Юрий Федосеев - Долетописная Русь. Русь доордынская. Русь и Золотая Орда Страница 21

Свой крутой нрав Всеволод продемонстрировал и в отношении Новгорода, который пытался вести прежнюю политику стравливания княжеских родов, приглашая то одних, то других на княжение. В те годы, когда там княжили ставленники Всеволода, ужесточалось налоговое бремя, принижалась роль посадника и веча. Дело дошло до того, что Всеволод, вопреки старому обычаю вечевого избрания архиепископа Новгородского, назначил своего ставленника Митрофана.

Всеволод не останавливался ни перед захватом новгородских купцов с товарами, ни перед экономической блокадой, повлекшей массовый голод и мор, ни перед сожжением пригородов, разорением сел и уводом оттуда населения. И когда в Новгороде садились князья из его дома, то не на условиях города, а «на всей воле великого Всеволода».

Великий князь киевский Рюрик Ростиславич был его подручником, во всем проводившим волю Всеволода. Галицкий князь Владимир Ярославич, обращаясь к Всеволоду, просил: «Отец и господин! Удержи Галич подо мною, а я Божий и твой со всем Галичем и в воле твоей всегда». Смоляне просили у Всеволода прощения за поступки своего князя, вступившего в непродолжительный союз с противниками Суздальской земли.

Высшую, правда поэтически завышенную, оценку его деятельности и роли созданного им княжества дал безымянный автор Слова о полку Игореве: «Великий князь Всеволод! Прилететь бы тебе издалека отчего золотого стола постеречь: ведь ты можешь Волгу разбрызгать веслами, Дон шеломами вычерпать».

На этой высокой ноте пока и прервемся.

Глава 6

Междоусобицы, нестроение на Руси. Батыево нашествие. Падение Рязани, Владимира, Киева. Западный поход татарских войск

Казалось бы, поражение на Калке, потеря Юрьева, сдача Галичины и Волыни, утрата контроля над торговым путем «из варяг в греки» должны были бы заставить владетельных князей земли Русской задуматься о будущем землеустройстве, о благополучии и преумножении народонаселения уже тогда многонационального (многоплеменного) полугосударственного-полусемейного союза независимых государей (первый СНГ?). Однако этого не произошло. Снедаемые где честолюбием, где корыстью, птенцы гнезда Рюрикова продолжали с еще большим ожесточением терзать народ, кромсать волости, зорить города и села, прибегая к помощи все тех же врагов земли Русской: половцев, косогов, венгров, поляков, немцев. Как перед Последним Концом, Рюриковичи (не путать и не отождествлять с русским народом) «пустились во все тяжкие», хотя, справедливости ради, следует отметить, что в роли катализатора этих междоусобий достаточно часто выступали бояре и так называемые «лучшие люди», также далекие от интересов «меньших людей» своего племени.

Интриги новгородских боярских группировок в 1228–1230 годах чуть было не ввергли в войну Ярослава Всеволодича с братом его великим князем Юрием Суздальским, а затем и Михаилом Черниговским. Лишь благодаря разумной политике великого князя и митрополита Кирилла распря эта была на время предотвращена. Тем не менее Ярослав добивается своего: он вновь водворяется в Новгороде, в то время как его противники еще долго «мутят воду», то захватывая Псков, то наводя немцев на новгородские земли.

В том же 1228 году Владимир Киевский и Михаил Черниговский с помощью половецкого хана Котяна начинают войну против Даниила Романовича Галицкого, но из-за угрозы приближения союзного Даниилу польского войска они, опять же на время, оставляют свою затею и заключают мир.

Стоит ли говорить о том, что и половцы, и поляки, да и киевско-черниговские войска хорошо «попаслись» за счет жителей Галицкой земли провиантом, фуражом, домашним скарбом и полоном.

В 1229 году Даниил опять возвращает себе Галич, изгоняя оттуда венгерского королевича, но «бояре галицкие, привыкшие к крамоле, находившие свою выгоду в беспорядке, в возможности переходить от одного князя к другому» провоцируют на войну с ним Александра Бельзского, а тот, не способный в одиночку противостоять сыну Романа Великого, призывает на Русскую землю венгерского короля, который не без помощи тех же бояр-изменников захватывает Галич. Правда, потрепанным полкам Данииловым, укрывшимся в Волынской волости, удалось быстро восстановить свою боеспособность. Тем не менее удача опять изменяет мужественному князю, Даниил терпит одно поражение за другим. И только переход на его сторону Александра Бельзского резко меняет ситуацию. Даниила также поддерживают киевский и черниговский князья, некоторые влиятельные бояре галицкие. В итоге в 1233 году Галич вновь зовет его на княжение.

