоверно известно мне, что помянутый маршал Дау находится в Варшаве, 5 польские, кроме французских, под командою его состоящие дивизии придвинулись к границе и расположились от оной не далее 4 и 5 миль, 1-я, Домбровского, в высоком Мазовецком, 2-я, Зайончика, в Замброве, 3-я, Коношей, в Острове, 4-я, Рожнецкого, в Снядове, 5-я, Каменского, в двух от пограничного Пяткова Двора милях и в Ломже 2 кавалерийских полка. При Сельцах же между Бреста и Дрогичина находится армия вице-короля Италийского Евгения, из 80 т[ысяч] италианцев, баварцев и саксонцев состоящая. Они предполагают сделать атаку на россиян и тем предупредить всему нашему действию; а тем из их армии, кои доставят пленных, давать в награду за офицера по 3, а за рядового по 1 червонцу. Вашему высокопревосходительству я честь имею о сем почтеннейшее донесть»{144}.

Более того, как видно из рапорта полкового командира Селиванова 2-го от 4 (16) июня 1812 г., агентурной разведкой занимались казаки до урядников включительно: «Полка, [мне] вверенного, полковой урядник Крюков известил, что узнал он чрез нарочито посланного им новоместного (из местечка Новое Место. — А.В.) еврея в Тильзит, вчерашнего числа возвратившегося, который очевидно видел приехавшего в Тильзит французского генерала, с коим французов 150 человек и наслышаны, что будут чрез 4 дня в Тильжу французской армии 18 тысяч»{145}.

Собранная казаками (от урядников до полковников) информация передавалась М.И. Платову, а тот уже передавал ее командованию армии.

«Пол<учено> 9 июня 1812 г.

Милостивый государь князь Петр Иванович.

Что на прошедших днях было известно, то самое и доношу, ниже следующие вести или слухи: болшими частьми войско не-приятелей тянитца чрез Пруссию к Немону: примечателно к стороне Тилзыта докозателно, и потому, что и первоя Заподная армия наша принела вся движением в ту же сторону, а сверх того, по верному известию, князь Иезеф Понетовский и своим корпусом прибыл и к Острелинке толко третей день тому назат, какое ж и с ним число войска — неизвестно! Утверждают также, что фествалской король Иероним на правом их фланге и с доволным числом войска, примерно против Бреста Литовская в протчем вашему сиятелству буть может болше и верней известно: сего вечера получено писмо от подполковника Мелникова, состоящего на посту в Сураоке; со оного копию вашему сиятелству достовляю и пребывая найвсегда и непременно, и с моим истеннейшим почтением и таковою ж преданностию вашего сиятелства милостивого государя покорнейши слуга

8 июня 1812 год

Матфей Платоф»{146}.

Естественно, проводился опрос пленных и перебежчиков. Но не все их рассказы брались на веру. Наряду с разведкой работала и контрразведка. Вот рапорт командира бригады Васильчикова М.И. Платову от 9 (21) июня 1812 г.: «Вместе с сим я осмеливаюсь донести, что дезертир, явившийся из-за границы третьего или вчерашнего дня в Сураж и назвавший себя австрийским дезертиром, по полученным мною сведениям, не есть подлинно таков, но что он в самом деле есть посланный из польских войск»{147}.

Сведения, собранные у пленных, перебежчиков и местных жителей, и данные полевой разведки тщательно анализировались.

Это видно из рапорта М.И. Платова Барклаю де Толли 3 (15) октября 1813г.: «Сегодня, в 4 ½ часа по полудни, с № 36-м донес я Вашему высокопревосходительству, что Наполеон в прошлую ночь находился в селении Коновице, точно там. За отправлением же сего донесения моего действительно дознано мною от вышедших сегодня из Лейбцига жителей, что прошлую ночь неприятель поспешно стянулся по дороге от стороны Дюбина и Ейленбурга и, прошед чрез город Лейбциг, вышел из онаго в Гриммския ворота, куда вышел и обоз самого Наполеона. А потому и полагательно, что большая часть неприятельской армии находится теперь на Гриммской дороге близ деревень Штетериц и Пробштгейды. Ибо и пред корпусами армии кронпринца шведского, вблизи Лейбцига находящимися, неприятеля в большом числе не открывается, что доказательно и потому, что от корпуса генерал-адъютанта графа Сенприента посылаются разъезды до самого Лейбцига, о чем получил оттоль сего вечера уведомление»{148}.

