Гарун Тазиев - На вулканах Страница 21

Мыс Крозир я обозревал в 1973 г. с самолета, а в следующем году - с вертолета. Разумеется, не могло быть и речи о том, чтобы пытаться пройти их маршрут: троих героев спасло только чудо, а чудеса не повторяются. И все же меня не оставляло желание совершить летний "безмоторный" поход по Антарктиде; наибольший соблазн вызывал маршрут Хиллари 1957-1958 гг. - от базы Скотт до полюса... Но для этого надо быть новозеландцем или англичанином. На худой конец австралийцем, канадцем или американцем.

За неимением возможности отправиться в подобную экспедицию, где единоборство с холодом, усталостью и изнеможением занимает почти такое же место, как в прошлом, а долгий путь очищает душу от шлаков и накипи цивилизованной жизни, я решил, что мы можем на вполне законных основаниях организовать короткую (8-10, максимум 15 дней) экскурсию. Она должна будет включать подъем на Эребус через Бэрд с целью обнаружения следов извержения 1908 г. и прочих извержений, оставшихся неведомыми по той причине, что в здешних краях бывает не много народу, затем визит на вулкан Терра-Нова, тоже скорее всего ошибочно числящийся потухшим, и, возможно, на Террор. Этот проект я изложил Бобу Томсону, одному из первых новозеландских полярников, сейчас возглавляющему Антарктический отдел УНПИ.

- Очень боюсь, что нам не дадут разрешения, - ответил он. - При какой-либо неожиданности - несчастный случай или что иное - на помощь придется бросить все вертолеты. Группу надо будет обнаружить и эвакуировать. Таким образом, остановится работа других групп, поскольку все зависят от вертолетов.

Год спустя, когда мы вновь встретились на базе Скотт для обсуждения последних деталей предстоявшего спуска в кратер Эребуса, я опять попытал судьбу. Все члены группы горели желанием подняться на вулкан своими ногами, пусть даже коротким маршрутом, открытым Дейвидом и Адамсом в 1908 г., а не попасть туда как туристы. Руководство, ведавшее вертолетами, повторило ответ, который я уже слышал от Боба Томсона.

Тогда я начал второе маленькое сражение. Дело в том, что американские врачи базы Мак-Мердо, подчиненные, как и вертолетчики, военно-морскому ведомству, считали, что нас нельзя сразу забрасывать в верхний лагерь; вначале нам следует провести какое-то время в промежуточном лагере на высоте 2000-2500 м для акклиматизации. Перед отлетом из Парижа я самым серьезным образом обсудил эту проблему с врачами-специалистами по "высотным расстройствам". С учетом всех факторов они пришли к выводу, что устройство подобного лагеря излишне, достаточно обеспечить членов экспедиции усиленным рационом, включающим обильное питье и дозу минеральных солей, и дать им возможность провести несколько дней без нагрузки в базовом лагере на высоте 3700 м. Вторая неудача! Антарктические врачи категорически настаивали на промежуточной остановке. В утешение мне предоставили право самому выбрать место для этого лагеря.

Честно говоря, я не сомневался, что мои оппоненты - образец вежливости и доброжелательности - просто сочли, что береженого бог бережет, а раз так, лучше устроить "заложенный" в программу лагерь, чем брать на себя ответственность. Те же люди, будучи с нами в походе, а не на административном посту, не колеблясь, высадились бы у вершины. А так... По моим наблюдениям, люди скорее готовы рискнуть собственной шкурой, чем неприятностями по службе.

Наша группа тем временем разрослась до солидных (слишком солидных на мой вкус) размеров - шесть новозеландцев и шесть французов. Научная часть, техническая часть и тыловая поддержка - таков был обязательный минимум для вулканологической экспедиции. Тринадцатым стал журналист новозеландского агентства печати, а четырнадцатым - фотограф американских ВМС. Четырнадцать человек, оборудование для лагеря, месячный запас пищи, керосин, являющийся в этих широтах синонимом жизни, альпинистское снаряжение для спуска в кратер плюс научная аппаратура - для доставки всего этого на гору потребовался воздушный мост, целая вертолетная операция.

Как старшего по возрасту и чину (я был руководителем экспедиции) меня посадили в первый вертолет. Предстояло выбрать место для промежуточного лагеря. В общем я уже знал, где это будет: чтение рассказов первовосходителей, облет Эребуса, которым нас побаловал пилот транспортного самолета перед посадкой на Мак-Мердо несколько дней назад, данные аэрофотосъемки и моя прошлогодняя вылазка позволили составить довольно отчетливое представление о рельефе вулкана. Я остановил свой выбор на довольно широкой седловине, заканчивавшейся с востока Клыком - острым выступом, торчащим из толщи ледяного панцыря Эребуса. Это ровное место расположено достаточно высоко (около 3000 м) для акклиматизации и вместе с тем на порядочном удалении от верхнего лагеря для оправдания остановки.