Примерно в то же время (1230–1232 гг.), после смерти князя Мстислава Давыдовича, смута сотрясает Смоленскую землю. Смоляне, вопреки родовым счетам, решаются воспрепятствовать вокняжению законного наследника Святослава Мстиславича. Тому приходится прибегнуть к посторонней силе. Предводительствуя полоцкими войсками, он берет Смоленск «на щит» и учиняет кровавую расправу над своими противниками.

В 1233–1234 годах — новая распря. Владимир Киевский и Даниил Галицкий сначала успешно защищаются от Михаила Черниговского и Изяслава Северского (?), но, перейдя в наступление на чужой территории, терпят сокрушительное поражение. Владимир оказывается в половецком плену, а Даниил в очередной раз лишается Галича.

Все последующие годы, предшествующие татарскому нашествию, прошли в беспрерывной междоусобной войне, ослабившей князей Южной Руси. Этим не преминул воспользоваться Ярослав Всеволодович, отец Александра Невского, которому удалось изгнать из Киева Изяслава и на какое-то время утвердиться в «матери городов русских».

Беда между тем уже стояла на пороге. В 1236 году трехсоттысячное войско Батыя,[2] уничтожая все на своем пути в отместку за поражение в 1223 году, подступило к Волжской Болгарии. В следующем, 1237 году татары явились в рязанские пределы и потребовали для себя «десятину от всего», но получили гордый ответ: «Когда никого из нас не останется, тогда все будет ваше». Жаль только, что эта позиция не была подкреплена совместными действиями русских князей перед нависшей смертельной угрозой. Вместо того чтобы объединиться и дать решительный бой, князья будто нарочно дробили свои силы. Дружины князей рязанских, пронских, муромских не смогли сдержать татарские полчища, в результате 21 декабря город пал, а его жители почти поголовно были истреблены. За Рязанью последовали Пронск и вся земля Рязанская. Великий князь Юрий, бросив семью, кинулся собирать полки по городам и селам, навстречу же надвигающемуся противнику он послал своего сына Всеволода с малой дружиной. В окрестностях Коломны дружина была разбита, а Всеволод бежал. Затем татары походя завоевали Москву, уничтожили всех ее жителей, а князя Владимира (второго сына Юрия) взяли в плен.

Второго февраля 1238 года татары штурмом овладели Владимиром, слабый гарнизон города не смог сдержать натиска многократно превосходящих сил и целиком полег под стрелами и саблями нападавших. Та же участь ждала и жителей города, и великую княгиню Агафью с дочерью, снохами и внучатами, и князя Всеволода, и епископа Митрофана. Вслед за Владимиром, как спелые яблоки, к ногам Батыя пали Городец, Галич, Переяславль, Юрьев, Дмитров, Волоколамск, Тверь.

Великий князь тем временем, оплакивая плоды своей нерешительной политики, под предлогом собирания войска все дальше и дальше забивался в леса и болота, пока не остановился у места впадения небольшой речушки Сити в Мологу, что в Ярославской волости. Именно там 4 марта его, даже не успевшего изготовить к бою свои малочисленные дружины, застиг монгольский тысячник Бурундай. Эта битва, а вернее, избиение знаменовало собой полное поражение Северо-Восточной Руси. Великий князь пал в бою, его племянник Василько Константинович был пленен, а затем казнен, войско разбито, посечено, пленено, рассеяно. Лишь два города смогли оказать достойное сопротивление врагу. Это Торжок, отбивавшийся две недели, и Козельск, продержавшийся семь недель. Нужно ли говорить, что все жители были поголовно истреблены.

Никто не пришел на помощь истекающей кровью Северо-Восточной Руси: ни Господин Великий Новгород, ни мужественный Даниил, ни Михаил Черниговский, ни даже родной брат великого князя Ярослав Всеволодович. Последний покинул Киев и двинулся на свою отчину и дедину лишь тогда, когда все было кончено. Враг ушел, оставив после себя горы трупов, развалины церквей, пепелища городов и сел. Остатки населения разбежались по лесам и болотам. Нужно было все начинать сначала.

Казалось бы, князья Южной Руси должны были бы сделать серьезные выводы, но личные интересы возобладали. Коалиции татарам как не было, так и не намечалось. Князья по-прежнему «гребли под себя». Воспользовавшись отъездом Ярослава в Северо-Восточную Русь, Михаил Черниговский тут же занял киевский стол, но в панике покинул его при приближении татар и бежал в Венгрию в поисках союзников против… Даниила Галицкого. Венец киевского князя помутил сознание и Ростислава Мстиславича Смоленского, занявшего стол вне очереди и без согласия старших в роду, за что его «арестовал» прибывший в Киев Даниил, который сам не пожелал остаться в стольном граде, а поручил его своему тысяцкому Димитрию. Выбор оказался правильным и оправдан всем ходом последующих событий.