Казаки не только собирали информацию, но вели и дезинформацию противника. Вот краткая выдержка из предписания П.И. Багратиона М.И. Платову от 27 июня (9 июля) 1812 г.: «…Отберите молодцов и пошлите туда, пусть распустят слухи, что мы наступаем»{149}.

В 1812 г. казачья разведка и разведка русской армии в целом столкнулись с достойным противником.

В войне против России французами к агентурной разведке широко привлекались поляки, работавшие непосредственно на Францию и на Герцогство Варшавское. «С первых же дней кампании 1812 г. военно-оперативную разведку Великой армии возглавил дивизионный генерал польской и французской служб М. Сокольницкий… Штат его сотрудников и адъютантов комплектовался исключительно из польских офицеров… Он же руководил агентурной разведкой»{150}.

Разведку вело каждое отдельное соединение, каждый корпус. «…Командиры корпусов прикладывали массу стараний и практиковали всевозможные способы и средства для получения разведывательных сведений. Они систематически организовывали силами авангардов и специально выделенных офицеров опрос местных жителей, допросы дезертиров и пленных, отправляли добровольных шпионов в районы, занятые русскими войсками. Для эффективной разведработы к корпусам прикомандировывались польские офицеры-переводчики. Специальные разведотряды, продвигавшиеся впереди наступавших французских частей, посылались для сбора информации… Наполеон составил командирам таких отрядов отдельную инструкцию для ведения кавалерийской разведки»{151}.

Взгляды Наполеона на различные способы добывания сведений приводит Д. Денисон. Он считает, что эти взгляды «так поучительны, что должны быть известны в полной подробности каждому кавалерийскому офицеру. Их можно, между прочим, найти в одном письме к брату Иосифу, королю испанскому. «Мы не имеем никаких сведений о противнике; это объясняют тем, что таковых нельзя было добыть, как будто это было что-нибудь чрезвычайное, никогда ни в одной армии не имевшее место, как будто шпионы являются сами собой. Вы должны поступать в Испании так, как поступают в других местах. Высылайте разъезды. Прикажите задерживать алькадов, настоятелей монастырей, почтмейстеров и прежде всего письма. Запирайте этих людей, пока они не заговорят; спрашивайте их два раза в день; держите их как заложников. Заставляйте их посылать людей, которых должно обязать во что бы то ни стало доставлять сведения. Если принять решительные, а в случае необходимости и насильственные меры, то всегда можно добыть известия. Все почты должны быть заняты; письма задержаны»{152}.

В начале войны основным поставщиком информации для французского командования была многочисленная кавалерия маршала И. Мюрата. «Быстрое наступление больших масс конницы давало возможность перехватывать русскую корреспонденцию (при взятии административных центров в первую очередь стремились захватить почту, чтобы получить полезную информацию), брать пленных и дезертиров, опрашивать местных жителей, проводить рекогносцировки, при этом скрывая дислокацию частей Великой армии»{153}.

Командир французского конно-егерского полка Марбо писал в воспоминаниях: «Легкая кавалерия, будучи глазами армий, обычно следует в авангарде и на флангах»{154}. Кроме того, он вспоминал, что французы добыли очень редкую и подробную карту России. «По одному экземпляру карты император приказал отправить всем генералам и командирам полков легкой кавалерии»{155}.

Изначально французы понимали, что главным врагом французской кавалерийской разведки будут казаки.

При ведении разведки французским кавалеристам «рекомендовалось, ввиду опасности нападения казаков, на пересеченной местности посылать не менее 50 всадников, а на равнинах выводить до 1500 человек»{156}.