Мусульманские страны на пороге XXI в. Власть и насилие - Коллектив авторов Страница 20

Авторы убеждены, что рано или поздно Запад прозреет, и начнется процесс над террористами, их спонсорами и, возможно, государствами, предоставляющими им убежище и поддержку. «Менее вероятен процесс, который необходимо провести над теми, кто их вдохновляет и финансирует, — делом, негласно или из корысти» (с. 228).

К. А. Фурсов

Талибы, наркоторговля и борьба за власть в афганистане в 1989-2002 гг.

После вывода советских войск из Афганистана в 1989 г. и падения просоветского режима Наджибуллы в 1992 г., констатирует К. Матин-уд-дин (генерал-лейтенант армии Пакистана в отставке), война в стране — вопреки ожиданиям и надеждам многих — не закончилась. Благодаря тому, что во время антисоветского джихада этнические меньшинства Афганистана, прежде всего таджики, узбеки и хазарейцы, получили массовый доступ к оружию и военной технике, они впервые в афганской истории обрели возможность требовать своей доли в управлении страной (ранее они были исключены из этого процесса пуштунами, составляющими 43% населения) (1, с. 27). Попытки премьер-министра Пакистана М. Н. Шарифа примирить стороны успеха не имели, и джихад перерос в гражданскую войну, причем воевали друг с другом не только меньшинства, но и различные пуштунские группировки.

Установившие контроль над Кабулом глава таджикской партии «Джамиат-и-Ислами» Б. Раббани и генерал А. Ш. Масуд увязли в вооруженном конфликте с главой сильнейшей из пуштунских группировок «Хизб-и Ислами» Г. Хикматьяром. Раббани в качестве президента поддерживали только таджики, и власть Кабула над страной оставалась номинальной. Шесть северных провинций Афганистана со значительной долей узбекского населения контролировал узбекский генерал А. Дустум. В Бамиане власть принадлежала группировке хазарейцев-шиитов «Хизб-э Вахдат», в Герате — союзнику Раббани М. Исмаилхану, а на пуштунском юге и востоке страны — в основном пуштунским полевым командирам и племенным вождям. К 1992 г. население Афганистана устало от бесконечной гражданской войны и жизни на грани голода. Популярность муджахидов падала: они не только не смогли восстановить мир в опустошенной войной стране, но и занялись вымогательствами и грабежом. Произошел экономический крах. Афганистан стал «несостоявшимся государством» (failed state), подобно Сомали, Руанде и Бурунди. Почти все государства игнорировали режим Раббани. В 1992–1994 гг. война унесла 45 тыс. жизней (1, с. 10). Однако в 1994 г. на сцену вышел совершенно новый участник — исламское движение «Талибан».

Движение «Талибан» возникло в мусульманских учебных заведениях на западе Пакистана. В некоторых из них формировались «религиозные группы, весьма жестко требовавшие проведения в жизнь того, что они считали истинными исламскими ценностями. Их догматический подход и нетерпимость к другим точкам зрения часто порождали фанатиков, которых набирали для осуществления операций за пределами страны» (1, с. 13). Толчок развитию мусульманского образования в Пакистане, финансировавшегося Пакистаном, Саудовской Аравией, Кувейтом и другими мусульманскими странами с консервативным режимом, дал генерал М. Зия-уль-Хак.

Талибам не понадобилось больших усилий, чтобы получить поддержку афганского населения: своей целью они провозгласили восстановление мира (тем более что талибы в основном пуштуны и сунниты, как и большинство населения). Лидером их движения стал ветеран джихада пуштун мулла М. Умар. В сентябре 1994 г. он собрал первые пять десятков талибов и получил оружие и транспортные средства от одного из полевых командиров. Задачами нового движения были названы: освобождение страны от власти соперничающих группировок, их разоружение (если потребуется — силой) и обеспечение соблюдения в стране законов ислама (1, с. 26).

Талибы сумели добиться популярности благодаря преданности своему делу, нестяжательству и быстрому способу отправления правосудия. К тому же они избегали кровопролития. Неудивительно, что до подхода к Кабулу талибы брали населенные пункты практически без боя. Рост поддержки населения позволил «Талибану» значительно увеличить свою армию (до 50 тыс. человек в 1997 г.) (2, с. 54). Мало кто считает, что учившиеся в Кветте афганские студенты смогли сами организовать такое мощное движение, как «Талибан». Высказывались предположения, что талибам помогли пакистанская Межведомственная разведка, саудовское МВД и США. Напротив, автор настаивает, что убедительных доказательств такой помощи нет: хотя студенты сами не были способны организовать мощную армию, им помогли в этом только афганцы — бывшие муджахиды и военные-коммунисты.

Судя по чрезвычайно жесткому толкованию шариата талибами, их можно назвать экстремистами. Женщинам было запрещено получать образование и работать. Под страхом тюремного заключения при выходе на улицу они должны были надевать длинное покрывало, и их должен был сопровождать кто-то из родственников-мужчин. Мужчинам под страхом телесных наказаний и тюремного заключения было предписано носить длинные бороды и (вне дома) тюрбаны. Врачей заставляли отрубать ворам кисти рук и ступни. Практиковались публичные казни убийц, часто осуществляемые родственниками убитых. Был наложен запрет на любые изображения, музыку и песни. Общая молитва стала обязательной, неучастие в ней каралось арестом.

Поскольку приоритетом для «Талибана» считалось восстановление мира, они не занимались и не смогли ни оживить разрушенную в результате двадцатилетней войны экономику, ни восстановить государственную структуру управления. Поэтому даже в мае 1997 г. по сути функционировал лишь руководящий орган движения — кандагарская шура (совет министров) во главе с муллой Умаром.

Главным источником доходов талибов являлась контрабанда различных товаров из ОАЭ в Пакистан, приносившая им огромную прибыль. Например, купленный за 22 тыс. рупий в Дубаи автомобиль продавался в Пакистане за 600 тыс. рупий (1, с. 56).

Немалый доход им приносила и наркоторговля, расцветшая еще во время джихада. Хотя формально «Талибан» запретил ее, запрет строго не соблюдался: выращивание мака — единственный источник средств существования значительной части населения, и талибы рисковали потерять его поддержку. К тому же продажу опия они облагали налогом в 15-30%, что приносило им годовой доход в $ 15 млн. (при общей сумме бюджетных поступлений в $ 80 млн.). Поэтому «Талибан» не выполнял условий соглашения с ООН по ликвидации маковых полей и наказанию наркоторговцев (1, с. 66). Афганистан в наши дни превратился в одну из двух крупнейших областей нелегального производства опиума в мире. При талибах опиум производился в 10 из 32 провинций страны — 2,22,3 тыс. т в год (40% мирового нелегального производства). По оценке ООН, в 1997 г. на подконтрольной «Талибану» территории производили 96% афганского опиума; 4% - территории, контролируемые Раббани и Дустумом (1, с. 118).

Когда в октябре 2002 г. США и Великобритания начали войну против «Талибана», своей целью они объявили ликвидацию не только рассадника