Итак, освободившись от квартирмейстерских забот, я полез в вертолет. Мне довольно часто приходится пользоваться винтокрылыми машинами. Несмотря на это, каждый раз восхищаюсь виртуозной легкостью, спокойной уверенностью и заботливостью пилотов, будь то французы, американцы, эфиопы - кто угодно.

Пурга

Надо сказать, что я принадлежу к категории наивных, простодушных людей, которым лицезрение природы никогда не наскучивает. Мне достаточно просто стоять и смотреть на пейзаж. Ну а когда доводится обозревать эту картину с вертолета, все чувства обостряются стократ.

Горы, даже привычные, предстают в совершенно новом обличье. С высоты птичьего полета Земля выглядит очень уютно. Вершины, углубления долин, кратеры и ледниковые языки кажутся игрушечными.

Знакомый Эребус открывался заново. Любопытно было следить за вариациями белизны его толстой ледяной "шубы" - цвет менялся от пронзительно-белого до голубоватого, сгущался и вновь растекался вдаль и вширь. На несколько секунд белый цвет сменили темные скальные породы, обозначились режущие края кратера, и вот он уже предстал целиком. Я впервые видел его очистившимся от дыма. Огороженное вертикально поднимавшимися стенками днище было выстлано грязновато белым снежным покровом. В восточной части кратера зияло довольно большое круглое отверстие, откуда тянулась серая струйка дыма: это был активный колодец, известный мне по аэроснимкам. Огненного расплава, о котором рассказывал Филип Кайл, заметить не удалось. Может быть, его вообще нет?.. Правда, стекло иллюминатора, несмотря на то что я яростно тер его, успело покрыться изморозью, и я мог просто не разглядеть красных пятен, которые Фил наблюдал в прошлом году. Ладно, скоро увидим!

Мы подлетели к пологому восточному краю, где могла еще сохраниться протоптанная нами тропа Пилот заложил широкий вираж, и впереди мелькнули по очереди ледяные панцири Терра-Новы и Террора, голубые воды моря Росса, круглый щит Бэрд и торчащий Клык в окружении сползающих с Эребуса ледников. Я нахлобучил шлемофон и по внутренней связи попросил летчика пройти на малой скорости над седловиной. Лед выглядел ровным, но мне хотелось засечь скрытые трещины. Ставить палатки надо было в максимально безопасном и по возможности защищенном от ветра месте. Повсюду виднелись заструги - глубокие рытвины с острыми краями, выметенные пургой в снегу. Сверху они напоминали вспаханное поле с белыми параллельными бороздами.

Один круг, второй, третий. Никак не удается отыскать идеальной площадки. Решаю обосноваться прямо в центре седловины. Ветры здесь, конечно, будут сильные, как на всяком горном перевале, но в сравнении с опасностью, которую представляют замаскированные хрупким настом трещины, это неудобство можно считать терпимым. Лед в облюбованной мной седловине сверкал и переливался на солнце, ветер действительно разгонялся здесь не на шутку, сдувая с поверхности весь снег. Наша крупная птица тихонько опустилась, и трое пассажиров спрыгнули на лед. С помощью второго пилота и бортмеханика мы выгрузили первую порцию - несколько центнеров снаряжения. Затем вертолет приподнялся, на мгновение застыл в воздухе, словно сомневаясь, в какую сторону двинуться, и понесся к побережью, четкой линией вырисовывавшемуся в 40 км от нас.

После часового пребывания в металлическом грохоте и свисте мы окунулись в первозданную тишину. Даже ветер стих, давая почувствовать красоту окружающих декораций. Черная стена Клыка вырастала из блестящего и отливавшего зеленым, как бутылочное стекло, голого льда. Место для лагеря мы облюбовали в двухстах метрах от выступа. Оттуда хорошо просматривалось море, пронзительно голубое в окаймлении ледяных полей.

Перетащив багаж и установив две палатки, мы взялись уже за третью, когда вновь раздалось свистящее тарахтенье вертолета: трое спутников плюс несколько центнеров груза! За четыре захода машины доставили полный комплект к месту назначения. Лагерь был готов. К громадному удивлению членов экспедиции большая палатка, предназначенная служить кухней-столовой, оказалась списанным шатром колониальной армии, не рассчитанным ни на свирепые ветра, ни на то, чтобы сохранить крохи излучаемого плитками тепла. Возни с ней вышло куда больше, чем предполагалось. Помимо матерчатого дома пришлось устанавливать дополнительный тент на двух мачтах с растяжками, вбить тридцать колышков оказалось невероятно тяжелым делом, никакого сравнения с привычным альпийским ледником. Таким образом, пришлось нарушить полученные инструкции и данное врачам обещание не переутомляться в период акклиматизации. Ждать несколько дней не позволяла обстановка.